Я вымыла подмышку под его здоровой рукой, потом спину. Больную руку он поднять не мог, поэтому я ограничилась неповрежденными местами, аккуратно касаясь тела рядом с синяком.
– Прости, – выдохнула я, когда он сморщился от боли.
Зря я посмотрела вниз, приготовившись заняться его ногами. Вода в лагуне была достаточно прозрачной, и я увидела, что под тканью шорт его пенис стоит колом.
– Ти-Джей!
– Прости, – он застенчиво посмотрел на меня. – В этот раз я спрятаться не могу.
«Стоп, а сколько же раз такое было?»
От внезапного смущения я не знала, куда деть глаза. Ведь он совсем не виноват, я уже и забыла, что может случиться с семнадцатилетним парнем, если его тело будут тереть женские руки.
Да и с любым мужчиной, если уж на то пошло.
– Нет, все нормально. Ты просто застал меня врасплох, вот и все. Я-то думала, тебе больно.
Искренне смутившись, Ти-Джей возразил:
– Его-то я не ломал.
«Ладно, проехали».
Я вымыла его ноги, а перейдя к ступням, узнала, что Ти-Джей боится щекотки. Он отдернул ногу и ойкнул, потому что движение отдалось болью в верхней половине тела.
– Прости. Ну вот, ты вроде как чистый.
– А ты меня не вытрешь? – Он с надеждой посмотрел на меня.
– Ха. Забавно. Должно быть, ты спутал нас с людьми, у которых есть полотенца.
– Спасибо, Анна.
– Не за что.
Следующие две недели я помогала ему мыться, пока ключица не зажила настолько, чтобы Ти-Джей смог купаться сам. С каждым разом мне становилось все менее неловко. Я больше никогда не смотрела вниз и не видела, реагирует ли Ти-Джей на мои прикосновения.
– Ты же не считаешь это отстоем? – однажды спросила я, намыливая ему голову.
– Ни в коем случае, – широко улыбнулся он. – Но не волнуйся, – с нарочитой серьезностью добавил дерзкий мальчишка, – когда-нибудь я верну тебе долг. Если ты что-то сломаешь, я обязательно помогу тебе мыться.
– Заметано.
Но я сделала мысленную зарубку вести себя очень осторожно. Купать Ти-Джея, возможно, и стеснительно, но это и в сравнение не идет с тем, каково мне придется, если по моей коже будут скользить его намыленные руки.
Глава 16 – Ти-Джей
Анна стояла рядом со спасательным плотом. Я протянул ей пойманную рыбу и положил удочку в шалаш.
– В баке для воды что-то осталось?
– Нет.
– Наверно, дождь пойдет попозже.
Анна обеспокоенно посмотрела на небо и начала чистить рыбу.
– Надеюсь.
Наступил ноябрь. Мы находились на острове уже полгода. Анна сказала, что сезон дождей не вернется до мая. Ливни по-прежнему случались, примерно через день, но продолжались недолго. У нас было кокосовое молоко, но оно не полностью утоляло жажду.
– По крайней мере мы теперь знаем, что из пруда пить нельзя ни в коем случае, – поежившись, добавила Анна. – Это было ужасно.
– Да уж, я думал, что селезенку высру.
Дождь то ли будет, то ли нет, зато омывавшие Мальдивы воды кишели разнообразной морской живностью. Кокосами да фруктами сыт не будешь, но разноцветная рыба из лагуны не давала умереть с голода.
Я стоял по пояс в воде и вытягивал рыбок одну за другой. В длину они были не больше сантиметров пятнадцати – сережка и гитарная струна больше не выдержат – я боялся подцепить что-то более крупное и порвать леску. Хорошо, что Анна захватила с собой несколько сережек, потому что одну я уже посеял.
Несмотря на то, что еды у нас было завались, Анна переживала, что в рационе не хватает каких-то жизненно необходимых веществ.
– За тебя волнуюсь, Ти-Джей. Тебе еще расти и расти.
– Да нормально я расту. – Наш рацион вряд ли был таким уж отстойным, потому что когда самолет упал, шорты доходили мне до колен, а сейчас поднялись по меньшей мере на два с половиной сантиметра.
– Наверное, в плодах хлебного дерева содержится витамин С, а то у нас уже была бы цинга, – тихо пробормотала Анна.
– Что за цинга? – спросил я. – Звучит ругательно.
– Болезнь, вызванная нехваткой витамина С, – объяснила Анна. – Ею обычно страдали пираты и моряки после долгих путешествий. Неприятная штука.
Лучше бы о себе побеспокоилась. Купальник сзади висит, лифчик болтается на груди. Ключицы выпирают, а ребра можно пересчитать взглядом. Я старался заставлять Анну есть побольше, и она честно пыталась, но частенько мне приходилось за ней доедать. В отличие от нее, мне-то было до лампочки, что каждый день в меню одно и то же, зато имеется что пожевать, когда проголодаешься.
Однажды утром несколько недель спустя Анна сказала:
– Сегодня День благодарения.
– Правда что ли? – Я не следил за календарем, но Анна отмечала каждую дату.
– Да. – Она закрыла ежедневник и положила на землю рядом с собой. – Не припомню, чтобы когда-нибудь ела рыбу на День благодарения.
– Как и кокосы, и плоды хлебного дерева, – добавил я.
– Неважно, что на столе. Смысл Дня благодарения в том, чтобы быть благодарными за все, что у нас есть.
Она попыталась сказать это жизнерадостно, но тут же вытерла глаза тыльной стороной ладони и надела темные очки.
До вечера никто из нас не упоминал о празднике. Раньше я не думал о Дне благодарения, полагая, что до конца ноября нас точно отыщут. Мы с Анной больше почти не говорили о спасении – подобные беседы лишь вгоняли обоих в депрессию. Оставалось только ждать и надеяться, что над головой кто-нибудь случайно пролетит. Вот оно самое сложное – неспособность управлять ситуацией. Разве что решиться и попробовать уплыть на плоту, но на это Анна никогда не согласится. Она права. Это верное самоубийство.
Той ночью в постели она прошептала:
– Я благодарна, что мы есть друг у друга, Ти-Джей.
– Я тоже.
Если бы Анна погибла при крушении самолета, и все это время я сидел бы на острове один, думаю, я не смог бы здесь выжить.
* * *
Рождество мы провели, гоняясь за курицей.
Рано утром, когда я собирал дрова, из соседнего куста выскочила курица и чертовски меня испугала, я даже завопил как девчонка.
Потом припустил за птицей, но та вновь скрылась в кустах. Сунул руку в заросли и попробовал нащупать чудо в перьях, но не получилось.
– Анна, слышала те звуки? Это курица, – выпалил я, вернувшись с дровами.
– Так здесь водятся куры?
– Ага. Я погнался за одной в кусты, но она удрала. Завязывай шнурки. У нас намечается рождественская индейка.
– Она вон там. Я ее слышала. Так, я полезу в кусты, а ты готовься ловить ее с другой стороны, – инструктировала Анна, когда операция «Поймай курицу» уже вконец нас измотала. Мы гонялись за птицей больше часа с одного конца острова на другой и вот изготовились к финальной стадии.
– Вон она! – закричала Анна, когда курица выскочила из кустов рядом со мной.
Я попытался ее схватить, но успел лишь выдрать пучок перьев.
– Черт тебя побери, дрянь ты разэдакая!
Я метнулся за птицей. Анна не отставала, и мы загнали курицу в густые заросли. Та попыталась улизнуть в просвет между ветками, но Анна бросилась на добычу и – ура! – поймала. Я схватил курицу за ноги, вытащил из кустов и шмякнул оземь, чтобы не клюнула.
Мягкосердечная Анна даже не поморщилась, а поощрительно похлопала меня по спине.
– Отлично справился, Ти-Джей.
Я перерезал курице горло и подвесил тушку вверх ногами, чтобы стекла кровь, а затем ощипал, стараясь не пялиться на обрубок шеи.
Потом Анна выпотрошила птицу.
– Совсем непохоже на кур из супермаркетов, – засомневалась она.
– Нормальный экологически чистый экземпляр, – отозвался я.
Анна искромсала курицу на кусочки, мы разложили их на плоских камнях и подвинули к огню.
Пока добыча жарилась, Анна то и дело потягивала носом воздух:
– Только понюхай, как пахнет! – восклицала она.
Когда терпеть стало невмоготу, мы решили, что мясо достаточно пропеклось, немного остудили его и начали рвать руками. В некоторых местах деликатес подгорел, в других – не прожарился, но вкус был чудесным.
– Крутая курица, – похвалил я, облизывая пальцы.
Анна закончила глодать окорочок и кивнула:
– Точно. – Она бросила косточку в растущую кучку объедков у костра, вытерла рот ладонью и сказала: – Интересно, много ли здесь кур.
– Не знаю. Но мы отыщем всех.
– Это самая вкусная птица, что я в жизни ела, Ти-Джей.
Я рыгнул и засмеялся:
– Кто бы сомневался.
Мы дочиста обсосали косточки и расстелили одеяло на земле подальше от костра.
– А ты открываешь подарки вечером до Рождества или на сам праздник? – спросил я.
– Накануне. А ты?
– То же самое. Грейс и Алексис иногда просят распаковать подарки вообще двадцать третьего числа, но мама заставляет их подождать.
Мы лежали рядом и переваривали плотный ужин. Я думал о Грейс и Алексис, о маме с папой. Наверное, им сейчас тяжело праздновать первое Рождество без меня.
Если бы они только знали, что мы с Анной живы и неплохо справляемся.
* * *
В мае сезон дождей вернулся, и мы с Анной немного расслабились. Но лило чаще, чем в прошлом году, и нередко не удавалось заниматься больше ничем, кроме как сидеть в палатке и слушать раскаты грома, пережидая ливень.
Тогда случилась большая гроза, повалившая дерево, и позже я распилил его на поленья. На это ушло два дня, но когда я закончил, шалаш был полностью забит дровами.
Затем я двинул на пляж охладиться после трудов. Анна плескалась в воде, играя с шестью дельфинами. Войдя в океан, я погладил одного из них и, клянусь, он мне улыбнулся.
– Шесть, ух ты. Это рекорд, – сказал я.
– Знаю. Сегодня они явились все разом. – Дельфины приплывали в лагуну как по расписанию, примерно в полдень и ближе к закату. Обычно по двое, но сегодня впервые прибыла вся шайка.
– Ты вспотел, – заметила Анна. – Опять пилил?
Я нырнул под воду и, вынырнув на поверхность, встряхнулся как собака.