1. Доктор философских наук А.Л. Вассоевич в своей книге «Революция и термидор», изданной в Санкт-Петербурге в 2020 году, писал:
«Сегодня уже мало кто помнит, как субботним утром 5 августа 1989 года в многочисленные киоски Союзпечати, ровным образом, как и тысячам индивидуальных подписчиков, пришел 179-й номер “Ленинградской правды”. Раскрыв его, читатель обнаруживал обширный подвал с броским заголовком “Палачи”, которому предшествовал следующий анонс: “На днях ленинградцы узнали, что недалеко от города на Левашовской пустоши обнаружено захоронение десятков тысяч людей – невинных жертв сталинского режима. В связи с этим в “Дежурный репортер” поступило большое количество вопросов и писем. В публикуемой статье, подготовленной по материалам, представленным пресс-группой Ленинградского управления КГБ, рассказывается о палачах 1938 года – одного из самых кровавых в истории города”. И далее, исключительно с помощью цитат из признательных показаний палачей Ленинградского управления НКВД 1937–1938 годов, приоткрывалась плотная завеса, более полувека окружавшая внутреннюю логику массового человекоубийства, прежде невиданного в истории России. Современные историки большого террора 30-х годов, естественно, могут выискивать его духовные истоки еще в декабризме, в роковом выстреле П.Г. Каховского в генерала М.А. Милорадовича или же в многочисленных террористических актах “Народной воли” и партии социалистов-революционеров. Подобного рода изыскания скорее объяснят нам возникшую в канун грозных потрясений 1917 года общественную привычку к революционному насилию, но не раскроют нам внутренней логики тех, кто в 1937–1938 годах раскручивал маховик чудовищных политических репрессий. Документальный же материал “Палачи”, опубликованный 5 августа 1989 года, невольно разворачивал сознание читателей “Ленинградской правды” к восприятию совершенно иного понимания едва ли не самых драматических событий отечественной истории» (с. 6–7).
2. В состав ленинградской бригады, возглавляемой Самохваловым и Альтманом, входил и сотрудник 5-го (Особого) отдела Ленинградского управления НКВД Пётр Владимирович Жур
(1914–2002), который накануне окончил Межкраевую школу НКВД. Позднее во время Великой Отечественной войны П.В. Жур дослужился до заместителя начальника Особого отдела 14-й воздушной армии. После войны демобилизовался из органов в звании подполковника госбезопасности. Поступил в Ленинградский университет, который окончил в 1950 году. Устроился редактором Ленинградского отделения ТАСС. Занялся исследованием творчества украинского поэта Тараса Шевченко. В 1980 году ему была присуждена Национальная премия Украины имени Тараса Шевченко за участие в создании «Шевченковского словаря». Помимо творческой деятельности, в течение трех десятков лет вплоть до горбачевской перестройки работал ответственным секретарем и первым заместителем главного редактора ленинградского журнала «Звезда».
В 2014 году независимая Украина торжественно отпраздновала 100-летие выдающегося шевченковеда Петра Владимировича Жура, которому была посвящена персональная выставка в Национальном музее Тараса Шевченко. В том же году, отмечая в эфире радио «Свобода» 90-летие журнала «Звезда», его руководители неравнодушно вспоминали о своем коллеге – «железном человеке» П.В. Журе.
Все ли готовы понять?Газета «Ленинградская правда» от 11 ноября 1989 года
5 августа с. г. в нашей газете была напечатана статья Е. Лукина «Палачи», в которой рассказывалось о сталинских преступниках 1938 года – одного из самых кровавых в истории Ленинграда. Публикация с использованием архивных документов НКВД, представленных пресс-группой Ленинградского управления КГБ, вызвала неоднозначные отклики читателей: одни благодарили редакцию за возможность ознакомиться с первоисточниками, другие упрекали автора в односторонности их подбора. Но основная почта все же была от тех, кто пытается понять, что же в действительности происходило в те страшные годы. Высказать свою точку зрения по поводу читательских писем мы предложили Е. Лукину, автору этой статьи.
Скажу банальную истину: изучение прошлого не имеет смысла, если не извлекать из него уроки. Нам крайне необходимо подлинное знание истории нашего Отечества именно сейчас, когда мы пытаемся строить правовое государство. Меня в первую очередь интересует вопрос: каким образом действовал механизм массовых репрессий в годы сталинщины? Уже потом: кто был конкретным исполнителем воли «вождя всех времен и народов»? Потому что, не будь Ваковского или Литвина, их место занял бы кто-то другой. Возможно, этот другой приговорил бы меньшее (или большее) количество невинных людей к расстрелу, но общая тенденция вряд ли бы изменилась.
Возникшая в середине 50-х годов концепция «о выходе органов государственной безопасности из-под контроля партии и правительства в период культа личности» не выдерживает критики, не подтверждается документами. Но вновь и вновь в средствах массовой информации появляются высказывания по этому поводу. Эту концепцию, например, повторяет историк партии П.А. Родионов в своей статье, опубликованной в № 8 журнала «Знамя» за нынешний год (см. стр. 205). Убежден: если действительно строить правовое государство, то представлять работу государственного механизма прошлых лет необходимо в неискаженном свете. Ведь нельзя допустить того, что было. Документы, приведенные в статье «Палачи», свидетельствуют о том, что массовые репрессии на местах проводились по прямым указаниям НКВД СССР, получавшего соответствующие установки от Сталина и его окружения. Конечно, допускалась и «инициатива» снизу, со стороны непосредственных организаторов террора, но она была в русле этих директив и непременно санкционировалась верхами.
Об этом, в частности, говорят такие фразы из показаний упоминавшихся в предыдущей статье бывших сотрудников НКВД, как «Литвин предпринял большую операцию по известному приказу об изъятии антисоветского и националистического элемента», «Литвин, имея… указание А.А. Жданова… очистить флот от антисоветских и вражеских элементов, послал в Кронштадт опергруппу во главе с Альтманом и Самохваловым», «Хатеневер говорил, что этот вопрос (о выселении «пришлого элемента» из гг. Новгорода и Старой Руссы. – Е. Л.) разрешается в ЦК ВКП(б)» и другие.
Не все в опубликованных документах следует принимать на веру. Так, конечно, никакой «заговорщицкой организации», будто бы возглавляемой Н.И. Ежовым, в 1937–1938 годах не существовало: были люди, лично преданные «сталинскому наркому» и готовые до конца проводить репрессивную политику тогдашнего руководства страны. Версия о «заговорщицкой организации» возникла позже, когда потребовалось объяснить народу, кто является виновником жутких карательных мер против него.
Некоторые читатели, заметив это, делают вывод: опубликованным материалам верить нельзя. А ветеран войны и труда Н.А. Пескин даже заявляет, что я написал «пасквиль на людей, не причастных к Левашовской пустоши», что «Литвин не палач, а, наоборот, скорее более гуманный и справедливый человек».
Повторяю: с ходу верить во что-либо вообще не следует, но критически изучать и осмыслять имеющиеся документы – нужно. Ведь в публикациях помещены материалы не только «бериевского следствия», но и расследования «хрущевского времени».
Теперь о «гуманности и справедливости» бывшего начальника Ленинградского УНКВД М.И. Литвина. Свое вступление в должность в начале 1938 года он «отметил» тем, что подписал смертный приговор двумстам участникам зиновьевской оппозиции. А, например, 20 марта того же года «тройка» во главе с Литвиным, рассмотрев «дела» на 1263 обвиняемых, оставила в живых лишь 27 человек, приговорив их к длительным срокам заключения в лагерь. Остальные подлежали расстрелу. Как-то не вяжутся эти цифры с «гуманностью и справедливостью».
Читатели Я.С. Липкович, М.С. Каган, Г.М. Литерат и другие упрекают меня в «тенденциозном подборе фамилий» палачей. Но почти никто из моих оппонентов не заметил (или не хотел заметить?), что это – руководящие работники Ленинградского УНКВД. Какую фамилию на должность начальника управления «можно» подобрать, если она одна? О ком из четырех заместителей Литвина «следует» рассказать – о Шапиро-Дайховском, Состэ, Гарине или Хатеневере? Кого из начальников отделов «разрешается» упомянуть – Фидельмана, Перельмутра, Альтмана, Геймана, Никоновича, Самохвалова, Захарова, Лернера, Гордона, Егорова, Вяткина, Новика, Гозина, Мигберта, Ермолина, Рошаля, Брозголя, Шемеля? А ведь это практически весь список высшего состава УГБ УНКВД ЛО на 1938 год.
Разумеется, не все из перечисленных руководителей причастны к организации «большого террора» в городе и области. Нельзя, мне кажется, утверждать о виновности Фидельмана, который командовал охраной Смольного, или Захарова, возглавлявшего шифровальное подразделение. Поэтому в публикации были указаны начальники отделов, осуществлявших в те годы карательные функции: контрразведывательного (Перельмутр, Альтман), секретно-политического (Гейман), особого (Самохвалов), промышленного (Лернер), которые непосредственно претворяли в жизнь не только директивы Центра и местного руководства, но и собственные чудовищные замыслы: придумывали вражеские организации типа «Русской фашистской партии», изобретали многочисленные «шпионские резидентуры» и т. д. Надо отметить, что в этих делах они проявили и недюжинное рвение, и величайшую безнравственность.
Меры физического воздействия на арестованных широко поощрялись Литвиным, а чекистов, отказавшихся применять санкционированные пытки, для начала прорабатывали на партийных собраниях. Те, кто выступал против избиений, сами вскоре становились жертвами репрессий. Потому вина Литвина и его ближайших подручных особая: организаторы беспримерного побоища в Ленинграде в 1938 году должны называться в первую очередь.
Не буду говорить о тех, кто давал общие установки на «изъятие антисоветского и националистического элемента», но замечу: высокопоставленные палачи – руководящие работники НКВД, – реализуя эти установки на практике, прекрасно знали, что арестовывают, пытают и отправляют на смерть невинных людей. «Негодяи и карьеристы», – так охарактеризовал их актер Георгий Жжёнов в своих воспоминаниях «От “Глухаря” до “Жар-птицы”» (Москва, «Современник», 1989). Действительно, Литвин и его подручные, делая карьеру, шли, что называется, по трупам: в 1937 году они уже получили «за борьбу с контрреволюцией» и высокие правительственные награды, и солидное повышение по службе.