– Без проблем. – Башкир потянулся и выбрался из машины.
Надел на себя разгрузку, взял автомат, проверил магазин, посмотрел на светящиеся стрелки часов, показывающие пять минут шестого. Борн уже позевывал, сидя на одном из двух неудобных рыбацких стульчиков, которые непонятно откуда появились. Шмель развалился на переднем сиденье «УАЗа», лейтенант полез на заднее, нагретое телом Азата. Со стороны второй машины раздавался громкий храп, сейчас там спали трое человек.
Во рту было неприятное ощущение, будто кошки нагадили, хотя вроде не пьянствовал вчера. Азат раскрыл вещмешок, кинул в рот горсть сушеных яблок, прожевал, запил водой, но от неприятного привкуса не избавился.
Вдруг захотелось покурить. Прикинув, что у Лехи в вещмешке должно было еще остаться, Азат поборол угрызения совести и вытащил его из машины под неприветливым взглядом лейтенанта.
– Курить хочу, – буркнул башкир, будто стеснялся своего поступка.
Вскрыл горловину сумки и на самом верху увидел полароидный снимок. Баранов – высокий, мускулистый, коротко стриженный и гладко выбритый, одетый в тельняшку, военные брюки, подпоясанные солдатским ремнем, и берцы. А рядом, в его объятиях – Айсылу. Невысокая, бледная, с кое-как обкорнанными в каре русыми волосами и круглым лицом, покрытым веснушками. Странная у них была пара, никто и не ожидал, что так получится.
Башкир убрал фото, проглотив подкативший к горлу ком, запустил руку глубже и тут же нашарил пачку. Забрал. Уж сигареты Леха для него не пожалел бы точно.
Чтобы никого не беспокоить, прислонил мешок к заднему колесу машины, подумал, взял еще и набор для чистки, после чего двинулся к Борну, на ходу извлекая из упаковки самокрутку.
– Куришь? – спросил Азат.
– Давай, – кивнул тот. – У тебя мензелинский?
– Нет, то, что в переходах вырастили. – Башкир протянул ему сигарету. – У тебя зажигалки нет?
– Секунду. – Борн прикурил и передал ему красивую зажигалку, сделанную из автоматной гильзы. Глубоко затянулся, выдохнул, усмехнулся и сказал. – Дерьмовое у вас курево.
– У нас и жизнь так себе. – Азат пожал плечами и уселся на стульчик. Тоже закурил и стал разбирать «семьдесят четвертый». Много он сегодня пострелял, лучше почистить. – Когда такое куришь, жизнь легче казаться начинает, понимаешь? Посветлее.
– Бывает.
– А тебя почему так назвали-то? – спросил башкир, просто чтобы поддержать начинающийся разговор. Закончил с разборкой, упер автомат прикладом в землю и принялся водить внутри шомполом с протиркой.
– А ты не видишь, что ли? – Он повернул голову так, чтобы ее было видно в профиль. – Или кино не смотрел?
– На актера похож, этого… – Азат прищурился и щелкнул пальцами в попытках вспомнить. – Мэтта Дэймона.
– Ага. – Борн снова откинулся в кресле и продолжил курить. – Из «Идентификации Борна». Так и прозвали. Давно еще, со школы, привык.
– Не смотрел, – помотал головой башкир, продолжая чистить оружие. – Я только «Умницу Уилла Хантинга» видел и «Друзей Оушена». Это сколько их там было?
– Одиннадцать вроде. Этот фильм я и сам не видел. – Он затушил окурок о бетонный пол и спросил: – Если бы ты сейчас мог кино пересмотреть какое-нибудь, то какое выбрал бы?
– Любое? – Азат затянулся. – Знаешь, хотел бы посмотреть режиссерские версии «Властелина колец». Все три фильма. Подряд, один за другим.
– Нудятина же.
– Не. Я еще с детства этот мир очень люблю, брат двоюродный показал. Книги, потом экранизации Джексоновские, игры компьютерные. Классно было. Хотел бы я сейчас забыться, окунуться в Средиземье хотя бы на полдня. И, знаешь, что самое смешное? У них понятно, где добро, а где зло. Вот есть Гендальф – он добрый, а есть Саурон – он злой. Хотел бы я в таком черно-белом мире жить. – Башкир аккуратно сплюнул на кончик окурка, не нашел, куда его выбросить, и отправил в одну из смотровых ям. – А ты бы что пересмотрел?
– «Крестного отца». Я только книгу читал, а продолжение, говорят, в фильмах. В «Крепости», бывает, показывают кино, там проектор есть рабочий, колонки… Но вот самого диска нет.
– Ладно. – Азат мог побеседовать еще, но позывы со стороны переполненного мочевого пузыря не давали ему покоя, он быстро проверил ствол чистой тряпицей и принялся собирать оружие. Закончил, протер вспотевший лоб тыльной стороной ладони и спросил: – Куда тут можно в туалет сходить?
– По большому? – Борн коротко хохотнул. – В парашу, ведро стоит в дальней смотровой яме. Только если по-маленькому, то сразу на землю лей, чтобы не переполнять.
– Без проблем. – Башкир поднялся на ноги, включил фонарь, закрепленный на одном из клапанов разгрузочного жилета, и пошел к выделенной под туалет смотровой яме.
Спустился вниз, посмотрел на большое эмалированное ведро, закрытое крышкой от кастрюли. Задумался: они его где-то тут нашли или с собой везли. Решил, что второе, и это, в принципе, мудро. Если уж готовиться на ночлег, то с минимальными удобствами, ведь не гадить же им из окна проезжающей машины. Вот мутанты-то обрадуются торчащей наружу заднице.
Азат бросил взгляд на подтеки, оставшиеся на стенке смотровой ямы, покрытой когда-то белой штукатуркой, сейчас пожелтевшей и пошедшей пузырями. Странное дело – стенки даже отделали, а вот пол оставили земляным. Чтобы можно было антифриз и прочие жидкости прямо так сливать, не заморачиваясь с тарой?
Башкир расстегнул ширинку и принялся поливать стенку, стараясь, чтобы рисунок на ней повторил уже имеющийся. Закончив свои дела, потянул за собачку замка, поправил штаны, повернулся и шагнул к лестнице, но какая-то деталь, врезавшаяся в подсознание, заставила его развернуться и осмотреться внимательнее.
Ведро с крышкой, лужица, уже начавшая впитываться в сырую землю. Стенки, покрытые штукатуркой. Осветил их фонарем и понял, что одна из стен сбоку слегка отличается цветом от остальных. И какая-то она слишком ровная, не бывает такого.
Это могло ничего не значить, но руки уже сами доставали из ножен кинжал. Заранее пожалев заточку, которой предстояло испортиться о кирпичи, если его предположение окажется неверным, Азат провел лезвием по штукатурке, без проблем отделив целый пласт. За ней оказалась панель из легкого материала типа гипсокартона.
Нож здесь в качестве инструмента никак не подходил, а вот в машине у них был набор, в котором имелся неплохой ломик-гвоздодер. В крайнем случае, конечно, можно было бы раздолбать гипсокартон кувалдой, но это вышло бы слишком шумно. Кто знает, что вообще может быть там, за фальшивой стенкой.
Упрятав кинжал обратно в ножны, Азат выбрался из смотровой ямы и отправился к машине.
– Что там, у тебя песок в почках, что ли? – спросил Борн, который услышал странные звуки, но не смог определить их причины.
– Нет, – мотнул головой башкир. – Тайник нашел.
– Тайник? – «Крепостной» даже поднялся на ноги. – Что за тайник?
– Пошли, вместе посмотрим. Ломик только возьму, чтобы было чем фальшпанель поддеть.
Забрав из машины инструмент, они отправились вниз. Предусмотрительно перетащили поганое ведро из смотровой ямы в один из углов помещения, после чего Азат принялся скоблить острым концом гвоздодера по гипсокартону в поисках стыка. Нашел, вогнал изогнутую сторону, продавив шпатлевку внутрь, налег на получившийся рычаг.
Что-то хрустнуло, и верхняя часть перегородки отошла от креплений. Провел ломиком ниже, повторил процедуру, схватился за край стенки обеими руками и без особого труда сдвинул ее в сторону. За ней оказался проход.
– Шумно вышло, – сказал Борн, поморщившись, когда Азат поднял голову. – Взломщик из тебя так себе.
– Там лестница, – ответил тот, посветив фонарем в открывшийся проем. – Пыли куча, выглядит так, будто лет десять никто не ходил. Надо остальных будить.
– Погоди, дай посмотреть. – «Крепостной» отодвинул его в сторону, включил свой фонарь, который значительно превосходил в мощности маленький диод, принадлежавший башкиру, и резко выдохнул: – Офигеть. Там коридор и дверь металлическая. Похоже, мы на объект ГО наткнулись.
– Серьезно? – Азат сунулся в проем и увидел, что за длинным лестничным пролетом следует коридорчик, который заканчивается большой металлической дверью. – Надо разбудить всех… Ну командиров точно, по крайней мере.
– Да ладно, сами посмотрим. – Борн шагнул на лестницу и двинулся вниз, оставляя за собой следы армейских ботинок на пыльных ступенях. – Я с детства по таким местам лазаю. Свой первый ГП-5 в тринадцать лет на помойке у НИИ украл. Тогда думал, что это ГП-7. А ГП-4 для меня был ГП-5.
– Может, хоть противогазы наденем? – Азат невольно двинулся следом за «крепостным». – Хрен его знает, что тут в воздухе может быть.
– Да не боись ты, что бы тут ни было, уже давно осело или выветрилось, – успокоил его тот. – К тому же вряд ли кому-то понадобилось травить убежище перед тем, как уехать. Судя по тому, что здание укрепить пытались, а вход на объект аккуратно спрятать, они сюда вернуться хотели. Но не смогли.
Серые стены ведущего вниз хода давили на психику. Понимание того, что это происходит в брошенном городе, только усиливало эффект. Что вообще могли знать о Сарманово «крепостные», которые пришли в Мензелинск пять лет назад? Тут-то все брошено гораздо раньше.
Мало ли, вдруг на самом деле здесь всех какой-нибудь вирус выкосил? А счастливчики, которые смогли выжить, устроили захоронение в старом убежище, прежде чем навсегда покинуть это место?
Вспомнилась история, то ли прочитанная в старой книге, то ли виденная в фильме, то ли просто услышанная в разговоре за бутылкой. О том, что многие вирусы способны сохранять активность внутри трупов долгие годы и что новая эпидемия оспы может оказаться спровоцированной черными копателями, которые обделывают свои дела на территории вымерших от смертельной болезни деревень.
В итоге пока они спускались по оказавшейся недлинной в общем-то лестнице, Азат успел накрутить себя так, что был готов бежать наружу со всех ног, садиться в машину да ехать прочь, бросив своих товарищей.