– Ответьте на вопрос, пожалуйста.
Фэйми почувствовала руку Чарли на своей. Она знала, что это значит.
– Она была… Она была моим другом. Вдохновением. Для меня и для всех. – Фэйми замолчала, ожидая следующего вопроса.
– И она увела вашего мужчину.
Рука Чарли слегка дернулась.
– Да. И она увела моего мужчину, если вы это так формулируете. И что?
Снова невнятный писк из рации Эспи. Хантер вымученно улыбнулась.
– Согласно той другой теории, о которой я упоминала, вы в ярости из-за предательства Сета Хуссейна и Мэри Лоусон. И у вас сохранилось много контактов со времен Пакистана… Военизированных формирований, преступников, террористов.
– Погодите. Вы думаете, я убила Сета и Мэри? Потому что я злилась на них? – Она издала короткий смешок. – А что со всеми остальными? Сопутствующий ущерб? Вы, должно быть, сошли с ума. – Фэйми встала. – Это от полного отчаяния придумали, да? – Чарли потянула мать обратно на кровать. – Что вы сами думаете об этой теории, детектив Хантер?
Хантер кивнула Эспи, и та достала тонкую серую картонную папку, вытащив из нее несколько альбомных листов.
– Вы сами предложили нам просмотреть ваши записи о пребывании в Пакистане, – сказала она. – Вы сказали, что все, что нужно знать о вашем пребывании там, мы можем получить из архивов «АйПиСи». – Она передала распечатки Фэйми. – Так мы и сделали. На первых двух листах список ваших встреч, о которых мы смогли узнать. Как вы и говорили: военные, политики и все такое.
Фэйми просмотрела записи.
– Кто-то неплохо поработал.
На последнем листе была совместная фотография Сета и Амаля Хуссейна. Сет выглядел более счастливым, его улыбка казалась теплой и непринужденной, в то время как лицо Амаля ничего не выражало. Словно он не знал, что их фотографируют. Вокруг них были другие люди – Фэйми заметила плечи и головы по краям кадра, но главными на снимке были братья.
– Видели эту фотографию раньше? – спросила Хантер.
– Нет.
– Думаете, не так давно снято?
Фэйми снова взглянула на фото.
– Скорее всего, да. – Она положила фотографию лицом вниз на кровать и продолжила просматривать бумаги.
– На втором листе всего пять имен, но с каждым вы встречались в Пакистане, и каждый из них работает сейчас – или работал в прошлом году – в Лондоне. Трое в посольстве, у одного веб-сайт, посвященный джихаду, а еще один работает с «общественностью». – Последнее слово Хантер жестом взяла в кавычки.
– В том смысле, что он связался с бандой? – спросила Фэйми.
– Именно.
– И все они помогли мне казнить моих коллег, не так ли?
– Кто-то из них вполне мог. Как я уже сказала, это теория. У вас есть связь с братьями Хуссейн – и с живым, и с мертвым, – она указала на фотографию. – А у них есть связи с «темной стороной». Они точно знают все имена в этом списке. Слишком много совпадений, и связующее звено здесь – вы, мисс Мэдден.
– За исключением того, что это не так. Сет работал с правозащитными группами всю жизнь.
– И был в огромных долгах, – сказала Хантер. – И угадайте, кто их выплачивал?
Фэйми почувствовала, как ее энергия иссякает.
– Наш общественный активист и член банды?
Хантер кивнула.
Еще один лист. Банковская выписка Сета. Сумасшедшие цифры в кредитном столбце.
– Возможно, вы не хотели убить всех, – продолжила Хантер, – но у вас точно была причина избавиться от Сета Хуссейна и Мэри Лоусон. Вы их ненавидели и хотели отомстить. Вы привели процесс в движение, и ваши связи с преступным миром сделали все остальное.
Чарли насмешливо фыркнула:
– Мамины «связи с преступным миром»? Вы вообще себя слышите? Это те же самые люди, которые пытались меня убить, а потом ворвались в нашу квартиру!
Хантер хотела говорить только с Фэйми.
– Мисс Мэдден…
– Подождите, – перебила Чарли, теперь уже крича. – Так вы про этих людей? Да или нет?
– Возможно. – Хантер звучала не очень уверенно.
– Нет, это не так. Это невозможно. И вы это знаете.
– Вы журналист, – сказала Хантер Фэйми, – вы хотели подготовить репортаж.
– Если бы я опубликовала эту историю, на меня бы подали в суд за клевету. Полагаю, эту чушь обо мне вам рассказал Милн? – Хантер смутилась, и Фэйми кивнула: – Так и думала. И я заметила, что вы не ответили на вопрос Чарли. Что вы думаете об этой «теории»?
Пауза, затем Эспи отошла от двери, посмотрев на часы.
– Она тоже думает, что это полный бред. – Певучий подъем и спад бирмингемского акцента.
– Именно, – сказала Фэйми. – А значит, мы здесь, потому что?..
Она перевела взгляд с Хантера на Эспи.
После небольшой паузы Хантер все же ответила:
– Потому что у нас есть приказ. Фэйми Мэдден, я арестовываю вас за убийство Мэри Лоусон, Сета Хуссейна, Гарри Томаса, Сары Томпсон, Брайана Холла, Сатнама Стэнли и Аниты Кросс.
Чарли вскочила и закричала. Фэйми начала смеяться.
73
07:54
Талбот остановился у дома двадцать шесть по Боксер-стрит. Он выключил сирену, оставив работающими проблесковые огни. В двадцати метрах впереди белый фургон курьерской службы остановился посреди дороги, мигая аварийкой. Из кабины выпрыгнула женщина в форме. Около тридцати, смуглая, волосы убраны в высокую прическу, солнечные очки. Она подошла к полицейской машине. Робертс и Талбот едва вышли, а она уже говорила:
– Я три года уже этим занимаюсь. И знаю, что делаю, я же здесь постоянно. В январе прошлого года нашла мертвую женщину. Она лежала на кухне. Я бросала письмо в щель почтового ящика в двери и почувствовала странный запах. – Она затянулась вейпом, выпустив огромные облака ароматного дыма. – Я с таким запахом раньше не сталкивалась. Гниющее мясо и дешевые духи – вот что это было. И после никогда больше этого запаха не чувствовала. До этого момента. – Она указала на двадцать шестой дом: – Вот из-под этой двери. Никаких сомнений. Вот почему я вам позвонила и почему курю эту гадость. – Новое облако пара. – Не сильно помогает, если честно.
Роберт бросил взгляд на входную дверь.
– Вы почувствовали это, просовывая почту?
Она кивнула, помахав вейпом в сторону входной двери дома двадцать шесть:
– И ты почувствуешь. При такой жаре много времени не нужно.
Робертс и Талбот переглянулись и снова повернулись к дому. Терраса, эркеры сверху и снизу. Точно так же, как и все остальные на этой улице. Краткосрочные арендаторы и ленивые, незаинтересованные домовладельцы. Дома покосились и потрескались под тяжестью длительного запустения. Двадцать шестой был еще не самым худшим – по крайней мере входная дверь была цела и не исписана граффити, – но палисадник был неухоженным, некоторые сорняки достигали метра в высоту. Все шторы на первом этаже задернуты, все окна закрыты, на втором этаже приоткрыто маленькое окошко в ванной.
Робертс подошел к двери, позвонил в звонок, потом постучал дверным молотком и в конце концов наклонился к почтовому ящику, открыл стальную заслонку и заглянул внутрь. В коридоре пусто, больше ничего он разглядеть не мог. Но курьер была права: вонь сразу била в нос. Робертс отпрянул.
– Господи, это плохо.
Талбот наклонился к двери, зажал рот ладонью и тут же отошел.
– Я могу идти? Надо подписать какие-то показания? – крикнула им женщина от фургона.
– У нас есть ваши данные, – откликнулся Робертс. – Спасибо.
Полицейские отошли от двери. Робертс сообщил по рации, что они на месте происшествия и собираются войти в дом.
– У тебя есть лом? – спросил он.
Талбот покачал головой.
Робертс проверил каждое окно нижнего этажа – все заперты изнутри, надел перчатки, отстегнул дубинку и разбил ею стекло эркера.
74
– Где Милн?
– В двадцати минутах отсюда.
– Он послал вас первой?
– Мы были ближе всех к месту.
– Но вы же понимаете, что обвинять меня – это полный бред?
– Это были не мои слова.
– Ну да, вашего напарника.
Фэйми и Чарли все еще сидели на кровати, Хантер – на стуле, а Эспи стояла позади нее. По лицу Чарли текли слезы, которые она вытирала низом футболки.
– Так почему меня арестовывает не Милн? – спросила Фэйми. – Я удивлена, что он позволяет женщинам делать самую эффектную часть работы.
– Он думал, что вы сбежите, – призналась Эспи.
– Вам лучше молиться, чтобы сегодня ничего не случилось, потому что, бьюсь об заклад, каждое информационное агентство, каждая газета, каждый веб-сайт, каждый новостной канал в мире узнает все подробности о вашей некомпетентности. Что вас предупреждали, а вы ничего не сделали.
Слова попали в цель. Конечно, это Фэйми арестовали за семь убийств, но сейчас пришлось защищаться полицейским. Фэйми переводила взгляд с Хантер на Эспи, следя за языком их тел. Поднятые брови, ободряющие кивки. Потом ее осенило. Она поняла, почему Эспи казалась более смелой из двух женщин. Младший констебль, объявившая текущую полицейскую операцию «бредом», была женщина, уверенная в своем положении. Эти женщины были не просто напарницами, они были парой.
Фэйми подумала, что у нее есть минут пятнадцать.
– Что вам подсказывает ваш инстинкт, детектив Хантер? Считаете, что арестовываете правильного человека? Томми Дара тоже убила я? Вы не упомянули его в своем списке. Может, и здесь дело в моих «связях с преступным миром»?
– Мне приказали арестовать вас. Я и арестовала.
– Детектив Хантер! К черту ваши приказы! Хоть раз! Я знаю, что общение со мной – сплошные нервы и кошмар, но уделите мне пятнадцать минут. Я арестована, я это поняла и бежать не собираюсь. Вы свою работу сделали. Но давайте на секунду забудем дерьмовую теорию Милна. Фото Амаля, что вы мне показали, оно есть у всех ваших коллег? По крайней мере у тех, что в Ковентри? Откуда оно у вас, кстати?
Хантер и Эспи выглядели отрешенными.
– Это не наше дело, – сказала Эспи.
– Может ли это стать вашим делом? Хоть на некоторое время?