На следующий день с утра шел проливной дождь. Пришлось отложить экскурсию. К полудню ливень сменился обычным сильным дождем. К сожалению, он, почти не переставая, лил все дни во время нашего пребывания на острове Эфате. Все же после обеда мы отправились на риф. Аквалангистам дождь в общем мало мешал, зато мы с Красновым, обследуя прибрежную часть рифа, вскоре совсем замерзли на ветру. Кораллы здесь были разнообразны, и мы вскоре выломали много образцов. Так как начался прилив, решили складывать свою добычу на выступающей из воды большой глыбе кораллового известняка. В бухте разгулялись волны, и каждую добытую колонию кораллов приходилось носить то по горло, то по пояс в воде. Вокруг попарно и целыми стайками сновали коралловые рыбки. Однако близко к себе они не подпускали. Кроме кораллов мы собирали морских звезд, морских ежей, крабов, моллюсков — все пестрое население рифа. Через час мы уже сидели возле наших коллекций, обсуждая проблему их транспортировки на мотобот. Неожиданно Краснов увидел большую коралловую змею, мирно свернувшуюся среди наших трофеев. В море обитает несколько видов змей. Все они очень ядовиты, однако редко нападают на человека первыми. Пасть морской змеи довольно узкая, а ядовитые зубы находятся глубоко, поэтому она не особенно опасна, если, конечно, не хватать ее голыми руками. Так как в нашу задачу входил сбор всех животных, населяющих риф, то мы кинулись ловить эту полосатую змею, которая тут же попыталась быстро скрыться среди наших коллекционных кораллов. Когда змею все-таки удалось выгнать оттуда, она скользнула в воду и, грациозно извиваясь, поплыла прочь. Краснов оглушил ее длинной ручкой геологического молотка. Я схватил змею за шею и посадил в банку. Там она сразу же оправилась и попыталась выбить крышку.
Морская змея (двухцветная пеламида) —
обычное животное коралловых рифов
Светлого времени дня оставалось мало, но мы все же решили осмотреть подводный пляж маленького островка, расположенного по другую сторону бухты. Первое, что бросилось здесь в глаза, — это множество совершенно белых мертвых кораллов. Такими они становятся только в коллекциях после специальной обработки. Причина их гибели была совершенно ясна — повсюду виднелись большие (до 60 см в диаметре) темно-серые многолучевые морские звезды. Это знаменитые «терновые венцы» (Acanthaster planci), прозванные так из-за острых шипов, усеивающих всю спинную часть животного. С этой крупной хищной звездой мне впервые пришлось столкнуться в 1960 г., во время работы на коралловых рифах острова Хайнань. Тогда «терновый венец» был известен только специалистам и нигде не встречался в большом количестве. Более того, он считался редким. Нас в то время поразила токсичность звезды. Достаточно слегка наколоться на один из шипов, как вся рука распухнет и долго будет болеть.
В последние годы звезда приобрела широкую и печальную известность, но не потому, что была ядовитой, а как пожиратель коралловых рифов. Начавшееся внезапно обильное размножение «тернового венца» привело к массовому появлению этих звезд. Причем они стали не только уничтожать свою обычную пищу — двустворчатых моллюсков, но и нападать на сами кораллы. Такая звезда выворачивает наружу через рот желудок, обволакивает им часть поверхности колонии и медленно ползет по ней, переваривая на ходу полипов. Позади движущейся звезды остается белый след — оголенный скелет мадрепорового коралла. Значительные скопления звезд могут за короткий срок буквально уничтожить участок рифа. Это приводит к гибели многих животных кораллового биоценоза и, кроме того, чревато серьезными последствиями для самого острова. Живой риф принимает на себя постоянные удары прибоя, мертвый же быстро им разрушается, и тогда волны начинают размывать берег.
Здесь скопились «терновые венцы»
Ранее почти никому не известная морская звезда привлекла к себе внимание не только зоологов, но и государственных деятелей. О ней заговорила пресса всех стран мира. Причину бедствия некоторые зоологи были склонны видеть в нарушении человеком естественных взаимоотношений на рифе. Предполагалось, что добыча для сувениров крупных моллюсков — тритонов (Charonia tritonls), а также отлов маленьких креветок (Нутеnocera picta), которые поедают звезд, привели к массовому размножению последних. На некоторых островах Океании добыча тритонов была запрещена. Тритоны, действительно, могут поедать взрослых звезд. Но эти крупные моллюски встречаются далеко не так часто и вряд ли способны влиять на численность популяции звезд. Упоминание в научной литературе креветок как возможного врага «тернового венца» встречается довольно часто, однако без достаточно серьезных оснований. По свидетельству директора Сиднейского зоологического музея профессора Талбота, этому способствует пресса, распространяющая довольно фантастические сведения о деятельности рачков. Пишут, будто бы рачки, собравшись группой, до тех пор пляшут на звезде, пока она не втянет свои многочисленные ножки. Тогда рачки забираются под нее и выедают мягкие ткани нижней стороны. Никто из зоологов, однако, этого пока не наблюдал. Таким образом, предположение о причинах гибели рифов в результате истребления естественных врагов «тернового венца» обосновано недостаточно.
Западное побережье Австралии с границами Большого Барьерного рифа. Черными пятнами показаны места, где кораллы уничтожены «терновыми венцами» (по В. Сервенти)
По другой версии, причину массового размножения звезд нужно искать в изменении температурного режима океана или в его загрязненности. Состояние берега в бухте у Порт-Вила — доказательство последнего предположения. На островке находился поселок, и весь мусор, все бытовые отходы население сбрасывало в море. В воде плавали прокисшие шкурки бананов, внутренности свиней, куски полиэтиленовой пленки. На берегу повсюду валялись банки, бутылки, тряпки. Поверхность воды, покрытая масляной пленкой от многочисленных подвесных моторов, которыми теперь широко пользуются аборигены Эфате, переливала всеми цветами радуги. В море у поселка мы вообще не увидели никаких живых существ, но в стороне, там, где благодаря удаленности от берега грязи меньше, попадались различные животные. Живых кораллов было немного, от большинства остались лишь белые скелеты. Зато «терновые венцы» ползали повсюду в изобилии и заканчивали разрушение, начатое человеком.
Только что покинутый нами риф на другой стороне бухты, всего в полутора километрах отсюда, был в прекрасном состоянии. «Терновые венцы» мы там тоже видели, но здесь, вдали от поселка, вода была совершенно чистой. Позднее на островах Фиджи мы снова встретили этих звезд в большом количестве. Но там риф тоже не был загрязнен и мертвых кораллов почти не встречалось. По-видимому, для здорового рифа «терновые венцы» не так опасны. Значит, в конечном счете первопричиной разрушения коралловых рифов оказывается вовсе не «терновый венец».
В последний день пребывания в Порт-Вила работа велась в мелководной лагуне Эракор, окруженной многочисленными островками. Чтобы попасть туда, пришлось выйти из бухты. Сразу за мысом началось сильное волнение, и полтора часа мы мокли под дождем, пока наконец не укрылись в лагуне. Я перенес свои вещи на один из крошечных островков и, миновав густые заросли пандануса, оказался на широкой лужайке, поросшей густой высокой травой. По ее краям перед стволами кокосовых пальм росли высокие кринумы. Одни растения цвели, на других уже образовались плоды. Соцветие — целая шапка белых узколепестковых цветков — располагается на конце длинной стрелки. От них исходил чудесный тонкий аромат, заполнявший всю лужайку. Собрав несколько наземных моллюсков и крабиков, я вернулся на берег и вошел в воду. Все дно лагуны было покрыто чистейшим белым коралловым песком, местами заросшим куртинками морской травы — талассии. На светлом фоне можно было четко различить крупных ярких животных. Особенно много здесь оказалось пятилучевых морских звезд с толстыми шипами (Protoreaster nodosus).
Несколько тысяч таких шипастых морских звезд
тихо лежат на песчаном дне лагуны Эракор
Поражает разнообразие расцветки, заключающееся в сочетании палевого, красного и черного цветов. Подсчеты показали, что на каждый квадратный метр лагуны (ее длина около 2 км при ширине не менее 500 м) приходится по звезде весом 700–800 г. Кораллов здесь мало, другие животные, которые могли бы служить морским звездам пищей, тоже немногочисленны. Правда, имеются заросли талассии и водорослей, но морские звезды, как известно, не питаются растениями. За счет чего же существует популяция звезд с такой высокой биомассой? Ответить на этот вопрос оказалось нетрудно. Подняв любую звезду, можно увидеть, что изо рта у нее торчат обломки мертвых кораллов. Обсасывая их, звезды извлекают органический детрит, а возможно, и бактерий, за счет чего и существуют. Мягких тканей у звезд этого вида очень немного — основу массы составляет мощный известковый скелет и близкая по составу к морской воде жидкость, заполняющая водно-сосудистую систему. Вынутые из воды, звезды на ярком тропическом солнце быстро высыхают и не загнивают — настолько мало в их теле органических соединений. Не удивительно, что у этих животных, почти целиком состоящих из извести и морской воды, нет врагов; вот почему они так быстро размножаются.
Кое-где на этой же отмели попадались крупные медузы Кассиопеи (Cassiopea). В отличие от остальных медуз они не плавают в толще воды, а лежат на дне ротовым отверстием кверху. Щупалец у Кассиопеи нет, но зато края рта вытянуты в виде бахромчатых лопастей с многочисленными тонкими трубочками, через которые они засасывают в желудок мельчайших водных животных.
Во время работы в лагуне Эракор к нашим аквалангистам подплыл дюгонь (Dugong), которого вначале приняли за акулу. Однако горизонтально расположенный хвостовой плавник всех успокоил. Дюгонь — крупное водное млекопитающее из отряда сирен. К этому же отряду относилась и вымершая теперь морская корова. Как и все сирены, дюгонь питается растительной пищей. Попал он в лагуну, очевидно привлеченный зарослями морской травы. Этих животных преследовали ради вкусного мяса, и теперь они, несмотря на принимаемые охранные меры, оказались на грани вымирания. Кинооператор экспедиции А. Н. Попов успел снять несколько интересных кадров, тем бол