Когда затряслись стены, Ти-Джей слез с плота и достал мой чемодан. Потом развернулся и бросил мне джинсы.
– Надевай!
Сам влез в свои джинсы, затем сунул удочку в чехол от гитары.
– Зачем?
– Потому что я не думаю, что удастся пересидеть эту грозу здесь.
Я выбралась из постели и натянула джинсы прямо на шорты.
– И куда же мы пойдем? – Едва спросив, я уже поняла, что задумал Ти-Джей. – Нет! Туда я ни в коем случае не сунусь! Мы уже переживали грозы. Давай останемся здесь?
Ти-Джей взял рюкзак и положил туда нож, веревку и аптечку. Бросил мне теннисные туфли и сунул ноги в свои, даже не позаботившись развязать шнурки.
– Таких сильных гроз здесь никогда не было, – возразил он. – И ты об этом знаешь.
Я открыла рот, готовая поспорить, но тут яростный порыв ветра сорвал с дома крышу.
Ти-Джей понял, что победил.
– Идем! – крикнул он. Из-за воя ветра я еле разобрала его слова. Ти-Джей продел руки в лямки рюкзака и протянул мне чехол от гитары. – Понесешь вот это.
Он взял в одну руку ящик с инструментами, а в другую – мой чемодан, и мы поспешили через лес к пещере. Мы насквозь промокли под ливнем, а ветер дул так свирепо, что чуть не сбил меня с ног. У черной дыры я заколебалась.
– Полезай, Анна! – крикнул Ти-Джей.
Я наклонилась, стараясь набраться смелости, чтобы забраться внутрь. Внезапный треск ветки прозвучал как выстрел, и Ти-Джей положил руку мне пониже спины и подтолкнул. Вслед за мной он бросил в темноту пещеры гитарный чехол, ящик с инструментами и чемодан, и прыгнул сам за секунду до того, как дерево упало, загородив вход и погрузив нас во мрак.
Я врезалась в мистера Кости как шар для боулинга в кегли. Скелет рассыпался по полу пещеры, а через несколько секунд Ти-Джей кулем рухнул рядом со мной.
Мы двое – и все наше имущество – едва помещались в тесном пространстве. Пришлось лечь на спины плечом к плечу, и если бы я протянула руку, то прикоснулась бы к стене, находящейся в считанных сантиметрах справа от меня, а Ти-Джей мог легко достать до стены слева. В пещере пахло грязью, гниющими растениями и какими-то животными – я надеялась, что не летучими мышами. К счастью, на мне были джинсы, и я скрестила ноги в лодыжках, чтобы ничто не заползло в штанины. Потолок нависал в полуметре от наших голов. Мы словно лежали в гробу с закрытой крышкой, и я запаниковала: сердце заухало в груди, и я принялась хватать ртом воздух, словно задыхаясь.
– Попытайся не дышать так часто, – посоветовал Ти-Джей. – Мы выберемся отсюда сразу же, как кончится ураган.
Я закрыла глаза и сосредоточилась на равномерных вдохах и выдохах. Отрешилась от всего. Нельзя сейчас вылезать из пещеры.
Ти-Джей взял меня за руку и переплел наши пальцы, нежно сжимая мою ладонь. Я в ответ стиснула его пальцы, цепляясь за руку Ти-Джея как за жизнь.
– Не отпускай, – прошептала я.
– Я и не собирался.
Мы лежали в пещере долгие часы, прислушиваясь к буйству стихии снаружи. Когда буря наконец закончилась, Ти-Джей отодвинул дерево от входа. Солнце уже взошло, и мы выползли из подземного убежища и потряслись масштабам разрушения.
Ураган выдернул с корнем так много деревьев, что по дороге обратно к пляжу мы словно преодолевали лабиринт. Выйдя из леса, мы оба остановились, не в силах поверить.
Нашего жилища больше не было.
Ти-Джей смотрел на место, где раньше стоял дом. Я обняла парня и сказала:
– Мне жаль.
Он не ответил, но стиснул меня, и мы довольно долго стояли, не двигаясь.
Потом прочесали местность и нашли застрявший на дереве спасательный плот. Внимательно проверили, не появилась ли дырка, я напрягала слух, силясь уловить посвистывание вырывающегося воздуха, но ничего не услышала. Бак для воды плавал в океане в нескольких метрах от берега, а брезент и навес обнаружились в куче обломков досок, раньше бывших стенами нашего дома.
Самолетные кресла, спасательные жилеты и одеяло валялись на песке. Мы оставили их сохнуть на солнце, а сами прикрепили навес к плоту. Для обустройства дома Ти-Джей отрезал от навеса нейлоновые боковины и ролетные двери. Теперь мы прикрыты от дождя, но защиты от москитов –никакой.
Остаток дня мы строили новый шалаш, собирали дрова и складывали их в шалаш для просушки. Затем Ти-Джей отправился на рыбалку, а я собрала кокосы и плоды хлебного дерева.
Позже мы сидели у костра и ужинали рыбой. Глаза слипались. К счастью, спасательный плот так и оставался надутым, и на закате мы с Ти-Джеем легли спать в относительном комфорте. Я уснула сразу же, едва голова коснулась слегка влажной подушки.
* * *
Я плавала туда-сюда в лагуне. Ти-Джей трудился, восстанавливая дом, но пообещал присоединиться ко мне, как только прибьет пару оставшихся досок.
Его захватило желание снова обеспечить нам крышу над головой, и за шесть недель, прошедших после урагана, он значительно в этом преуспел. Уже установил каркас и теперь делал стены. Так как однажды Ти-Джей уже построил дом, на этот раз он работал быстрее и трудился бы круглые сутки, если бы я не уговаривала его изредка прерываться на отдых.
Я рассекала воду, когда Ти-Джей показался на пляже. Внезапно он с криками побежал к берегу, жестами призывая меня вылезти из воды. Я не понимала, почему он так встревожился, и оглянулась вокруг.
И заметила плавник за секунду до того, как тот скрылся под водой. По размеру и форме плавника было ясно, что это не дельфин.
Ти-Джей вбежал в воду, крича:
– Плыви, Анна, плыви!
Я плыла без оглядки быстрее, чем считала для себя возможным. Ноги по-прежнему не доставали до дна, но Ти-Джей добежал до меня, дернул за руку и вытащил на мелководье. Ощутив под ногами песок, мы побежали.
Я вся тряслась. Ти-Джей схватил меня за плечи и сказал:
– Все нормально.
– Думаешь, она долго плавала в нашей лагуне? – спросила я.
Ти-Джей окинул взглядом бирюзовую гладь.
– Не знаю…
– А какой она породы?
– Может, рифовая?
– Нельзя ходить на рыбалку, Ти-Джей. – Он часто рыбачил по пояс в воде, так как леска была не слишком длинной.
– Я выйду, если замечу плавник.
– А если не заметишь?
* * *
Следующие несколько дней мы провели на берегу, высматривая акулу. Поверхность воды в лагуне казалась гладкой как стекло, а вода оставалась тихой и спокойной. Приплывали дельфины, но я не решилась составить им компанию. Мы с Ти-Джеем мылись по очереди, но договорились держаться возле берега, заходя в воду лишь на несколько шагов, чтобы ополоснуться.
Прошла неделя, акула больше не показывалась. Мы склонялись к мысли, что она уплыла навсегда, и что появление хищницы в лагуне было аномалией, сродни медузе.
Ти-Джей снова начал рыбачить.
Несколько дней спустя я сидела на песке и брила ноги. Подошел Ти-Джей с уловом и встал рядом, наблюдая, как я медленно веду лезвием по ноге. Внезапно я зацепила кожу на колене и показалась кровь. Ти-Джей поморщился.
– Лезвие затупилось, – объяснила я.
Ти-Джей сел рядом со мной.
– Тебе сейчас нельзя заходить в воду, Анна.
Я поняла, что акула вернулась.
Ти-Джей рассказал, что он как раз снимал с крючка последнюю рыбину, когда заметил хищницу.
– Она плавала туда-сюда параллельно берегу, из воды торчал лишь кончик плавника. Похоже, она охотилась.
– Не ходи больше на рыбалку, Ти-Джей, прошу тебя.
Бывали дни, когда я едва могла проглотить рыбу, составлявшую львиную долю нашего рациона. Каждый день мы искали на берегу крабов, надеясь хоть как-то разнообразить меню, но находили их очень редко, непонятно, почему. Мы сумеем продержаться на кокосах и плодах хлебного дерева, но, пока в лагуне рыскает опасная тварь, придется жить впроголодь.
Прошло еще две недели, и за эти дни акула больше ни разу не показывалась. Я по-прежнему не погружалась в воду, а мылась, стоя по колено в океане. Наши желудки постоянно урчали. Ти-Джей рвался порыбачить, но я умоляла его не заходить в море.
Я представляла себе акулу, терпеливо выжидающую, пока кто-нибудь из нас зайдет слишком далеко. Ти-Джей считал, что она давно уплыла, убедившись, что в лагуне не водится никакой интересной для нее добычи. Несовпадающие взгляды на эту проблему приводили к множеству споров между нами.
Я уже давно поняла, что не являюсь для Ти-Джея авторитетом. Да, я старше и опытнее, но на острове все это неважно. Мы проживали каждый день, решая проблемы вместе. Но соваться в естественную среду обитания хищника, способного запросто сожрать человека, казалось мне чрезвычайно глупым, и так я Ти-Джею и сказала. И поэтому, два дня спустя увидев парня с удочкой по пояс в воде, я жутко разозлилась.
Стала махать руками и прыгать на песке, чтобы привлечь его внимание.
– Вылезай сейчас же!
Ти-Джей не спеша выбрался из воды, подошел ко мне и буркнул:
– В чем дело?
– Ты вообще думаешь, что делаешь?
– Ловлю рыбу. Я голоден, как и ты.
– Лучше голод, чем смерть, Ти-Джей, а ты вовсе не неуязвим! – После каждого слова я тыкала его пальцем в грудь, и в конце концов он перехватил мою руку.
– Ради Бога, успокойся!
– Ты же сам пару дней назад велел мне не заходить в воду, а теперь стоишь по пояс в море, будто ничего не происходит!
– У тебя из пореза кровь текла, Анна! И ты бы сама не полезла в воду, даже если бы я тебя об этом просил, поэтому не прикидывайся, будто тебе нужно мое разрешение! – закричал он.
– Почему тебе неймется подвергнуть себя опасности даже после того, как я просила тебя этого не делать?
– Потому что я сам решаю, лезть мне в воду или нет, Анна. Я сам, а не ты.
– Твои решения напрямую влияют и на меня, Ти-Джей, поэтому я считаю, что имею право вмешиваться, когда ты ведешь себя как дурак! – Из глаз брызнули слезы, а губы задрожали.
Я повернулась к Ти-Джею спиной и зашагала прочь. Он не пошел за мной.
Неделю назад Ти-Джей закончил восстанавливать дом. Я забралась внутрь и легла на плот. Закончив плакать, принялась глубоко дышать и, наверное, задремала, потому что когда открыла глаза, Ти-Джей лежал на спине рядом со мной и не спал.