— Можешь отвезти отцу. Путь свободен. Больше тебя в этой степи никто не тронет. Мои аскеры проведут почти до самого местечка. Но к вечеру, а потом всю ночь ты должен мчаться вслед за полком. Завтра утром письмо и подкова должны быть у Гяура. И еще передашь: через десять дней и ночей к нему в Каменец прибудет человек хана. Он войдет в город вместе с обозом венгерских купцов. Запомнил?
— Через десять дней и ночей.
— И ты, аскер Корзач, не должен будешь удивляться, если этим гонцом окажусь я сам. И не имеешь права говорить, что мы когда-либо виделись.
— Все сделаю, как велишь, — подхватился на ноги Корзач и, воровато оглядываясь на воинов Карадаг-бея, спрятал кошелек за пазуху. — Только щит ты мне тоже верни. Его нужно будет отдать норманну. Иначе изрубит.
— Слышал, Чорлаг?
— Коня гонцу Карадаг-бея! — тут же грозно прокричал воин. — Вернуть ему щит!
34
Ожидание в прихожей дворца графа Потоцкого не казалось гостям слишком томительным. Тем не менее время, на которое они были приглашены, давно истекло. И это заметили решительно все. Хотя и не подавали вида.
— Господа, — неожиданно появилась из покоя графиня де Ляфер. И все сразу же оживились. — Извините, что заставляю томиться в ожидании. Поверьте: это не в правилах парижских салонов. И уж тем более — не в моих правилах.
— Охотно верим, — язвительно заметила одна из дам, пышногрудая брюнетка с большой красной заколкой в волосах. — В парижских салонах такое себе не позволяют.
— Спасибо, милочка, — радостно улыбнулась ей графиня. — На досуге расскажете мне о нравах лучших домов Парижа. А пока, насколько я могу судить, — медленно прошлась она взглядом по присутствующим, — нас не удостоил чести только один гость — князь Одар-Гяур. С чего бы это, господин Сирко?
Полковник красноречиво развел руками.
— Ясно. Ничего, в запасе еще есть несколько минут. Слуги используют их для того, чтобы сделать наш стол еще привлекательнее. Думаю, что тем временем сын придунайских степей снизойдет до визита к бедной приезжей даме, — игриво улыбнулась она другим «приезжим дамам», давая понять, что, с их разрешения, князь попадет под ее личное попечение.
— В любом случае он будет жестоко наказан, графиня, — первым нашелся комендант крепости.
— Разве что очень жестоко, — так же мило одарила его улыбкой Диана. — Хотя учтите: это не официальный прием. Обычная вечеринка людей одного круга. В отсутствие хозяев, которые, как вам известно, отбыли во Львов. Поэтому чувствуйте себя раскованно и… еще несколько минут терпения.
Графиня снова скрылась в соседнем покое. Все переглянулись.
— Однако нас опять заставляют ждать, — все же не удержался Ружицкий. — Графиня Потоцкая, да будет благословен ее путь, не позволяла себе такой вольности.
Остальные предпочли промолчать, но тишину нарушил лакей.
— Простите, господа. Кто из вас — полковник Сирко? — спросил он, войдя из прихожей.
— Очевидно, я, — удивленно взглянул на него казак.
— В прихожей вас ждет офицер. Он просит выйти. Нет-нет, что вы, — упредил полковника лакей. — Я бы не посмел. Речь идет об офицере, доставившем вам письмо. Из Варшавы.
— Мне? Из Варшавы? — вопрошал Сирко, уже следуя за лакеем. — Ничего не понимаю.
— Он ждет.
В двери Сирко чуть не столкнулся со стремительно вошедшим Гяуром.
— Рад приветствовать вас, господа, — резко произнес князь в таком тоне, словно спрашивал: а какого черта вы собрались здесь? — Тотчас же проведите меня к графине, — оглянулся он на стоящего в прихожей лакея.
— Слушаюсь.
— Извините, полковник, — обратился Гяур к Сирко. — Мне срочно нужно видеть графиню.
— Ей тоже нужно видеть вас, — сдержанно заметил Сирко. — Причем настолько спешно, что она даже не скрывает этого.
— Речь не о свидании, — попытался осадить его Гяур. Но доводы его Сирко уже не интересовали.
Посреди прихожей полковника ждал уставший офицер. Похоже, он еле держался на ногах.
— О каком письме идет речь? — спросил его казак. — Дайте офицеру бокал вина, — бросил лакею. — Я — полковник Сирко. Кто там, в столице Речи Посполитой, может помнить о таком?
— Помнят, помнят, — устало пробормотал офицер, доставая из висевшей у него на боку сумки небольшой сверток. — В столице, господин полковник, помнят даже о тех, кому очень хотелось бы, чтобы о них давно забыли. На то она и столица.
— Точно подмечено, — признал Сирко. — Но уж я-то считал себя слишком неприметным.
35
— Что случилось, князь? — встретила его графиня на пороге зала, в который вот-вот должны были пригласить гостей. — Вы так напористо добивались моей аудиенции, что я просто удивлена.
— Сейчас вы удивитесь еще больше: только что погиб майор де Рошаль.
— Де Рошаль? Тот самый майор-квартирмейстер? — довольно безучастно уточнила графиня, мельком взглянув на служанок. — Прискорбная весть. Ах, какая… прискорбная весть. Но что поделаешь? В этом городе каждый день кто-нибудь гибнет. Почему это вас так встревожило?
— Потому что смерть майора какая-то слишком уж странная.
— Странных смертей не бывает, мой ожесточенный в боях полковник. Как и несвоевременных. Сколь ни горько осознавать это.
— Да, но майор Рошаль погиб от укуса змеи.
— Вот уж действительно: такой бравый майор — и вдруг погибает не в бою, а всего лишь от укуса змеи! А еще говорят, что смерть не бывает презренной, — негромко парировала графиня. — Вот презренной она действительно бывает. Успокойтесь, князь. Неужели из-за этой вести вы настолько опоздали? По вашей милости целая приемная гостей сходит с ума, не зная, как коротать время, оставшееся до первого тоста.
— Готов просить у них прощения.
— А у меня? — сладостно выдохнула Диана, приближаясь лицом к его лицу. И хотя Гяур никак не отреагировал на ее устремление, тем же томным голосом упредила: — Не увлекаться, князь, не увлекаться… Не здесь и не сейчас.
Следуя за графиней, Гяур миновал одну комнату, другую, третью, пока, наконец, не оказался в маленькой комнатушке, окно которой выходило в глухой уголок парка. Туда же выводила узенькая, — через которую и проходить-то нужно было бочком, — дверь.
Полковнику показалось, что графиня сама выбрала себе эту неприметную комнатенку. Потоцкая вряд ли решилась бы предлагать своей парижской гостье столь скромное жилище.
— Так вы говорите, господин полковник, что этот несчастный француз, майор де Рошаль, скончался от укуса змеи? — уже иным, суховатым, почти официальным тоном заговорила графиня, когда двери комнатки закрылись. И, ожидая ответа, неотрывно смотрела в глаза полковнику.
— Так все и было.
— Кто вам сказал об этом? — уперлась рукой о трюмо.
— Какой-то лекарь. Я как раз проезжал мимо дома, в котором квартировал господин де Рошаль.
— Вы были так дружны с майором, что часто гостили у него на квартире? — быстро и как бы между прочим поинтересовалась графиня.
— Нет. Просто мы с ним несколько раз виделись. Я ведь квартирую недалеко от него.
— Я знаю, где вы квартируете, — прервала его графиня. — И что же?…
— Вы о чем? — не понял Гяур.
— Вы как раз проезжали мимо дома, где жил де Рошаль, — медленно, с расстановкой напомнила ему Диана. И полковник почувствовал, что она еле сдерживает раздражение.
— Да… в это время туда прибыл местный лекарь. Чтобы осмотреть тела.
— Тела?!
— Де Рошаля и его слуги.
— И слуга тоже погиб от укуса змеи? Я давно пришла к выводу, что это не город, а позабытый богами змеюшник.
— Нет, графиня. Слуга был убит. Вот этим ножом, — Гяур отвернул камзол и, достав из внутреннего кармана завернутый в платочек нож, развернул его.
Графиня инстинктивно потянулась кончиками пальцев к лезвию, но в последнее мгновение отдернула их.
— Зачем вы привезли сюда это ужасное орудие?
— Слуга был убит уже после того, как змея укусила спящего майора.
— Почему вы решили, что после? Так утверждает лекарь?
— Нет, лекарь был занят осмотром тела де Рошаля. Он даже не заметил, как я подобрал нож. Этот несчастный слуга-солдат успел вырвать его из груди и отшвырнуть. Но помочь ему было некому. Он истек кровью. А нож оказался под столом. Ни служанки, ни лекарь, ни судебный пристав не заметили его.
— Ну и что из этого следует?
— Меня очень заинтересовал этот нож.
Только теперь графиня отважилась двумя пальцами взять в руки нож, поднять его на уровень глаз и внимательно осмотреть.
— Нож как нож. Почему он вдруг так сильно заинтересовал вас, бдительный князь? Кстати, вы показывали его лекарю?
— Нет, конечно.
Графиня удивленно посмотрела на него. Взгляд затянулся ровно настолько, сколько понадобилось Гяуру, чтобы понять, что она удивлена таким поведением и решительно требует объяснений.
— Ведь он знаком вам, правда, графиня?
— Майор Рошаль?
— Нож.
— Ах, нож? Вы так считаете, мой умудренный походами полковник?
— И все же он знаком вам. Нож с рукоятью в виде козьей ножки и с этой надписью, сделанной арабской вязью. Это нож Бохадур-бея. Тот самый, который застрял в моем кожаном кафтане, между кольцами кольчуги, и который вы взяли себе на память.
— Что-то не припоминаю.
— Это нож Бохадур-бея, который был взят вами на память. После того, как вы извлекли его из моего кожаного кафтана, — повторил Гяур. — Только поэтому ни лекарь, ни судебный пристав пока не знают, что нож убийцы остался в доме. И что слуга был убит этим оружием.
— А если бы узнали?
— Следы привели бы к вам.
— Вы сами вывели бы жандармов на мой след?! — изумилась Диана. — Да я никогда не поверю этому.
Гяур растерянно помолчал, не зная, каким образом снова вернуться к тому, что его интересовало.
— Не понимаю, зачем понадобилось убивать слугу? — на удивление спокойно спросила графиня.
— Очевидно, ваш слуга-татарин убил его уже после того, как, вскочив в комнату, слуга схватил висевшую на стене саблю и зарубил уползающую с постели змею.