Поднявшись, направилась к выходу, а Тим так и остался сидеть, опустив голову на сложенные на столе руки. И я уже решила, что на этом всё закончиться, но... у самой двери меня снова остановил его голос.
- Подожди, пожалуйста, - он говорил так, как будто тратил на это последние силы. Я обернулась, он поднялся, и, подойдя ближе, снова взял меня за руку. - Прости меня.
В этот момент мой мир перевернулся, наверно, миллион раз. Тело бросило в дрожь, потом в жар, а я всё стояла и смотрела в эти полные сожаления чистые синие глаза, не в силах поверить своим выводам.
- Тим...
- Я очень виноват... Знаю, что сделал тебе больно, знаю, что ты в праве послать меня куда подальше, но... ты, на самом деле очень мне дорога. Я не могу спокойно дышать, если долго тебя не вижу, а эти твои постоянные пропадания в больницах или... с Филом, и вовсе превращают меня в комок нервов, - он осторожно обнял меня за талию, и притянул к себе, ни на секунду не отводя взгляда. - Прошу лишь дать мне шанс доказать, что я хочу и могу приносить тебе счастье. Позволь хотя бы попытаться.
Он осторожно стёр с моей щеки слезинку, а ведь я даже не заметила, что плачу. Надо это прекращать.
- Пожалуйста...
- Тим, а если это игра?! Я ведь не вынесу повторения...
- Это не игра. Больше никаких игр. Никогда.
- Я хочу тебе верить...
- Простишь?
- Давно простила...
- Но не доверяешь мне.
В ответ отрицательно покачала головой.
- Давай хотя бы попытаемся, - продолжал он. - Это ведь не сложно... Даже жизнь иногда даёт людям второй шанс.
Я осторожно коснулась его щеки, потом не удержалась, и провела по волосам.
- Наверно, грабли - это моя карма, - проговорила с улыбкой. - Это будет не твой шанс, а наш... один на двоих. Знаешь, ведь ты... пределов моего сердца так и не покинул.
Ответом мне был необычайно нежный и чувственный поцелуй. Никогда раньше Тим не целовал меня так. В нём почти не было страсти, зато чувства имелись в избытке. Наверно... именно так целуют любимых... тех, кого бояться потерять.
Я снова таяла в его объятиях, как пресловутая сладкая вата на солнцепёке. И была непомерно счастлива, что он рядом и это не игра. Хотя, в последнем ещё немного сомневалась, но решила рискнуть. А может это и есть моя судьба- простить его... поверить ему, и быть с ним? Ладно уже, пить нельзя, курить нельзя, танцевать нельзя... пусть хоть одна вредная привычка у меня останется. Да только назвать Тима привычкой как-то не получается, он скорее личный наркотик, от которого не бывает передозировки, и который оставляет после себя такую жуткую ломку, что и не передать.
Глава 16. Цена правды
Я не вернусь на путь игры,
Туда, где разбивались судьбы.
Где счастлив каждый до поры,
Где судьи все, и каждый - судит.
Не стану больше начинать,
Плести интриги, строить планы,
И жизнь чужую изменять,
Ради забавы жить обманом.
Лучи солнца пробивались сквозь плотно задёрнутую штору, играя на створках массивного зеркального шкафа. Они отражались в гранях хрустальной люстры, цепляли стеклянные статуэтки на полке и снова возвращались к зеркалу. Эта была обычная игра света в тёмной комнате, но отчего-то именно сейчас она заставила улыбнуться.
Этим утром я проснулась счастливой. И кто бы знал, как приятно открывать глаза и чувствовать тёпло объятий своего самого любимого человека, осознавая при этом, что он никуда не уйдёт... что отныне и навсегда он будет рядом. Конечно, в нашем случае не было никакого смысла говорить о вечности или хотя бы десятилетиях. Даже втакоепрекрасное утро я была уверена, что долго эта эйфория не продлиться, и даже мысленно прикидывала, на сколько нас хватит на этот раз? Неделя? Несколько месяцев? А, может, год?! Кто знает...
Наверно, для того чтобы быть счастливой, не нужно бояться завтрашнего дня... Ведь то,что должно случиться-обязательнослучиться. Рано или поздно, но всё в мире меняется, а вот таких моментов, когда хочется плакать от счастья... может больше и не быть.
- Почему ты грустишь? - тихий сонный голос Тима, оборвал цепочку моих философских мыслей, вернув в реальность. - Жалеешь о вчерашнем решении?
Даже отвечать не стала, лишь с улыбкой, отрицательно махнула головой, а потом не удержалась и придвинулась ближе.
- А что же тогда?
- Думаю... о вечном... о превратностях судьбы...
- И часто тебя по утрам такие мысли посещают? - на его лице расцвела ироничная улыбка.
- Только когда имею честь просыпаться в твоём обществе, - ответила, внимательно вглядываясь в его глаза.
Он притянул меня ближе, и положил руку на живот.
- А ты поправилась, детка, - усмешка в его голосе была такой доброй, что я даже обижаться не стала, на такой сомнительный комплимент. - Но тебе так даже лучше. Это здоровый образ жизни так откликнулся?
- Почти, - ответила, мягко выпутываясь из объятий. Просто, своей фразой, он напомнил мне о той дилемме, которая мучила меня с того дня, как на пресловутом тесте проявились две полоски. Но дажетеперь, я не могла решить, стоит сообщать Тиму или нет. Да и момент сейчас был не совсем подходящий. Всё ж, не факт, что он будет рад услышать такие новости.
В любом случае, у меня ещё много времени для принятия решения.
Это утро на самом деле оказалось замечательным. Завтракали мы вдвоём, потому что вся остальная компания явилась домой под утро, и сейчас их интересовал только здоровый сон. А наш отъезд, который изначально назначали на "сразу после завтрака", автоматически переносился на более поздний срок.
Пока ребята отсыпались, мы успели погулять по округе, найти большую снежную горку, пару раз прокатиться на одолженных у местных мальчиков санках, да и вываляться в снегу, как два поросёнка.
Я всё время улыбалась, смеялась, и говорила нелепости, а Тим и вовсе вёл себя, легко и развязано. Я была счастлива... и судя по блеску его глазах - Тимур тоже.
И сейчас, паря на крыльях этого огромного непередаваемого счастья, я больше всего боялась, что оно закончиться. Но старательно отгоняла эту навязчивую мысль, и снова возвращалась в свою сказочную реальность.
Конечно,яприкидывала, как долго всё это продлиться... Но всё-такине угадала.
Когда мы возвращались домой, день начал клониться к вечеру, и по моим скромным расчётам, большинство ребят уже должны были очнуться. А значит, пора было ехать обратно.
Когда мы, всё так же смеясь, ввалились в большую гостиную, нам на встречу вышла незнакомая женщина. На вид - немолодая, зато в брендовых джинсах и дизайнерском свитере. Её короткие волосы были выкрашены в тёмно-русый, с какими-то мелкими светлыми прядками, а во взгляде крылось такое непередаваемое удивление, что я даже остановилась.
- Здравствуйте, Серафима Кузьминична, - улыбнулся Тим, и тут же подошёл к женщине и деловито чмокнул её в щёку.
- Привет, Тимурчик, - отозвалась она, внимательно его разглядывая. - Давненько к нам не заезжал, я уж и соскучиться успела. А мой оборванец уже проснулся... Представляешь, захожу я в свою оранжерею, а он там... с какой-то девкой зажимается. Я чуть дар речи не потеряла! - она демонстративно, всплеснула руками, а потом улыбнулась, уселась в кресло и продолжила. - И знаешь, что он мне ответил?! Что это его будущая жена. Вот так, представляешь! Ужас... - она изобразила полнейше возмущение. - Такие новости нельзя выдавать с порога. Я же не молодая, и сердце моёочень остро реагирует на всё.
- Так ведь хорошо, что ваш внук решил создать семью, - Тим уселся в кресло напротив Карминовской бабушки, а я так и осталась стоять у двери. Наверно именно поэтому на меня и соизволили обратить внимание.
- А ты, наконец, выбросил из головы свою потаскушку, - выпалила женщина, довольно улыбаясь и косясь в мою сторону. - Хоть познакомил бы...
- Арина, - я демонстративно поклонилась, чем вызвала новую волну её веселья.
- А ты шустрая, Арина... - она внимательно осмотрела меня чуть прищуренным взглядом. - А вот во времена моей молодости, даже если и спали до свадьбы, то детей заводили только после торжественного обряда... ну или росписи. А сейчас, всем плевать, законнорожденный ребёнок или незаконнорожденный...
- Это вы к чему? - поинтересовался Тим, совершенно не понимая ход мыслей Серафимы Кузьминичны. А вот мне, наоборот, всё было ясно, как солнечный день. Наверно, именно поэтому я и начала бледнеть и покачиваться.
- Ой, да не надо скрывать, Тимурчик. Ты же знаешь, что я кое-что вижу... И беременность подруги твоей вижу, и то, что девочка у неё будет. Срок, прости, сказать не могу, я всё-таки не больничный аппарат. А ты что, не знал, про ребёнка?! - глядя на побледневшую меня, и замершее лицо Тима, эта слишком умная бабушка решила по-тихому свалить, прекрасно понимая, что сейчас будет взрыв. И я даже не заметила, как она ушла, боясь поднять взгляд на Тима, и всеми силами стараясь слиться со стеной.
- Сядь.
Это был приказ. И то, как он это сказал, уже говорило о многом.
Я села в кресло, он тут же подошёл и опустился на ковёр рядом со мной.
- А теперь, я тебя слушаю, - в его глазах больше не было ни тепла, ни свечения. Одна лишь дикая обида и злость. Но, он хотел услышать мои оправдания... а у меня больше не было желания, что-либо скрывать.
- Наш приступ сумасшествия... тот, что случился после первого концерта в городе... всё же не остался без последствий,- говорить было тяжело, а лёд в любимых глазах только сильнее накалял атмосферу.
- Так... - он поймал мои руки, которые в это время нервно теребили кончик свитера, и накрыл своей. - Ребёнок мой?
Вот этого вопроса я и боялась! Именно из-за него не хотела ничего рассказывать Тиму! Ведь само сомнение... сам факт этого сомнения в его голосе уже бил больнее всяких оскорблений.
- А ты как думаешь?! - прошипела я горьким шепотом, потому что говорить не было никаких сил. В горле уже стоял жуткий ком