Не от украинцев мы будем скрываться, как в клипе «зря они к нам пришли».
Настоящий враг страшнее и сильнее, богаче и подлее. Спрут. Всемирный. Он пришел заставить всех замолчать. Но власть его не вечна.
Игорь ИВАНОВБелая Идея и война в Новороссии
Слово экс-начальника Политотдела Ополчения
Мы боремся не за те или иные партийные идеалы, мы боремся за то, что выше всех партий и классовых программ — мы боремся за Россию.
Генерал-от-инфантерии А.П. Кутепов, 1929 г.
Начавшаяся весной 2014 года вооружённая борьба в Новороссии по своему характеру и идейно-политическому содержанию резко отличалась от всех войн и военных конфликтов, в которые русский народ был втянут в конце XX — начале XXI веков. Этих войн и конфликтов, начиная с войны в Афганистане, можно насчитать много, но ни один из них не был воспринят народом как общенациональное дело, ни один не был им широко поддержан.
С советских времён в народном сознании утвердилось стойкое убеждение в том, что интересы верховной власти и интересы народа — вещи не только совершенно разные, но и прямо противоположные. За десятилетия коммунистического правления люди в Советском Союзе успели привыкнуть к тому, что кремлёвские вожди рассматривают народ только в качестве расходного материала для воплощения планов партийной олигархии и никогда не действуют в интересах русского населения. Такое отношение к своему народу стало визитной карточкой коммунистических правителей, неизменно бросавших на произвол судьбы и своих пленных солдат, и своих союзников, и своих сограждан, как то было во время Второй мировой войны, в Афганистане или в национальных республиках времён раздела Советского Союза. За годы «демократического правления», когда Российская Федерация не обладая реальным государственным суверенитетом, проводила по указке Запада откровенно антинациональный курс во внешней и внутренней политике, неверие народа представителям власти — на всех её уровнях — в том числе и неверие в способность власти реально встать на защиту национальных интересов своей страны, укрепилось ещё более. В соответствии с этим складывалось и отношение общества к вооружённым конфликтам.
Но новая февральская революция, вспыхнувшая на Украине с подачи США и носившая ярко выраженный антироссийский и русофобский характер, была воспринята русским народом не как удар по заворовавшемуся олигархическому режиму Ющенок или попытка давления на правящую элиту РФ, а как общая народная беда: для многих с самого начала было очевидно, что вооружённый государственный переворот на Украине — не просто очередная социальная буча со сменой правящей верхушки в одной из «банановых республик» бывшего СССР, а начало активной фазы агрессии Запада против всей православно-славянской цивилизации, прежде всего, против её основы — России. Поэтому, воссоединение Крыма с Российской Федерацией и вооружённое противостояние в Новороссии с самого начала приобрели для русских характер оборонительной войны и национально-освободительного движения.
В 2014 году, перед лицом смертельной опасности, под разъярённые крики «Москаляку на гиляку!», русский народ стал обретать давно утраченное единство. А Россия обрела своих новых героев. Страна услышала новые имена — Натальи Поклонской, Игоря Стрелкова, Алексея Мозгового, Арсения Павлова («Моторолы»), Александра Беднова («Бетмана») и других. Эти люди, возглавившие народное сопротивление или ставшие его символами, были резким контрастом тому, к чему народ был приучен десятилетиями: вместо привычных своекорыстных и чёрствых к людской боли чиновников, вместо не обремененных совестью и интеллектом политиков, вместо туповатых и вороватых генералов — — народ увидел руководителей и командиров принципиально иного типа. Живым олицетворением Русской Весны стали люди Чести, Долга и Совести, бойцы и интеллектуалы, самоотверженно, не по приказу, вставшие на защиту интересов народа и своей страны, шедшие навстречу смертельной опасности и при этом не искавшие для себя никаких личных выгод. Всегда ли такое восприятие образов героев Крыма и Новороссии соответствовало реальной картине — вопрос отдельный. Несомненным было то, что именно по таким народным героям давным-давно истосковалось русское народное сознание.
Особенностью русского добровольческого движения 2014 года было то, что оно возникло не по указке «сверху», а активно развивалось «снизу». При этом весной-летом 2014-ГО, пожалуй, впервые за всю историю РФ векторы действий её верховной власти и народного патриотического движения — совпали. Вне зависимости от причин этого совпадения, для подавляющего большинства россиян «Русская Весна» стала глотком свежего воздуха, временем невиданного подъёма национального самосознания, когда денационализированный и разобщённый за десятилетия коммунистического и демократического правлений русский народ вновь смог ощутить себя народом.
Как же восприняли трагедию на Украине Белые — потомки и преемники участников Белой борьбы 1917–1922 гг., проживающие в Русском Зарубежье и в России? На первый взгляд может показаться, что сам этот вопрос не мог иметь большого значения на фоне развернувшихся вокруг Украины (и России в целом) масштабных политических и военных событий. Ведь Белая эмиграция как явление прекратила своё существовать ещё в начале XXI века — с уходом в лучший мир последних её представителей, и с этого времени Русское Зарубежье так называемой «первой волны» было представлено только детьми, внуками и правнуками Белых эмигрантов. Да и то лишь их малой частью — той, что ещё не полностью ассимилировалась в странах своего проживания и продолжала сохранять русскость. Что же касается официального наследника Императорской и Белой армий — Русского Обще-Воинского Союза (РОВС) — то к началу XXI века он имел лишь символическое значение, ибо к этому времени из некогда массовой боевой организации превратился в компактное сообщество потомков участников Белого движения и их единомышленников, сосредоточившихся на работе по сохранению идеологии, истории и традиций Русского Воинства, патриотическом воспитании и т. п. вопросах.
Казалось бы, в такой ситуации всё это живое, но немногочисленное наследие Белой эмиграции уже не сможет сыграть какой-либо роли в разворачивающихся военных или политических событиях. Однако с началом «революции» и Гражданской войны на Украине позиция Белых приобретала исключительно важное значение в плане идеологическом. Дело в том, что Запад, а вслед за ним и марионеточный режим в Киеве, избрали в качестве идеологического прикрытия проводимой на Украине антироссийской и русофобской политики старый, апробированный ещё в годы Холодной войны НАТО-вский штамп — «антикоммунизм», хотя ни Украина, ни Российская Федерация уже более двух десятилетий не являлись коммунистическими — ни номинально, ни по факту. Правда, после падения КПСС и раздела Советского Союза эти «страны» не стали и антикоммунистическими: стараниями «демократов» деятельность коммунистических партий и организаций в них, к сожалению, не была запрещена. Подобно тому, как она не запрещена в демократических США, Великобритании, Германии и других странах НАТО. А французские коммунисты и вовсе заседают в Национальном собрании и Европарламенте, так что, согласно логике украинской пропаганды, в целях «декоммунизации», можно было бы, по образцу Донбасса, накрыть «Градами» и обработать миномётным огнём и парочку десятков городов во Франции…
Для любого объективного наблюдателя было очевидно, что «антикоммунистическая» риторика — лишь благовидное идеологическое прикрытие проводимой на Украине политики этноцида и геноцида русского народа, «картинка» для западных потребителей СМИ и налогоплателыциков, хоть как-то объясняющая общественному мнению необходимость поддержки установленного в Киеве вурдалакского режима и кровавой бойни в Донбассе. И одновременно — шулерский приём, с помощью которого русофобы пытаются переложить ответственность за преступления большевизма — на русский народ.
Позиция русских Белых антикоммунистов при таком раскладе пропагандистской риторики становилась исключительно важна, ведь в XX веке Русское Белое движение первым выступило с оружием в руках против интернационального зла коммунизма и вплоть до сего времени оставалось самым последовательным и принципиальным его противником: именно РОВС в 2000-е годы неоднократно выступал в роли инициатора обращений в международные организации (ПАСЕ, ОБСЕ, ООН) с требованием официального и решительного осуждения теории и практики коммунизма, запрещения деятельности коммунистических партий и группировок (к слову, всякий раз эти инициативы натыкались на глухое неприятие со стороны международных организаций, предпочитавших покрывать коммунизм, а его преступления — опять-таки спихивать на русских). Но одновременно Белые являлись и самыми последовательными носителями идеи возрождения единого Российского Государства, убеждёнными противниками расчленителей России.
Для Белых события на Украине не стали чем-то неожиданным. Национал-сепаратизм вообще, и украинский сепаратизм в частности, всегда были непримиримыми врагами России. Для Русского Белого движения, шедшего в бой под лозунгом «За Великую, Единую и Неделимую», сепаратисты всех мастей являлись не меньшим злом, чем большевики. Факты заключения вынужденного «перемирия» или эпизоды временного «союзничества» Белых с представителями того или оного национального или регионального сепаратистского течения в каше Гражданской войны 1917–1922 гг. — магистрального отношения к сепаратизму отнюдь не меняли. Да и «союзничество» такое никогда не было продолжительным и всегда заканчивалось лишь усилением взаимного неприятия. Покончить с разрушающими Историческое Российское Государство сепаратистскими тенденциями — для Белых было только вопросом времени и наличия (либо отсутствия) для этого сил в конкретный момент времени. «Украинцы — к ним одно презренье, как к ренегатам и разнузданным бандам» — писал один из лидеров Белого движения Михаил Гордеевич Дроздовский, понимая под «украинцами», конечно, не малороссов, явл