– Помолчи, Румяна,- серьезно ответил вдове Медведь. – На двор-то еще не ходила?
– Тебе-то какое дело, охальник? – вспыхнула женщина.
– Да так, любопытственно,- помахивая вдове свободной рукой, бросил Медведь Милославич. – Ты выходи, Румяна… Тоже потанцуешь.
Вдова заругалась вслед, но мужики были уже далеко.
До кузни добрались едва ли не быстрее, чем в обычное время. Присели, зацепились руками за землю и замерли, не разрывая боевого построения.
Изба кузнеца выглядела подозрительно пустой. Над кузней не поднимался дым, хотя Сила Милованович поднимался обычно ни свет ни заря.
– Сила! Эй, Сила! – прокричал Удача.
Ждать, пока кузнец соблаговолит выглянуть на улицу и обратить на них внимание, было недосуг.
– Сила! – басом позвал Медведь.
– Сдается мне, он за железом поехал,- заявил вдруг Клен.- Собирался намедни.
– Раньше ты не мог вспомнить? – рявкнул Медведь.
– Так ведь я не знал – уехал или нет, – оправдался Клен. И в это время в окошке появилась заспанная кудлатая голова то ли отрока, то ли юноши.
– А то ж ученик его, Хват,- объяснил Клен.
Юноша Хват, удрученный появлением стольких важных гостей перед кузней, кажется, немного струхнул.
– Сила в Больших Тараканах,- объявил он.
– Что? – удивился Удача.
Он всегда полагал, что сила в матушке-земле сырой, в корнях горных ну или в травах волшебных, на худой конец.
– Хозяин за железом поехал. В деревню Большие Тараканы, – повторил Хват.
– Странно, – проворчал Медведь. – Всегда в Гнилушки ездил. Сказал бы ты, что Сила в Гнилушках, еще можно было бы тебе поверить…
– А сейчас поехал в Тараканы,- продолжал настаивать Хват. – Его волхв подбил. И с ним вместе уехал… Два дня как прошло. Что же мне вас обманывать, дяденьки?
Удача Мстиславич задумался, потом по-отечески добро улыбнулся и предложил:
– Выйди-ка, юноша, к нам.
– Зачем это? – опасливо спросил Хват, которому вид четырех обнявшихся мужиков не понравился с самого начала.
– Выйди, когда старшие говорят! – рявкнул Медведь. Спустя некоторое время Хват показался на крыльце. Сделал шаг, другой, но падать не собирался. Мужики смотрели на него во все глаза.
– Ишь, идет, ровно журавель,- подметил Клен.- И ноги не сгибает…
– А чего? – обиделся Хват. – Я всегда так хожу… Что это ты, Клен Потапыч, обижаешь меня с утра пораньше?
Тут на пути Хвата попался бугорок, с которого юноша соскользнул и грохнулся оземь:
Мужики вздохнули даже с некоторым облегчением.
– Ишь, не заговоренный, – вымолвил Медведь. – Ходит просто не так, как все… Ноги в коленках не гнет. Надо будет и самому попробовать.
– Что стряслось-то? – спросил обалдевший Хват, приподнимая голову от земли.
– Гололед, – объяснил Удача.
– Так лето, – попытался возразить Хват.
– Молод ты, не все еще знаешь, – проворчал Клен. – Мо-розко, должно быть, буянит…
– Летом льда не бывает, – продолжал упорствовать Хват. Он приподнялся на четвереньки, не удержался и вновь растянулся на земле.
– А что ж скользит? – спросил Удача. – Есть лед. Только тонкий очень. Мы вот, Хват, хотели у твоего хозяина крючьев заказать. Ты сам-то, наверное, не сделаешь?
– Сделаю, если до кузни дойду,- решительно заявил Хват. – Только поможет ли? Думаете, легче будет с крючьями?
– Почему же нет? – спросил Клен.
– Да вот у меня лапти новые, а я все равно скольжу, – ответил Хват, елозя ногами по земле. – По льду в новых лаптях ходить сноровисто. Пока не намокли да не обледенели. Лыко-то за лед цепляется…Медведь полез пятерней в густую бороду, хмыкнул:
– Ишь! Ведь прав мальчонка. Тут без колдовства не обошлось. А супротив колдовского льда и крючья не помогут!
– Сейчас проверим – лед или не лед,- решительно заявил Хват.
Кое-как встав на четвереньки, он вернулся в избу, повозился там и вылез обратно с горящей лучиной.
– Тут как может быть – есть лед, а его не видно,- рассуждал Хват.- Сейчас огнем его подтопим и проверим.
Пятясь по-рачьи, Хват добрался до стоящего неподалеку от дома стожка, выхватил оттуда большой пук сена, положил его на землю и поджег.
– Не поджигай по ветру! – строго сказал Сом. – Сейчас весь стог займется!
– А что же… Хоть видно будет, – прошептал Клен. – Такой пучок травы на речке зимой сожги – и не подтает лед.
Хват между тем выдернул из-за пояса ножик и принялся ковырять землю.
– Это ты зачем? – насторожился Удача.
– Ну был бы лед, корка бы и сошла, – пояснил юноша. – Вот я сейчас порыхлю землю – будет скользко или нет?
Мужики только покачали головами. – Недаром тебя, Хватом прозвали,- заметил Медведь, взглянув на юношу с одобрением.- Соображаешь кое-что. Закончив работу, помощник кузнеца пригласил:
– Ну, кто хочет попробовать? Мужики не отпускали друг друга.
– Ты уж как-нибудь сам,- предложил Клен.
Хват осторожно приподнялся, поставил ногу на взрыхленную землю.
– Держит! – радостно сообщил он.
– Что ж нам теперь, всю деревню перепахивать? – прорычал Медведь.
Но тут Хват взмахнул руками, пискнул и рухнул на землю.
– Как ощущения? – заинтересованно спросил Удача.
– А какие ощущения, когда боком о землю грохнешься? – обиделся Хват.
– Нет, ну ты же говорил, стоять можно. А сам не устоял. Что – была земля, а потом лед стал?
– Не знаю… Вроде крошки ледяной под ногами почувствовал,- вздохнул молодой человек.
– Пойдем-ка с нами, мил человек,- предложил Хвату Медведь.- Вижу, соображаешь ты… Кудесника навестим…
– Уехал волхв,- сообщил юноша.
– Ну так помощник его остался, Тоже, говорят, неглупый парень. Может, найдет какое снадобье…
– Что он там найдет? – вспыхнул Хват. – Ему бы только ерунду всякую бормотать…
– Не скажи,- встал на защиту волхвов Удача.- А что ты Наума не любишь, давно слышал.
– Он не девка, чтобы я его любил, – еще пуще покраснев, ответил Хват. – А еще удивляюсь я: что Клен Потапыч на санях не ездит? У него ведь не одни сани дома. Лучший он специалист по саням!
– И правда! Сейчас на сани вся надежда! – ухватился за идею помощника кузнеца Клен. – Сейчас ведь без работы сижу… На бочки спроса еще нет, на сани – уже нет… Точнее, уже есть! А я тут гуляю с вами!
– Ну а я домой пойду. У хозяина на чердаке полозья были. Железные…
Хват собрался было ретироваться, но Удача оттолкнулся ногой от земли, и четверка мужиков плавно скользнула к юноше.
– И никуда ты не пойдешь, – объяснил несговорчивому молодому человеку Удача, кладя ему руку на плечо. – Сказано же – всем миром надо думать, как из беды выйти. Клена за санями отправим, а ты с нами отправишься.
– Так я не смогу с вами ехать!
– Почему это?
– Не умею.
– Научим,- приободрил Хвата Удача.
– Да и не хочется…
– Может, тебе вера не позволяет? – насупившись, спросил Сом. – Ты басурман? Пошто с хорошими людьми в компании быть не хочешь?
Хват поерзал, упер глаза в землю и изрек:
– В сочинениях Максимуса Грамотея прописаны повадки и обычаи рыбоптиц пингвинусов, живущих далеко на юге. Собираются они в стаи по несколько десятков, ерзают по льду и предаются разнузданным игрищам. В таком виде вы ровно пингвинусы эти…- А ты пингвинусов видел? – поинтересовался Удача, нисколько не обидевшись. – Я вот где только ни бывал, а не доводилось.
– Картинку в свитке рассматривал, – проворчал Хват.
– И нечего тогда привередничать, – подытожил Медведь.- Становись на место Клена!
Хват занял место в боевом построении, а Клен побрел в сторону своей избы – благо отсюда до нее было недалеко,- размахивая руками и чудом сохраняя равновесие.
Симеон-кудесник жил через три дома от кузнеца, в покосившейся избенке, которую и сам не хотел поправить, и мужикам не позволял. Из трубы над избой валил густой зеленоватый дым. Разглядеть что-то за маленькими подслеповатыми окошками не представлялось возможным.
– Кудесник! Эй, кудесник! – прокричал Удача.
– Да нет его,- тихо сказал Хват.- Это Наум печку топит.
– Эй, Наум! – позвал Медведь.- Выходи к нам! Какое-то время в избе было тихо, потом дверь со скрипом приоткрылась, и на пороге появился безусый юноша лет пятнадцати. На ученика чародея он походил мало. Разве что яркая красная рубашка с черными звездами выдавала в нем не обычного босоногого паренька, а помощника волхва. Придерживаясь за перила крыльца – волхв Симеон был пожилым, и перила кузнецу Силе позволил сладить добрые,- молодой человек спустился во двор.
– Чего надо, добрые люди? – опасливо взглянув на богатыря и его спутников, поинтересовался юноша.
– Не признаешь нас, Наум? – строго спросил Медведь.
– Признаю, Медведь Милославич. И тебя, Удача Мстиславич. И тебя, Сом Силыч. Не знаю только юношу, что с вами пришел…
– И я тебя, Наум, знать не хочу, – строго ответил Хват.
– Ай, ай, – покачал головой Удача. – Соседи, а дружно не живете!
– Нечего было дымное заклятие на уголь накладывать, – заявил Хват. – Чуть не задохнулся в кузне.
– Ты бы меня жирным пингвинусом не называл да не дразнился бы, когда Симеон-кудесник дождь вызывал,- не полез за словом в карман Наум. – А я и не жирный вовсе!
Действительно, Наум был скорее юношей худым и долговязым.
– Для пингвинуса – жирный, – ответил Хват. – Пингви-нусы отличаются своеобразным изяществом, как писал Грамотей Максимус!
– Полно! – прикрикнул на юношей Удача. – Говори-ка, Наум, что за скользь на улицах?
– Какая скользь? – вскинулся Наум.- Где скользь?
– А ты что, не знаешь? – прищурившись, спросил Медведь.- Земля скользкая во всей деревне…
Наум, не отрываясь от перил, попробовал ногой землю.
– И правда,- заявил он.- То-то я смотрю – что это вы друг за дружку хватаетесь… Словно пингвинусы…
Хват покраснел до корней волос, а Медведь покачал головой:
– Темнишь ты, юноша… Если не знал, что скользко, пошто в перила вцепился, как клещ?
– А мне учитель всегда советует: будь осторожней, под ноги смотри,- не моргнув глазом ответил Наум.