Таня загорелась, но вспомнила, что она начальник, сделала строгое лицо.
— Во-первых, где ты взял дымовую шашку?
— На складе, когда тебе палатку искали.
— Украл?!
— Просто взял.
— А кто тебе разрешил ее против лисиц использовать?
— Ты чо, трусишь?
— Нет, только как мы это сделаем? Наши рабочие увидят.
— Не увидят! Они все завтра до обеда будут за метеостанцией работать. Мы тогда и бросим дымовуху.
— А если пожар устроим? Ты хоть знаешь, как ей пользоваться?
— Не знал бы, не взял. Ну чо, будем бросать?
— До завтра доживем, посмотрим.
Утром Мурат уже сидел у ее палатки.
— Все уехали, идем, я покажу нору.
Таня посмотрела в сторону лагеря, там действительно было тихо и безлюдно.
Мурат вприпрыжку скакал рядом с Таней, возбужденно говорил:
— Главное, не промахнись. Как только лиса башку покажет, сразу шарахай, да посильней, чтоб она сознание потеряла. Если подранишь, укусить может.
— Зачем я только согласилась, — больше сама себе, чем парню, отвечала девушка, неуклюже перешагивая глубокие борозды.
Солнце пекло вовсю. Косынка за три дня успела выгореть на палящем зное. От земли шло тепло, и горячий песок обжигал голые щиколотки, когда ноги проваливались во вспаханную почву. Она действительно уже совсем не хотела идти на эту глупую авантюру, но мальчишка был таким решительным.
Побегав по бороздам, парнишка дал ей увесистый сук и поставил у небольшой норы, рядом с кустом саксаула. Сам побежал к другому входу, крикнув, чтобы хорошо следила.
Минуты через три девушка увидела дым за песчаным валуном, поняла, что там первый выход. Дым исчез.
«Все, он бросил дымовуху», — подумала девушка. Ее охватил азарт. Она наклонилась, взяла поудобнее дубинку и напряженно смотрела на темную дыру в земле. Простояв так минуты три, поняла, что они с Муратом глупые, у лисы может быть несколько выходов, а вдруг лисы здесь нет вообще.
Бросила дубинку и уже собралась идти за парнем, когда из норы показалась оскаленная лисья морда. Таня от страха присела, а старая лиса желтыми глазами, не мигая, глядя прямо на девушку, злобно скалила зубы, по-собачьи рычала.
Таня, не в силах отвести от морды глаз, пискнула:
— Ой, мамочки!
Лиса нервно тявкнула и, пробежав по ногам девушки, исчезла в барханах.
Появился Мурат с красными щеками. Увидев девушку, сидящую у куста и дрожащую, как листочек, сразу все понял. Сбросил с головы на песок тюбетейку, гневно закричал.
— Упустила?! Я так и знал, что ты не сумеешь! Испугалась? Или она тебя укусила? — он присел рядом, — покажи, где покусала?
Таня махнула головой.
— Нет, не укусила, — она виновато улыбнулась, — я, знаешь, правда испугалась. Она так страшно пасть свою раскрыла, у нее даже слюна текла. Морда такая мерзкая. Я думала, что лисицы не такие страшные.
Парень слушал, еще осуждающе сопел, но злость его прошла.
— Ай, ладно, чо теперь. Главное, я дымовушку опробовал, и у меня получилось.
Они поднялись и пошли обратно к лагерю.
— Ты же говорил, что умеешь?
— Нет. Я только один раз видал, как один дядька зажигал, а сам не пробовал. На складе увидел, подумал, возьму попробую. А как она убежала, расскажи.
Таня, еще переживая случившееся, подробно рассказывала, как все было.
— У нее такие ножки тоненькие, а когда по мне пробежала, такими тяжелыми показались…
Мурат молчал, сопел. Но в будущем во время работы иногда говорил ей.
— Ну, тоненькие ножки, где мне сегодня работать. Кроме Тани, его никто не понимал.
10
В четверг утром машина с заставы довезла ее, как и обещал директор, прямо до дома. С большим наслаждением она приняла душ, подумала, что нужно пойти что-то купить на обед, когда в дверь без стука вошел лейтенант.
— А мы вас разыскиваем. Где же вы пропадали?
Девушку покоробила его манера общения.
— В вашем военном уставе не прописано, что, прежде чем войти к незнакомым людям, следует постучать в дверь? — сухо спросила она.
— Перестаньте, Танечка! Что вы в самом деле, как неродная. Мы с тобой на одном корабле плывем, на одной кухне харчуемся, к чему нам эти сложности.
— Эти сложности называются элементарными правилами общежития, мы с вами вместе не харчевались, как вы выражаетесь, и на «ты» не переходили.
— Когда ты такая грозная, еще больше мне начинаешь нравиться, — он подошел и хотел ее приобнять.
Таня оттолкнула его руку и тихо сказала:
— Пошел отсюда вон, скотина.
— Не понял.
— Внезапно поглупел и оглох?
— Таня, как некультурно.
— В соответствии с ситуацией.
— Хорошо, я уйду. Но когда твои нервишки успокоятся, ты сама придешь просить прощения, — Сергей криво усмехнулся и вышел.
Девушка ничего не ответила, закрыла дверь. Попробовала читать, но смысла слов не понимала.
«Действительно, чего я нервничаю из-за какого-то кретина, — стараясь успокоиться, думала она. — Это минутный эпизод, не самый приятный, конечно, но только эпизод в моей жизни. И он уже прошел. Все! Забыли и закопали!»
Она уже не хотела есть. Директор разрешил сегодня остаться дома, но она решила поехать на работу, оделась и вышла на улицу.
— Таня! — сразу за воротами окликнул ее знакомый голос.
— Привет, ты уже вернулся? — она была очень рада увидеть Ибрагима. Он тоже широко улыбнулся, не скрывая своей радости от встречи.
— Вчера приехал. Ты далеко? Подвезти тебя?
— Я на работу.
— Я тоже в ту сторону. Садись в машину.
— Давай через магазин проедем, мне кое-что купить нужно.
— Как скажешь.
Он остановился у магазина, и девушка купила продукты на обед. Всю дорогу они разговаривали, рассказывая последние новости, смеясь и перебивая друг друга. Он высадил ее у конторы, помахал рукой и поехал дальше. А Таня, только подходя к своему участку вспомнила, что оставила в машине пакет с продуктами.
Домой она вернулась чуть позже. Заглянула в пустой холодильник.
«Ладно, сладкий чай выпью и спать лягу», — подумала с грустью.
В дверь решительно постучали. Она открыла, в комнату вошел нетрезвый лейтенант.
— Вы уже просто утомляете, — устало сказала она.
— Прости меня, Танечка. Я вел себя, как свинья. Прощаешь?
— Прощаю. И спокойной ночи.
Она слегка подтолкнула его к двери. Но мужчина обхватил ее руки, сжимая их, прямо в лицо зашептал.
— Тогда нужно поцеловаться, чтобы прощение было полным.
Одной рукой схватил ее за шею, наклоняя к кровати, другой прижимал к себе, его ремень больно впился ей в живот.
— Отпусти, сволочь! — она кричала и старалась вырваться, но он, пытаясь поцеловать, наклонял все ниже.
Она услышала как кто-то вошел в комнату, и в ту же минуту пьяного ухажера оторвали от нее, и он с грохотом вылетел в коридор.
Таня упала на пол, встала, поправляя платье, подняла глаза.
Впервые увидела Ибрагима таким рассерженным. Он бросил на нее быстрый взгляд, спросил:
— Ты как, нормально?
Она кивнула, поправляя волосы, а он уже за шкирку вытаскивал лейтенанта во двор и бил его там.
Таня слышала, как со страхом и болью кричал ее сосед, потом прибежал его товарищ. Таня тоже выбежала и попросила отпустить пьяного.
Ибрагим послушался и отошел от военного, которого друг, обхватив за пояс, повел в номер.
Ибрагим обернулся к ней.
— Ты в машине пакет оставила, — сказал уже спокойно.
— Да, — благодарно улыбнулась девушка, — ты меня сейчас и от голода спас, и от позора. Спасибо, Ибрагим. Если бы ты на пришел, этот урод, не знаю, что собирался сделать.
Мужчина напрягся, опять наполняясь злостью. Таня заметила, как он волнуется и, стараясь его успокоить, весело улыбнулась.
— Но, слава Богу, все закончилось хорошо, а главное, я сегодня наконец смогу поесть, — она даже засмеялась, радуясь тому, что действительно так хорошо завершилось. Потом нерешительно посмотрела на Ибрагима: — Хочешь, тебя тоже накормлю? В знак благодарности.
— Нет, Тань, спасибо, я не хочу есть. А в знак благодарности можешь завтра вечером поехать со мной в кафе и поужинать там. Я знаю одно место в Ашхабаде, там самые вкусные шашлыки. Поедешь?
— Поеду, — легко согласилась девушка, но почему-то не стала смотреть ему в лицо. Ибрагим тоже коротко кивнул ей, сказал обязательно закрыть дверь и окно, развернулся и пошел к воротам.
Таня зашла в комнату, закрыла дверь и окно. Вытащила из пакета одно яблоко и съела его. Потом легла и о чем-то думала, пока сон не сморил.
11
Беларусь
— Дед, сколько Наталья твоя будет еще фасон держать? Я же не могу все время между ними, как между молотом и наковальней. Дома Лиля на Наталью мне жалуется, а та при встрече стрелки на молодую переводит.
Они сидели вечером в субботу после бани у деда в огороде, перебрали деревенские, мировые новости и дошли до больной темы.
Дед закряхтел. Михаил заметил, что в последнее время дед Гришатка часто кряхтеть стал.
— Дык, Мишка, растудыть их всех и по отдельности, и вместе взятых! Чего греха таить, старуха моя, твоя правда, зуб на молодуху точит, да только не с пустого места, а Мишка?!
— Да уже семь раз можно было забыть тот разговор дурацкий. Я же попросил извинения, ну и ладно бы, чего до сих пор контры разводить.
— Дык, может, окромя разговора давнего, кака другая есть причина?
— Дык, мык! Кака друга? Что ты, дедуня, тень на плетень наводишь? Если чего знаешь, так и скажи прямо!
— Ничего я, Мишка, не навожу, но и прямо говорить воздержуся. Время придет, сам все узнаешь, али другие пусть до тебя донесут, а я ваш союз не буду рушить, не мне с ней жить, вот ты и решай.
— Да чего решать-то?
— Ничего, — дед закряхтел и насупился, — опытный ты вроде мужик, Мишка, а тута попался, как кур во щи. Не пытай меня, я бабке слово мужчинское дал. Лучше скажи, лешак этот в погонах не достает тебя вновь.