Пройдет год, прежде чем абсолютно неожиданно на пороге моего дома в Берлине появится бывший президент Ведомства по охране конституции, а затем руководитель службы федеральной разведки и контрразведки Хериберт Хеленбройх. 16 марта и 24 апреля 1993 года он сидел в моем небольшом кабинете. Первый раз я разговаривал с ним один, второй — с Хорстом Йенике.
Сначала господин Хеленбройх назвал причину своего визита. Он тоже выступал за одинаковое обращение со всеми разведчиками. «Вы ведь делали то же самое, что и я». Но все-таки чуть лучше, подумал я и улыбнулся.
Он хотел «проложить путь» для правового принципа одинакового обращения. Он был зол и напуган, видя, как непрофессионалы юристы и политики, занимаются этими дела ми. С другой стороны, он, конечно, понимал, что наши источники до сих пор занимают влиятельные позиции, «неизвестные и поэтому как обычно шантажируемые. Разумеется, больше американскими, чем русскими, спецслужбами», Это нужно было прекратить. То есть разоблачить разведчиков.
Несмотря на то что он серьезно пострадал в деле Тидге и пока был на пенсии, он ощущал себя гражданином своей страны в той мере, чтобы отвратить угрожающую Федеративной Республике опасность. Уголовное преследование сотрудников разведки должно быть прекращено и «найдено достойное решение для неофициальных сотрудников. «В данной ситуации должно иметь место политическое, а не юридическое решение».
Он считал Берндта Шмидбауэра, который знал о его «миссии зондирования», компетентным человеком. Хеленбройх хотел теперь вместе со мной обдумать решение. По его словам, он всегда обладал житейской мудростью. Если проблемы обступали его, он всегда руководствовался своим девизом: «Оставить в покое прошлое — позаботиться о будущем».
Легко говорить человеку, у которого отняли только президентское кресло, у меня же — целое государство, да еще утопию в придачу.
То, что он говорил, было очень разумно. Я чувствовал, что он действительно ищет решение в отличие от фокусов и ловушек, расставленных Ведомством по охране конституции. Я заявил о моей готовности к диалогу, озвучил еще раз все предшествующие инициативы и их результаты, а также снова дал понять наши основные принципы. Мы по-дружески попрощались после первого разговора. Он хотел поговорить с государственным министром Шмидбауэром, я же посоветоваться с моими бывшими заместителями.
Во время второго визита он передал мне позицию Берндта Шмидбауэра, который утверждал, что прежние действия не привели к желаемому результату. Он больше не требовал безоговорочной капитуляции, но видел определенные трудности в том, чтобы убедить все стороны в амнистии и освобождении от уголовной ответственности граждан ФРГ, которые согласно закону ФРГ совершили уголовно наказуемые деяния. По просьбе Хеленбройха мы с Хорстом Йенике еще раз озвучили нашу позицию. Мы ни на йоту не отступим от требования прекратить уголовное преследование и настаиваем на добровольной амнистии. Не мы будем сдавать сотрудников, а каждый в отдельности предоставит необходимую информацию, если лично он в соответствии с гарантиями, которые еще предстоит обеспечить, посчитает это правильным решением.
Мы подчеркиваем: тот, кто не использует этот шанс и будет разоблачен без нашего участия, должен сам нести ответственность за последствия. Мы высказываемся за политическое решение проблемы и за необходимые в этой связи законодательные инициативы. Мы подчеркиваем нашу лояльность по отношению к государству и обещаем таким образом повлиять на наших разведчиков, чтобы с их стороны не исходила никакая опасность для Федеративной Республики.
Но этот разговор был не так естественен. Слишком часто мы заявляли о нашей позиции, слишком часто мы терпели неудачи, слишком часто — из-за менталитета победителей.
Тем не менее мы договорились с Херибертом Хеленбройхом сформулировать нашу позицию и предложения в «небумажном» формате. В начале мая 1993 года Хеленбройх передал письменный документ государственному министру Шмидбауэру.
В нем содержалось следующее:
«Осуществляемые в данное время следственно-разыскные мероприятия и уголовное преследование по статьям 94–99 УК в отношении бывших сотрудников Главного управления разведки Министерства государственной безопасности ГДР обнажили ряд проблем, который активно обсуждался общественностью и юристами.
Ими занимались государственные прокуроры и судьи — вплоть до Ведомства по охране конституции. Сотрудники Главного управления сформулировали по этому поводу следующую позицию:
1. Признается, что Федеративная Республика Германия заинтересована в обнаружении до сих пор скрытых источников Главного разведывательного управления на территории старых федеральных земель. Также и мы заинтересованы в том, чтобы исключить любую возможностъ работы наших бывших источников на какие-либо другие спецслужбы.
2. Ситуация складывается таким образом, что подавляющее большинство сотрудников Главного управления разведки чувствует моральную ответственность перед своими бывшими источниками на территории старых федеральных земель и не готово подвергнуть эти источники уголовному преследованию. Такое положение дел основывается, как правило, на тесных человеческих взаимоотношениях, возникших на протяжении многих лет совместной работы и общности идеальных целей. Офицерский кодекс чести будет определять и в дальнейшем поведение большинства бывших сотрудников разведки.
3. Осуществление следственных мероприятий и уголовного преследования в отношении сотрудников Главного управления разведки МГБ ГДР является, в силу сложности проведения расследований и количества подозреваемых лиц, дополнительной нагрузкой для и без того перегруженной криминальной полиции и органов правосудия. Возмутительным кажется факт срочного создания коллегий по уголовным делам. Правовая основа этого мероприятия кажется весьма сомнительной. К тому же, учитывая тот факт, что ГДР больше не существует, и с точки зрения общей превенции — это вообще бессмысленно.
4. Поэтому нельзя недооценивать тот факт, что уголовное преследование бывших сотрудников разведки рассматривается как очередное несправедливое действие не только ими самими и членами их семей, но по гуманистическим соображениям провоцирует также публичную критику этих мер. Публичная и социальная изоляция бывших сотрудников Главного управления и всего Министерства госбезопасности приняла такие размеры, которые не соответствуют и в принципе не соотносимы с правовыми государственными нормами. Угроза неконтролируемых реакций становится все более вероятной.
5. Принимая во внимания все перечисленные факты, остается только один выход: «Оставить в покое прошлое — позаботиться о будущем».
Мы предлагаем следующее:
а) Федеративная Республика Германия в обязательном порядке заявляет, что она предоставляет свободу от уголовного преследования тем бывшим источникам Главного управления разведки, которые сдадутся добровольно. Бывшие руководящие сотрудники разведки, имеющие непосредственное отношение к разработке этого заключения, обязуются, в свою очередь, обратиться к своим бывшим источникам с рекомендацией использовать возможность освобождения от уголовного преследования на указанных выше условиях.
б) Все следственные мероприятия и уголовное дела в отношении бывших источников, которые давно были возвращены в ГДР, должны быть прекращены и закрыты.
с) Все следственные мероприятия и уголовные дела в отношении бывших сотрудников разведки должны быть прекращены и закрыты».
Наконец в середине июля Хеленброх дал о себе знать. Он был разочарован нашей почти бескомпромиссной позицией, в отношении которой, якобы, обе стороны пришли к общему знаменателю. Нас это не удивляло вовсе, так как Шмидбауэр — агент его величества канцлера — официально заявлял, что история «холодной войны» должна быть переписана заново. Они шли по следу более чем 2000 преступников. По их утверждению, появилась лишь вершина айсберга.
Наши действия не увенчались успехом. Многие разведчики оказались в тюрьме. Мы приобрели горький опыт: не блестящая работа спецслужб, как утверждал г-н Шмидбауэр, привела к разоблачению наших разведчиков, а предательство некоторых из нас. Когда и через кого все те же спецслужбы США получили доступ к нашим материалам и, вероятно, прежде чем они успели их обработать, передали спецслужбам-партнерам — этот момент был явно упущен.
Итак, игра спецслужб продолжалась. Мы оказались всего лишь наблюдателями за этой информационной монополией. Но из происходящего сегодня в «подполье» мы вынесли два важных урока: если политики игнорируют реальность, всякая секретная деятельность теряет свое значение. И мы уже знаем, как можно жить после ликвидации секретной спецслужбы.
Послесловие
38 лет назад началась моя деятельность в службе внешней разведки ГДР. В конце я был одним из самых старых сотрудников Главного управления разведки, участвовал в формировании всех руководящих уровней, был свидетелем его развития и распада. Почти всю трудовую жизнь я был разведчиком — полным надежд, уверенности и убежденности в правильности своих действий. В это время борьбы я переживал успехи и поражения, радости и огорчения. Это счастливое для меня время завершилось периодом сомнений и разочарований.
Поражение, которое я должен был принять, касалось не только разведывательной службы, но прежде всего моего представления об этом мире, стремления многих людей к долгожданному спокойствию, социальной справедливости, уверенному будущему. Допустим, реально существовавший в ГДР и в других странах социализм не давал увидеть эту картину. Но она вновь обретет прежнюю силу. Господство денег — не последний ответ истории.
Ученик и учитель. Маркус Вольф и Вернер Гроссманн
Во время моей деятельности в разведке я работал в дружеской атмосфере со многими официальными и неофициальными сотрудниками. В книге я выборочно и в качестве примеров называю некоторые имена. Но я благодарю многих за их доверие и поддержку до и после падения стены. Для того, чтобы оценить по достоинству их жизненные достижения я в том числе, написал эту книгу. Я не хотел излагать историю Главного управления разведки, а записал ситуации, которые я, выполняя разные функции, пережил вместе с моими сотрудниками.