Нарком внутренних дел СССР в 1936–1938 годах Н.И. Ежов.
Фотография 1930-х годов
На основании этого решения в Ленинграде в 1927 году в Полномочном представительстве (ПП) ОГПУ в Ленинградском военном округе (ЛВО) был создан внесудебный орган – Тройка (Судебная тройка), – которому предоставлялось право вынесения приговоров, в том числе приговоров к расстрелу, по делам, заведенным ПП ОГПУ на территории Ленинградского военного округа. В состав Тройки входили: председатель – полномочный представитель ОГПУ в ЛВО, члены: один-два сотрудника ПП и прокурор области. В 1928 году решения Тройки ПП ОГПУ в ЛВО о применении высшей меры наказания утверждались Коллегией ОГПУ, а в 1929 году – Особым совещанием при ОГПУ.
Подобный упрощенный порядок судопроизводства не мог не способствовать нарушениям законности. Проверка состояния следственной работы в центральном аппарате ОГПУ и его местных органах в 1931–1932 годах выявила многочисленные факты низкого качества расследования, нарушений порядка и сроков ведения следствия, отсутствия в делах конкретных данных о характере преступных действий арестованных и их связей, грубого обращения с ними. Такая же картина наблюдалась и в деятельности других правоохранительных органов. Борьба против «головокружения от успехов» побудила ЦИК и Совнарком СССР 25 июня 1932 года принять специальное постановление «О революционной законности»[49], а 27 июня ЦК ВКП(б) по этому поводу обратился с письмом ко всем партийным организациям. Постановление обязывало суды и органы прокуратуры во всех случаях нарушений прав трудящихся привлекать виновных лиц к строгой ответственности. На основании постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) от 17 апреля 1933 года в ПП ОГПУ в ЛВО была образована Тройка (Спецтройка) в составе секретаря обкома ВКП(б) С.М. Кирова, председателя Ленгорисполкома И.Ф. Кодацкого и полномочного представителя ОГПУ в ЛВО Ф.Д. Медведя.
10 июля 1934 года Объединенное государственное политическое управление было упразднено постановлением ЦИК СССР[50]. Его преемником стало Главное управление государственной безопасности (ГУГБ), составная часть вновь созданного союзнореспубликанского Народного комиссариата внутренних дел (НКВД). В Ленинградском управлении НКВД (УНКВД ЛО) соответственно возникло Управление госбезопасности. Вновь созданный НКВД продолжил введенную в 20-х годах практику внесудебного рассмотрения дел. Судебную коллегию ОГПУ заменило Особое совещание при народном комиссаре внутренних дел СССР. Правда, его полномочия были ограничены. Особое совещание имело право применять в административном порядке к лицам, признанным опасными для общества, высылку и ссылку под гласный надзор, заключение в исправительно-трудовые лагеря на срок до пяти лет, а также высылку иностранных граждан за пределы Советского Союза. Правом вынесения смертных приговоров оно не наделялось. Прекратили свою деятельность тройки (спецтройки), но ненадолго.
Первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) С.М. Киров.
Фотография 1930-х годов
Председатель Ленгорисполкома И.Ф. Кодацкий.
Фотография 1920-х годов
Полномочный представитель ОГПУ в ЛВО Ф.Д. Медведь.
Фотография 1930-х годов
Приказом НКВД СССР от 27 мая 1935 года в НКВД республик и управлениях НКВД краев и областей были вновь образованы тройки НКВД-УНКВД, на которые распространялись права Особого совещания. В состав тройки входили: начальник УНКВД, начальник управления милиции и прокурор области. Документальных материалов о рассмотрении Тройкой УНКВД ЛО в 1935-193б годах уголовных дел в архиве Управления Министерства безопасности Российской Федерации (УМБ РФ) по С.-Петербургу и области обнаружить не удалось.
В связи с проведением массовых операций в отношении так называемых «бывших людей» – кулаков, членов «антисоветских» партий, белогвардейцев, жандармов и чиновников царской России, бандитов, реэмигрантов, участников «антисоветских» организаций, церковников, сектантов и уголовников-рецидивистов – приказом НКВД СССР от 30 июля 1937 года (подробнее о нем см. ниже), помимо уже действовавших внесудебных органов, были созданы республиканские, краевые и областные тройки.
Этим же приказом был утвержден персональный состав троек: председатель – начальник управления НКВД, члены: секретарь обкома ВКП(б) и прокурор области. В состав Тройки УНКВД по ЛО (в некоторых документах она именовалась Особой Тройкой) входили в разное время в 1937–1938 годах: начальники УНКВД Л.М. Ваковский, М.И. Литвин; заместитель начальника УНКВД В.Н. Гарин; вторые секретари обкома ВКП(б) П.И. Смородин, А.А. Кузнецов, Т.Ф. Штыков; прокуроры области Б.П. Позеры, М.Д. Балясников. (Таким образом, главный вдохновитель репрессий в Северо-Западном регионе, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) А.А. Жданов остался в стороне от черновой работы. – Ред.)
Начальник УНКВД ЛО в 1934-193& годах Л.М. Ваковский (Штубис Г.Э.) Фотография 1930-х годов
Размах репрессий требовал увеличения числа внесудебных органов, и в 1937 году была образована даже Комиссия в составе наркома внутренних дел и Прокурора СССР (двойка). Приказ НКВД СССР от 11 августа о ее создании был санкционирован И.В. Сталиным, В.М. Молотовым, Л.М. Кагановичем и С.В. Косиором. Тройки и двойка были наделены правом применения высшей меры наказания. Соответствующим образом могли действовать двойки республик, краев и областей.
После завершения крупномасштабной репрессивной операции 1937–1938 годов приказом НКВД СССР от 26 ноября 1938 года, изданным во исполнение постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», двойки и тройки при НКВД были упразднены за дальнейшей ненадобностью. С ноября 1938 года по 1 сентября 1953 года в органах госбезопасности действовал единственный внесудебный орган – Особое совещание. После его ликвидации подобная практика была полностью прекращена.
Массовая операция по репрессирований «бывших кулаков; уголовников и других антисоветских элементов» на территории Северо-Запада России
Название этого раздела позаимствовано из совершенно секретных документов бывшего НКВД, с которыми представилась возможность ознакомиться составителям «Мартиролога». Именно так называлась акция, ставшая пиком репрессий сталинского периода. В нашем распоряжении имелись разрозненные директивные документы, не создающие целостной картины происходившего, но и по ним можно восстановить основные этапы случившейся трагедии.
Первое, что обращает на себя внимание, – тщательная подготовка к будущим массовым репрессиям. В почто-телеграмме № 128 878 от 16 июля 1937 года, адресованной всем начальникам окротделов и райотделов НКВД Ленинграда и области, начальнику Управления рабоче-крестьянской милиции, начальникам 3-го, 4-го, 5-го, 6-го и 8-го отделов Управления госбезопасности по Ленинградской области, разъясняется необходимость «взятия на учет и проработки, в зависимости от степени их активности и социальной опасности, бывших кулаков, уголовников и других враждебных элементов, ведущих активную антисоветскую подрывную работу». В телеграмме прямо говорилось и об ожидающей их в будущем участи. Перечисленные группы населения делились на две категории:
«1) наиболее враждебную, подлежащую аресту и расстрелу через Тройку УНКВД по ЛО;
2) менее активную, но все же враждебную к соввласти, подлежащую высылке из В/района (вашего района. – Авт.) в отдаленные северные области».
Подписавший телеграмму заместитель начальника УНКВД ЛО старший майор госбезопасности В.Н. Гарин требовал:
«На взятых вами на учет кулаков и антисоветчиков 1-й и 2-й категорий немедленно высылайте меморандумы в IV отдел УГБ, а на уголовников в Обл. Упр. РКМ. В меморандуме необходимо указать полные установочные данные, сущность компрометирующего материала, а также соц. положение и судимость учетника».
И далее:
«Первое: в оставшееся до начала операции время полностью выявить весь враждебный кулацкий, антисоветский и уголовный ранее репрессировавшийся элемент, осевший в Вашем районе, и второе: уточнить и углубить собранный на них компрометирующий материал, в первую очередь на лиц, отнесенных к первой категории.
Заместитель начальника УНКВДЛО В.Н. Гарин.
Фотография 1930-х годов
На каждого учетника по 1-й и 2-й категориям завести личное дело, в котором сосредоточить:
1. документы о судимости или высылке;
2. протоколы негласных допросов свидетелей и прочие документы, подтверждающие контрреволюционную деятельность учетного в настоящее время.
3. справку РИКа или Горсовета о соц. имущественном, семейном положении;
4. характеристику с места работы, а на лиц без определенных занятий – с сельсовета или Горсовета;
5. Агентурный и другой компрометирующий материалы».
Не исключено, что низовые подразделения органов НКВД, несмотря на проведенную в их рядах после убийства С.М. Кирова чистку, тянули время и уклонялись от исполнения навязываемых сверху преступных приказов – в документе отмечается «преступно-халатное выполнение указаний Начальника Управления НКВД ЛО – комиссара Гос. Безопасности 1 ранга т. Заковского за № 13/1798 от 4-VII и № 798 от 8/VII-37 г. начальниками Лужского, Колпинского, Вашкинского, Череповецкого, Капшинского, Парголовского и других РО НКВД».
Столь сильные выражения, видимо, не оказали должного воздействия на подчиненных. Спустя неделю после этой телеграммы начальникам райотделов, окружных и городских отделов, опер-секторов и погранотрядов НКВД начальник Управления Ваковский 22 июля направляет директивное письмо № 129101. Начинается оно с констатации факта:
«Некоторые начальники райотделений, несмотря на неоднократные указания и специальные оперативные совещания, в чем заключается их роль по борьбе с к.-р. (контрреволюцией.