– Боюсь, что мы этого не сделаем. Не будем мы также обращаться за помощью и к шерифу округа Тетон.
– Если мы это сделаем, то они просто линчуют твоего Перумаля, – сказала Сэнди. – Люди шерифа будут в ярости, узнав, что он был жив, в то время как они несколько дней мерзли в горах, протыкая щупами снег.
– Думаю, стоит еще раз связаться с детективом Невилл, – задумчиво произнес Кальдер. – Я ей скажу, что нераскрытым остается лишь одно убийство. Возможно, мне удастся убедить Перумаля слетать в Лондон, чтобы побеседовать с ней.
– К тому времени он смоется, – упиралась Сэнди. – Кроме того, в понедельник здесь все полетит в тартарары.
– Да, это будет красочное зрелище.
– Может быть, тебе стоит позвонить в «Блумфилд-Вайс»?
– И предупредить?
– Они могли бы воспользоваться твоей информацией.
– Я думал об этом, – со вздохом произнес Кальдер. – Но мне почему-то кажется, что я ничего им не должен.
– Но это же создаст здоровенную прореху во всей финансовой системе.
– Финансовая система того заслужила. Я занимаюсь расследованием, чтобы найти убийц Джен и заставить их заплатить по счету. Спасать задницу «Блумфилд-Вайс» в мои планы не входит.
– О'кей! – Сэнди вскинула брови.
– Что?
– Я сказала «о'кей», – произнесла она подчеркнуто нейтральным тоном.
Оказавшись в гостинице аэропорта, они зарегистрировались в разных номерах. Кальдера очень удивляло то раздражение, которое он почему-то испытывал. Мысли о Сэнди не оставляли его в покое. Он привык видеть в ней хорошую помощницу, и критические высказывания девушки его больно жалили. Он набрал номер ее комнаты.
– Как насчет того, чтобы принять пивка в баре?
– Не знаю. Я очень устала. Думаю, мне лучше отдохнуть в номере.
– А что, если я внесу в картину какое-то разнообразие? Обращусь в полицию, например?
– Ну хорошо, – после непродолжительной паузы согласилась Сэнди. – Встретимся внизу через десять минут.
Посетителей в баре не было, а пивной ассортимент оказался крайне ограниченным. Кальдер сделал все, что мог.
Вскоре к нему присоединилась Сэнди.
– А это что такое? – спросила она, беря в руки бутылку. – «Кленовый лист»? «Слюна лося», похоже, была покруче.
– Что может быть более канадским, чем кленовый лист?
– Мда… – протянула Сэнди, но пива все же попробовала.
За окном стоял ясный день, однако в отеле было сумеречно, и представление о времени стиралось.
– Прости меня, – подняв голову, сказала девушка.
– Все в порядке, – ответил Кальдер.
– Но я все равно не доверяю Перумалю.
– Знаю.
– И кроме того, продолжаю думать, что тебе следует позвонить в «Блумфилд-Вайс».
Кальдер в ответ покачал головой.
– У них есть возможность привлечь внимание властей, – продолжала Сэнди. – Если Перумаль прав, то проблемы возникнут не только у фонда «Тетон». Серьезно пострадает «Блумфилд-Вайс», а на японской бирже начнется паника.
– Вполне возможно.
– Это будет всем паникам паника.
– Ну и хорошо.
– Перестань, Алекс. Ты же так не думаешь. Подобные финансовые кризисы грозят бедой фирмам, правительствам, рабочим, развивающимся странам. Одним словом, страдают все.
– И ты полагаешь, что мы сможем что-то сделать?
– Во всяком случае, ты мог бы попытаться.
Кальдер посмотрел на сидящую рядом с ним Сэнди. Девушка была сама серьезность. Алекс прекрасно понимал, что именно она сейчас чувствует. Он много лет был лояльным сотрудником инвестиционного банка «Блумфилд-Вайс», потел, зарабатывая банку деньги, и напрягался ради того, чтобы банк ничего не потерял. Может быть, ему все же стоит помочь своим бывшим работодателям?
– Я в свое время неоднократно пытался обращаться к руководству «Блумфилд-Вайс», но оно отказывалось меня слушать. Кроме того, я не хочу, чтобы Карр-Джонс снова сорвался с крючка. У меня нет ни малейшего желания спасать этого типа.
– Карр-Джонс – уже история. Ему этого не пережить. Попытайся еще раз. Есть там хоть кто-нибудь, кому ты мог бы доверять?
Кальдер задумался. В «Блумфилд-Вайс» трудились не только негодяи. Там еще оставались хорошие парни, которых ему не хотелось подводить под монастырь.
– Не знаю, – сказал Кальдер. – Возможно, такие и найдутся. Но есть только один способ это узнать, – с улыбкой закончил он, глядя на девушку.
В баре никого не было, так что услышать разговор никто не мог. Кальдер достал телефон и набрал нужный номер.
– Тарек? Говорит Алекс.
– Зеро? Какого дьявола ты звонишь в такое время? Ты где?
– Я в Канаде. Прости, если разбудил.
В Лондоне была полночь.
– Все в порядке. В чем дело?
– Банку «Блумфилд-Вайс» грозят большие неприятности.
– Рассказывай.
И Кальдер рассказал все. Тарек слушал очень внимательно. В ходе рассказа вдруг осознал, насколько убедительно звучат его слова и как отдельные части головоломки занимают нужные места. Кое-какие пробелы еще оставались, но основное было предельно ясно: Викрам и Мартель вместе с Перумалем сфальсифицировали переоценку облигации. Джен узнала о жульничестве и поплатилась за это жизнью. Фонд «Тетон» вот-вот лопнет, причинив серьезный урон как «Блумфилд-Вайс», так и финансовому рынку в целом.
Когда он закончил, Тарек пробормотал что-то по-арабски, упомянув при этом Аллаха.
– Ну а теперь ты мне веришь?
– Да, – ответил Тарек. – Я тебе верю. Перумаль совершенно правильно оценивает положение фонда «Тетон». Он исчерпал кредитные возможности – как у нас, так и у всех других ребят с нашей улицы. Если Мартель пойдет на дно, то потянет за собой многих других. – В трубке молчали, но Кальдер чувствовал, что Тарек хочет сказать еще что-то. Он не ошибся. – Прости меня, Зеро. Прости, что не прислушивался к тебе раньше. Спасибо, что позвонил. Я бы понял, если бы ты решил позволить нам утонуть в нашем собственном дерьме.
– Должен признаться, я испытывал сильное искушение именно так и поступить, – сказал Кальдер. – Но что нам делать? Если ты поделишься с Бентоном Дэвисом, Карр-Джонсом или даже с Саймоном Бибби, они станут все отрицать. У тебя мало времени.
– Ты прав. Есть только один человек, способный во всем разобраться.
– Кто?
– Сидни Штал. Я незамедлительно с ним поговорю.
– И он, по-твоему, станет тебя слушать?
– То, что я ему сообщу, он не сможет не выслушать, поверь. Продиктуй мне твой номер, и я перезвоню, как только поговорю с Сидни.
Кальдер закончил разговор и повернулся к Сэнди.
– Думаю, ты сделал все правильно, – сказала она. – Как бы скверно ни поступил с тобой и Джен «Блумфилд-Вайс», финансовый обвал принесет беду всем.
– Да, ты права. Тарек отнесся к моим словам настолько серьезно, что решил немедленно позвонить председателю. Мы с Тареком были хорошими друзьями, – улыбнулся Кальдер. – Возможно, и сейчас остаемся таковыми.
– Председателю? Это ведь Сидни Штал, не так ли? Ты не боишься, что он зароет все это дело?
– Только не Сидни, – ответил Кальдер. – По крайней мере можно не сомневаться, что он начнет действовать. Я только хочу быть уверен, что его действия не ограничатся спасением задницы «Блумфилд-Вайс», а приведут в том числе к аресту Мартеля.
– А как насчет Перумаля?
– Если он виноват, то его прихватят. Но я по-прежнему считаю, что он ни при чем.
– А его письмо к Бодинчуку?
– Скорее всего Перумаль прав: е-мейл мог сунуть в компьютер кто-то другой – тот, кто хотел отвлечь наше внимание от Мартеля.
– Кто, например?
– Кто-то в Лондоне. Это был не Карр-Джонс, поскольку нам известно, что он избавился от засевшего в принтере письма. Если бы он хотел, чтобы Нильс получил эту информацию, то дал бы парню возможность обнаружить послание следующим утром.
– Тогда кто же?
– Понятия не имею, – покачал головой Кальдер.
Сэнди взглянула на него так, словно хотела сказать: «Вот так-то! А ты меня не слушаешь».
Они остались в баре ждать звонка от Тарека, и он позвонил полчаса спустя.
– Я поговорил с Сидни, – сказал Тарек. – Он хочет, чтобы ты позвонил ему в Нью-Йорк завтра в девять утра.
35
Когда Кальдер звонил в Нью-Йорк, в Ванкувере было шесть часов утра воскресного дня. Сэнди, натянув футболку и джинсы, явилась к нему из своего номера, расположенного в конце коридора. Ее волосы после сна были взъерошены, и выглядела она просто очаровательно. Она уселась рядом с ним на постель и приложила ухо к трубке, чтобы услышать всю беседу. Сосредоточиться Кальдеру удалось лишь ценой огромных усилий. Несмотря на то, что Алекс уже не служил в «Блумфилд-Вайс», он слегка нервничал перед разговором с председателем банка. Сидни славился тем, что не терпел дураков и истреблял их десятками.
Кальдер набрал полученный от Тарека номер, и через секунду в трубке загудел мощный бас Штала. Председатель был коротышкой с голосом гиганта.
– Привет, Зеро! Страшно рад тебя слышать. Тарек сказал, что мы должны тебя поблагодарить за то, что поведал нам, в каком глубоком дерьме мы сидим.
– Не стоит благодарности, – ответил Кальдер. – Кто там с вами?
– Я притащил Арни Робача, нашего главного юриста. Ты его должен знать. Кроме того, здесь находится Дон Мачин – глава департамента ценных бумаг. Саймон Бибби тоже здесь. Его-то ты помнишь?
– Привет, Саймон, – отозвался Кальдер. Беседа шла в режиме конференции.
– Как поживаешь, Зеро? – спросил Бибби полным доброжелательности тоном.
Голос Саймона напомнил Кальдеру о двоедушии и ударах в спину, от которых он сбежал год назад.
– Надеюсь, никто не поделился полученными от меня сведениями с Карр-Джонсом, – сказал Кальдер. – Я ему не доверяю. Вчера я очень четко довел эту мысль до Тарека.
– С ним никто не говорил, – ответил Штал. – Пока. Но прежде чем мы к этому перейдем, расскажи, что тебе известно.
Кальдер повторил то, что сказал Тареку прошлым вечером.
– Мы здесь тоже кое-что проверили. Не обращаясь в Лондон, – сказал Штал. – Мы кредитовали значительные суммы фонду «Тетон». Кредит обеспечен японскими ценными бумагами, и если рынок еще хоть немного пойдет вниз, нас ждут крупные неприятности. По какой-то неизвестной нам причине облигации «ДЖАСТИС» не указаны в нашей системе как объект риска.