– В половине двенадцатого, в полицейском участке Хакни. Решили, что встретиться там будет безопаснее.
Машин на дороге почти не было, да еще со светофорами им везло – так что у дома Фэйми они будут минут через десять.
– Что ты собираешься им сказать? – Сэм смотрел то на Софи через зеркало заднего вида, то на Фэйми, сидевшую рядом.
– Что я знакома с Амалем, – сказала Софи, – и что я встречалась с Сетом.
Софи и Фэйми обменялись взглядами.
– А про ноутбук? Про фотографии? Это же улики. Вы знаете, что должны рассказать о них, как бы ни было стыдно.
Фэйми смотрела в окно.
– Избавь нас от лекции, Сэм. Мы сами решим, что им стоит увидеть.
Она включила радио. Новости о кандидате в президенты США, тюремном реформаторе, попавшем в тюрьму, и об окончании жары.
– Слава богу, – пробормотал Сэм.
– И слава богу, что про нас ничего не говорят, – добавила Фэйми. – Хотя еще посмотрим, что будет через пару часов…
Они проехали мимо дома Фэйми. Никого. Сэм припарковался.
– Поднимайся с нами, Сэм, я сварю кофе. Ты же не откажешься? – Она заметила, что он сомневается. – Сэм, ты можешь опоздать на работу – впервые в жизни. Ты уже написал заявление – больше нет смысла оставаться на хорошем счету. Так что выпей с нами кофе.
– Ладно, убедила. – Его плечи поникли.
Журналисты разошлись, но следы их еще были заметны – кофейные стаканчики и бумажные пакеты в переполненной урне.
Они вошли в подъезд.
– Три латте со льдом сейчас будут, – сказала Фэйми.
Она открыла дверь квартиры, подняв почту, скопившуюся в ее отсутствие: две бесплатные газеты, четыре меню доставки еды, два счета за коммунальные услуги и простой белый конверт с адресом, написанным от руки. Фэйми бросила бумаги на диван – несколько дней жары и отсутствия вентиляции требовали как можно скорее открыть как можно больше окон. Сэм и Софи устроились в гостиной, Фэйми прошла на кухню и включила кофеварку.
Появился Сэм и протянул ей конверт.
– Тебе, наверное, стоит взглянуть. Снова почтовый штемпель Ковентри.
Софи зашла вслед за ним:
– Возможно, еще один прогноз Синоптика. Любопытно. – Она заметила, что Сэм поморщился от ее энтузиазма. – Извини.
Фэйми взяла конверт. Остальные письма были напечатаны на машинке, а это было написано шариковой ручкой. Мелкий аккуратный почерк. Она посмотрела на марку:
– Отправлено вчера.
Фэйми надорвала конверт ногтем, внутри оказался листок с правилами больницы и еще один сложенный лист бумаги с тремя строками, написанными тем же аккуратным почерком. Она быстро просмотрела текст и прочитала вслух:
– «Я работаю в университетской больнице Ковентри. Молодой человек настоял на том, чтобы я отправила вам это письмо. Он сказал, что у него проблемы с женщиной. Я думаю, он говорит правду. Надеюсь, вы сможете ему помочь».
Фэйми передала записку Сэму и стала рассматривать второй листок. В правом верхнем углу был нацарапан ее адрес. Почерк другой – торопливый и неаккуратный, но ручкой писали той же.
На полях еще слова. Четкие черные буквы? По краям почерк становился менее разборчивым. Черными заглавными буквами было написано:
СЛЕДИ, ЧТОБЫ МОЯ МОГИЛА
БЫЛА В ПОРЯДКЕ
– Что за ерунда? – спросила Софи.
– Это наш парень.
– И определенно парень, – заметил Сэм. – Парень, у которого проблемы с женщиной.
Фэйми разлила кофе по кружкам.
– Он сообщает, что скоро умрет? Потому что это отчаянно грустная записка.
– Вряд ли, – ответил Сэм. – Мы же не знаем, кто он и где находится.
Софи достала телефон и поискала в интернете.
– В главной больнице Ковентри. Построена в 2006 году. – Она показала им точку на карте.
– Итак, мы знаем, что он в Ковентри, – повторила Фэйми, – знаем, что он пытается связаться с нами, и знаем, что ему приходится прибегать к таким нелепым способам отправки загадочных сообщений. Все же сохраняется шанс, что это просто какой-то псих.
– А это цитата не из очередной песни Дилана? – спросила Софи.
Фэйми достала ноутбук и напечатала текст. Она ахнула от удивления:
– Черт возьми, он снова за старое. Это не сам Дилан, но тоже песня. – Она развернула ноутбук экраном к друзьям.
– Техасский блюз, автор – Блайнд Лемон Джефферсон[18], – прочитал Сэм. Он нажал кнопку «Играть», и кухню заполнили звуки из 1928 года: скрежещущий звук гитары и вокал. – Что он хотел этим сказать?
– Прочитай слова песни, – сказала Фэйми.
Сэм пробежал глазами текст и резюмировал:
– В общем просьба об одолжении – следить за могилой автора. Такие строки: «Ты когда-нибудь слышал звон колоколов? Это значит, что еще один парень мертв и забыт. Следи, чтобы моя могила была в порядке».
На кухне стало тихо.
– Грустная песня, – сказала Софи. – Похоже, он сдался.
– Но почему он решил нам об этом рассказать? – спросила Фэйми. – Зачем сообщать незнакомым людям, что ты собираешься умереть или сдаться?
– А может, здесь скрывается какая-то другая история? – предположила Софи. – Кто такой Блайнд Лемон Джефферсон?
Сэм начал поиски. Фэйми снова разглядывала лист с правилами.
– А в «Телеграф» ничего нового? Кто-нибудь проверял?
– Я смотрел – ничего. Иначе, очевидно, я бы вам рассказал, – ответил Сэм, просматривая сайты, посвященные истории музыки.
– Мы никогда раньше не пытались понять ход его мысли, – сказала Фэйми. – Один взгляд, минута поиска в интернете, и все понятно. А вдруг мы что-то упускаем?
– Давай послушаем песню еще раз, – сказал Сэм.
Фэйми запустила видео. На экране появился молодой зажмурившийся афроамериканец в очах и с гитарой.
– Он слепой. Мы слепые, – предположил Сэм. – Он был родом из Техаса и считается отцом техасского блюза. Хотите узнать подробную биографию?
Фэйми допила кофе.
– Подожди, – сказала она. – Должно быть что-то проще. Дело либо в песне, либо в исполнителе. Название и исполнитель. Ты сказал, что мы слепые. Правильно, так и есть. Значит, у нас есть «слепой», «лимон» и «Джефферсон».
– Уверена, что там больше никаких подсказок? – спросил Сэм, и они еще раз внимательно осмотрели листок. Сэм пожал плечами: – Похоже, ничего. А что тогда с «лимоном»? Слушайте! Вот оно! Лимон! В детстве мы использовали сок лимона как невидимые чернила.
Софи засмеялась:
– Правда? И это работало?
– Конечно! Он проявляется при нагревании.
Фэйми положила листок на горячую крышку кофемашины. Все трое не сводили с него глаз, и через несколько секунд начали появляться коричневые буквы. Фэйми схватила Софи за руку. Писали явно в спешке, но слова читались хорошо.
МЕНЯ ЗОВУТ ХАРИ РОЙ
БОКСЕР СТРИТ, 26
СРОЧНО! ТЕРАКТ В ЧЕТВЕРГ!
37
09:20
Втроем они сели на заднее сидение черного такси и закрыли стеклянную перегородку между пассажирами и водителем. Таксист понял намек и погромче включил радио с каким-то ток-шоу. До полицейского участка Хакни было двадцать минут езды. Сердце Фэйми все еще бешено колотилось, нервы были на пределе. Теперь они знали имя. Сообщения приходили от реального человека, и его звали Хари.
– Фотография из «Фейсбука», – Софи показала экран телефона. Веселое круглое и чисто выбритое лицо, смуглая кожа, черные вьющиеся волосы. Футболка в бело-голубую полоску, банка пива. – Хари Рой. Студент второго курса Уорикского университета, изучает политику. Британский индиец, семья матери родом из Бенгалии. О его отце пока ничего не известно. Есть две сестры – пока не могу понять, сколько им лет. Холост.
– Господи, ты уже и это узнала? – Фэйми была впечатлена. Софи только пожала плечами.
– Когда он публиковал последний пост? – спросил Сэм.
– Тишина в течение нескольких недель, – ответила Софи. – «Твиттера» или «Инстаграма», насколько я могу судить, у него нет.
– Я хочу позвонить в больницу, – сказал Сэм, – но думаю, стоит подождать информации от полиции. Если станет известно, что журналисты наводят справки о Хари Рое, кто знает, к чему это приведет.
– Но он просит нас о помощи, – заметила Фэйми. – Если мы верим, что он не сумасшедший, говорит правду и на четверг запланирован теракт, мы либо должны убедить в этом полицию, либо ехать в Ковентри и действовать самостоятельно.
Но Сэма и Софи ее слова не убедили.
– Это наша история, – продолжила Фэйми. – Возможно, когда-то это была история Мэри. И мы должны продолжить ее работу.
– Ты уволилась, помнишь? – сказал Сэм. – Как и я. Только Софи все еще числится в штате, и Томми, но мы – ушли. И вряд ли нас возьмут в новый отдел расследований.
Некоторое время все трое невидящими взглядами смотрели в окна.
– А эта история о Хари или же об Амале? – наконец спросила Софи.
– А Мэри могла знать об Амале? – Сэм посмотрел на спутниц.
Фэйми прикрыла глаза.
– Боже, как все запутано. Не думаю. Мне кажется, они не были знакомы, но Софи виднее.
– Я же знала обоих братьев, вполне возможно, что Мэри тоже.
Сэм кивнул:
– Значит, первая погибшая журналистка, возможно, дружила с…
– Ну, это слишком громко сказано, – перебила его Софи. – Вряд ли прям дружила.
– Возможно, знала, – поменял формулировку Сэм, – исламистского террориста, который был братом ее бойфренда. Или бывшего бойфренда. Значит, это история про Амаля, не так ли? Думаю, так решат полицейские.
Они вышли из такси у многоквартирного дома, первый этаж которого был выкрашен в синий цвет. На окнах закрытые жалюзи, на дверях таблички на многих языках. Фэйми расплатилась с водителем.
– Мы точно приехали куда надо? – спросил Сэм.
– Похоже на благотворительный магазин в осаде, – заметила Софи.
– Тут безопаснее всего, – сказала Фэйми.
У нее дома они долго смотрели на записку, гадая, есть ли в ней еще какие-нибудь тайные послания. Решив, что они узнали все, что могли, Фэйми позвонила Хантер, сказав, что они скоро приедут.