юда выселять!
– Об этом я не успел подумать, – заметил я. – Не предполагал, что история закончится так быстро.
– Мне не нужно было отдавать письма? – распереживалась София. – Но я же не могла отказать бабуле Элене! Ой, мне точно не стоило сюда приходить и распускать свой длинный язык. Я просто думала, что для вас это важно. Вы все так беспокоились о Сауле. Я просто хотела помочь этому мальчику.
– Так, успокоились. София, ты все сделала правильно, спасибо тебе, – заявила громко Элена-старшая. – Саул, ты напишешь хозяину все, что сегодня узнал. София, ты разрешишь сфотографировать письма?
– Да, конечно. Я давно хотела их выбросить, только рука не поднималась, – ответила та.
– Саул, сделай фотографии и отправь хозяину. Ты проделал огромную работу. И твои мальчишки тоже. За вечер разобраться в этой истории… Элена, напомни мне завтра, что я хочу сделать лазанью на обед для Саула и мальчиков. У тебя еще остались неразобранные коробки? – спросила она у меня.
– Да, но там только книги, – пожал плечами я.
– Вот и напиши хозяину, что продолжаешь составлять библиотечный каталог, – предложила бабуля. – А дальше все будет так, как будет. Но тянуть долго нельзя.
– Почему? – спросила Лея, все еще хлюпая носом.
– Подумай сама. Хозяин, этот Алекс, да, был окружен заботой и вниманием. Судя по игрушкам и одежде, ни в чем не знал отказа. Вырос в благополучной семье. Но наверняка он видел, что мама переживает, пишет письма, ждет почтальона с ответным письмом. Видит, что она о чем-то грустит. Мальчики очень чувствуют своих матерей. Вот сейчас точно помолчите! – прикрикнула она заранее на нас.
Я, Андрей и Мустафа, не сговариваясь, решили опровергнуть эти утверждения и уже открыли рты. Однако под взглядом бабули тут же их закрыли.
– Я думаю, для Алекса очень важно узнать, что заставляло грустить его мать. И почему она выбрала именно этот городок, чтобы провести свои последние дни. Хозяину много лет, он нездоров. Нельзя заставлять его ждать ответа на вопросы, над которыми он мучился всю свою жизнь. Времени мало.
С бабулей никто спорить не стал.
Все потихоньку начали расходиться.
– Луиза была прекрасной женщиной. Очень доброй и чуткой, – сказала бабуля, – я очень по ней скучаю.
– Да, я тоже, – улыбнулась София.
В другом конце комнаты снова горько заплакала Лея.
– Мы же его заберем, да? Если его выселят! Пообещай мне! Он не будет жить в хостеле! – рыдала Лея. Жан ее успокаивал:
– Конечно, дорогая, конечно, заберем. У нас будет два сына.
– Спасибо тебе. Ты самый лучший! – воскликнула Лея и снова залилась горькими слезами.
– Он и у нас может жить, – подошла к ним Мария, – комнат много. Андрею нужен репетитор. Как это раньше называлось? Гувернер?
Я ушел на балкон, чтобы всего этого не слышать. Меня душили слезы. Я мог разрыдаться, как Лея. Все эти люди готовы были меня приютить, дать крышу над головой. Они меня любили и заботились. И это была самая большая благодарность за работу, которую проделал даже не я, а все они – бабуля, мальчишки, София, Джанна… Конечно же, Жан и Ясмина, благодаря которым я не умер с голоду и ни разу за все время не почувствовал себя одиноким. Я не знал, как их благодарить. Никогда никто в жизни не был ко мне столь участливым, добрым. Никто в меня не верил так, как они.
– Так, пойдемте уже! – прикрикнула на всех бабуля. – Дайте мальчику сосредоточиться на письме. Мустафа, Андрей, я принесу завтра на рынок свою лазанью. Отдам, если вы мне переведете то, что напишет Саул!
– Дорогой, не подбирай выражений, пиши как чувствуешь, в этом твоя сила, – шепнула мне на прощание бабуля. Как же я был ей благодарен за совет!
Что мне оставалось? Закрыв за всеми дверь, я сел за ноутбук. Писал не переставая. Когда снова посмотрел на часы, было уже четыре часа утра. Я не заметил, как пролетело время. Не перечитывая, не редактируя, я отправил письмо Алексу. Потом вспомнил про письма, быстро их сфотографировал и отправил отдельным письмом. Так же поступил с платком и брошью. На всякий случай сфотографировал вид балкона – уже разобранные вещи в контейнерах и оставшиеся две картонные коробки в углу.
«Мне кажется, моя работа закончена. Я съеду по первому вашему требованию. Кажется, Лея готова меня усыновить. Я вам писал, что они с Жаном ждут ребенка? Не меня, конечно. Своего. А Мария планирует назначить меня гувернером. Я еще никогда не получал столько предложений за один вечер. Спасибо за это вам! Я счастлив как никогда. У меня появилась семья».
Я рухнул на кровать, заснул и не слышал ни звонков, ни сообщений. Звонила Лея, звонила Мария, писали мальчишки. Лея распечатала мое письмо, и Андрей с Мустафой прочитали его на рынке. Джанна написала, что все плакали. Видимо, я снова уснул и проснулся оттого, что кто-то молотил в мою дверь. На пороге стояла Джанна.
– Странно, что у вас нет ключей. У всех есть, – заметил я.
– Ты спишь, что ли? – возмутилась Джанна.
– Да, всю ночь писал, – признался я.
– Вот, бабуля передала тебе лазанью! – Джанна пыталась приткнуть контейнер в холодильник, все еще заставленный едой со вчерашнего вечера. Я вдруг почувствовал, что дико голоден.
– А можно я ею позавтракаю? – спросил я.
Джанна выдала мне вилку и села напротив. Смотрела, как я ем. Я читал в книгах, как матери смотрят на своих уже взрослых детей, когда те едят. Но никогда этого не понимал – что такого? Только сейчас почувствовал – Джанна сидела и смотрела на меня. Это счастье не только для матери, но и для ребенка, если что.
– Не было ответа? – уточнила Джанна.
Я проверил почту.
– Пока нет.
Так прошла неделя. Все забегали меня проведать и спрашивали, получил ли я ответ от хозяина. Лея теперь заходила не каждый день – Жан решил, что пусть она пьет кофе дома, чем у меня, раз уж ей так хочется. Мы созванивались – Лея спрашивала, стоит ли ей самой связаться с Алексом или еще подождем? Я предложил подождать, дать ему время. Все-таки полученная информация была не из стандартных. С мальчишками я занимался в прежнем режиме. Мустафа полюбил русскую литературу и слишком быстро осваивал русский язык. Он без конца требовал новых книжек и пытался разобраться со спряжениями глаголов. Андрей с Марией уехали в Москву – в последний момент Андрей решил сдавать литературу. Я за него переживал. Просил Марию держать меня в курсе. Она выдала мне ключи от их квартиры, сказав, что в любой момент могу туда переехать.
Так прошел еще месяц. Меня никто не выселял. Я разобрал оставшиеся коробки, составил список книг и отправил его хозяину. Уже без всякого письма. Прошел еще месяц. Когда я получил на счет гонорар от хозяина, позвонил Лее.
– Что это значит? – спросил я.
…– Не знаю, – призналась она. – Возможно, он установил автоплатеж. Я ему написала. Сказала, что ты считаешь свою работу законченной, и уточнила, что мне делать – выселять тебя или нет, искать ли новых арендодателей или выставлять квартиру на продажу? Деловое письмо, в рамках контракта. Он мне не ответил.
Прошло еще два месяца, в каждый из которых я получал от хозяина гонорар. Он по-прежнему не выходил на связь ни со мной, ни с Леей. Мы уже не знали, что и думать. Все предположения давно иссякли. Были и хорошие, просто отличные новости – Андрей сдал литературу и остальные экзамены на феноменально высокий балл, чего от него никто не ждал. Мария звонила и плакала от радости. Андрей тоже звонил, был очень горд. Я сказал, что никогда в нем не сомневался. Он, кажется, был очень тронут.
Мустафа тоже делал успехи – каждый день приходил ко мне, чтобы заниматься русским языком и литературой. Я не мог брать деньги с Ясмины, поэтому она меня кормила. Три раза в день. Иногда четыре. Иногда пять. Мустафа определился с будущей профессией – он хотел заниматься языками, стать переводчиком-синхронистом. После русского собирался выучить иврит или грузинский – ему нравились алфавиты и абсолютная непохожесть на остальные языки. Бабуля мне звонила и спрашивала, как продвигается моя «книга». Ради бабули и чтобы не сойти с ума я каждый день садился за ноутбук и писал хотя бы несколько страниц. Она твердила, что моя история будет иметь успех. И, кажется, уже договорилась с литературным агентом, который готов был посмотреть материал. Бабуле агент приходился дальним родственником, так что никак не мог ей отказать. Я опять вынужден был работать, чтобы ее не подвести, раз уж она за меня поручилась. Но мне нравилось писать про себя, мальчишек, письма. Пересказывать всю эту историю уже от третьего лица. Я писал в удовольствие – у меня не было ограничений, сроков. Но по-прежнему жил в подвешенном состоянии. Ответа от хозяина квартиры я так и не получил.
– Лея, может, он опять в больнице или что-то случилось?
– Я пыталась узнать. На мои письма он тоже не отвечает, – сообщила она. – А уж поверь, я его просто забросала сообщениями.
– Это странно или нет? – уточнил я.
– Не знаю, дорогой. Возможно, это странно для меня и для тебя, но мы же не можем залезть в голову другому человеку, – пожала плечами Лея. – Он и раньше так пропадал. На неделю, на месяц, иногда дольше.
К счастью, ее беременность протекала спокойно и без проблем. Жан перестал кормить ее ростбифами и лишать кофе. Лея больше не ездила к падре и оставила на потом вопрос с крестинами и крестными, чему я был только рад. Да, УЗИ показало, что у них с Жаном родится мальчик. По этому поводу Жан устроил неимоверную распродажу на рынке со скидкой тридцать процентов на все, и они собирались устроить праздник. Жан хотел отмечать в ресторане, но Лея настояла на моем доме, точнее, квартире хозяина. Кто бы сомневался. Ясмина обещала приготовить то блюдо, которое так нравилось Лее, все друг с другом перезванивались, чтобы узнать, кто что дарит. И все хотели преподнести будущему малышу самое лучшее. Только я не знал, что подарить. С Марией, вернувшейся в то время из Москвы вместе с Андреем, и ее финансовыми возможностями я не мог соперничать. Поэтому решил подарить книгу – «Питание по доктору Споку», которую нашел в букинистическом магазине.