Ребята склонились над столом.
— Смотрите, — Георгий Алексеевич провел тонко очиненным кончиком карандаша воображаемую линию. — Если двигаться, как указано в летописи, с юга до верховьев Днепра все ясно. А вот дальше говорится о волоке до Ловати. Но ведь путь к Ловати пересекает такая крупная река, как Западная Двина. И в те времена это был почти непроходимый лесисто-болотистый край, изобиловавший озерами и реками. Не случайно в 1238 году направлявшееся к Новгороду ордынское войско, добравшись до Игнач-Креста, не смогло продвинуться дальше и вынуждено было повернуть обратно. Те же места, через которые пролегал путь «из варяг в греки», и по сей день принадлежат к числу наименее исследованных. Это почти «белые пятна». — Карандаш-указка Карцева очерчивал плавные окружности на карте. — Летописец почему-то пропустил Западную Двину, и, кроме того, мы сталкиваемся здесь с непомерно большим волоком — до двухсот километров. И ведь это только до истока Ловати, а до места, где она становится судоходной, волок получается раза в полтора длинней…
— Как же так?! — вырвалось у Жени. Володя обескураженно молчал.
— Ничего не поделаешь. Как видите, в описании пути еще много неясного, — сказал Георгий Алексеевич. — Летопись отмечает, что путь «из варяг в греки» не раз изменял свое направление. Одной из причин этого были бесконечные междоусобицы удельных князей в эпоху феодальной раздробленности Руси. Так, город Витебск, а вместе с ним и верховья Ловати, да и среднее течение Западной Двины постоянно переходили из рук в руки, их то включали в состав Полоцкого княжества, то присоединяли к себе его восточные соседи. Это, конечно, делало путь небезопасным для торговых караванов, судов и заставляло купцов искать другие, более спокойные маршруты.
— Да, нелегко нам придется, — вздохнул Володя. — Все, что вы сейчас рассказали, в новом свете рисует дело. Надо еще раз как следует обдумать маршрут и посоветоваться. Разрешите позвонить вам через пару дней.
— Буду рад, — ответил Георгий Алексеевич, ставя книги на место.
— А все-таки от экспедиции мы не откажемся ни за что. Не думайте! — запальчиво заявил на прощание Женя Журкин.
— Я и не думаю, — примирительным тоном произнес Карцев. — И вас к этому не призываю. Скорее даже наоборот… Звоните, — добавил он, провожая ребят.
Оставшись один, Георгий Алексеевич вернулся в кабинет. Перебирая давние материалы, он погрузился в размышления. Студенческая идея их необычного путешествия непосредственно перекликалась с многолетними изысканиями ученого.
Военный историк, он многие годы занимался исследовательскими экспедициями. Его особенный интерес вызывал прославленный русский полководец князь Александр Ярославич.
В тяжкую годину Батыева нашествия, одного из самых страшных испытаний, выпавших на долю нашего народа, разоренной дотла оказалась вся нижняя и средняя Русь с такими крупными центрами, как Киев, Владимир, Суздаль, Чернигов, являвшимися очагами национальной культуры. Некогда поражавшие воображение иноземных гостей своим богатством и красотой, они лежали в руинах — сожженные и разграбленные. Уцелели лишь Господин Великий Новгород и Псков с их владениями в Прибалтике и на севере, у Студеного моря.
Разбойное нападение на эти сохранившие независимость русские города-республики объединило шведов, датчан, немецких рыцарей-меченосцев — всех, кто стремился воспользоваться бедственным положением Руси для захвата ее земель. Смертельная угроза нависла над нашим народом, его свободой и культурой. Победа новгородского князя Александра над шведами на Неве в 1240 году, в честь чего он был назван Невский, разгром спустя два года немецких псов-рыцарей на льду Чудского озера, вошедший в историю под названием Ледового побоища, наряду с дальновидной политикой и искусной дипломатической деятельностью Александра Ярославича в Золотой Орде помогли отстоять национальную независимость нашей Родины, сохранить ее язык и культуру, постепенно, исподволь накопить силы для свержения ненавистного ига.
Несколько лет назад Георгий Алексеевич ездил в Торопец, старинный город Калининской области, чтобы побывать в местах, где зимой 1245 года вновь блеснул полководческий гений Александра Невского. Там историк обратил внимание на то, что княжеская дружина точно так же, как и в походе против шведов в 1240 году, предпочла наиболее освоенный тогда водный путь «из варяг в греки». Только в первый раз дружина плыла по Волхову и Неве, к северу от Новгорода, а во второй использовала южное направление этого пути.
«Значит, существовал все же какой-то другой, короткий, волок», — размышлял Георгий Алексеевич, и нынешний разговор со студентами вернул его к этим предположениям. Их полностью подтверждали и летописные сведения.
«Да, несомненно, — думал Георгий Алексеевич, перечитывая строки летописи и время от времени сверяясь по карте, — маршрут новгородцев был именно таким: Ловать, Кунья, Сережа, Торопа, Западная Двина. Здесь мог находиться только один волок — между деревней Волок на Сереже и Торопой у города Торопца… Ну что ж, для начала, пожалуй, лучше всего проверить именно это направление. Ведь к середине XIII века оно стало основным. Так, по-видимому, и нужно будет посоветовать ребятам».
Громов позвонил через день и неожиданно пригласил Карцева приехать к ним в институт поделиться своими соображениями со всеми участниками будущей экспедиции.
— Ребята очень хотят вас послушать. — В голосе Володи звучали умоляющие нотки. — Соберутся и преподаватели, которым пришлась по душе наша затея. С вашей помощью разработаем окончательный план подготовки, поскольку время не терпит. Так что уж, пожалуйста, не отказывайтесь.
Георгий Алексеевич охотно согласился. Энтузиазм молодежи невольно заразил и его, и он почувствовал себя причастным к их замыслу.
В пятницу после занятий в одной из учебных аудиторий состоялась назначенная встреча. Народу собралось много — едва хватило стульев.
Володя Громов, исполнявший обязанности председателя, не без гордости представил Георгию Алексеевичу собравшихся преподавателей. Затем Карцев познакомился со студентами — будущими членами экспедиции. Кроме самого Громова и Жени Журкина, их было пятеро, в том числе две девушки: тоненькая блондинка Таня Леонова — «художник и фотограф», как отрекомендовал ее Володя Громов, и третьекурсница Алла Урусова, быстроглазая, энергичная, с румянцем во всю щеку. Саша Трофимов и еще один будущий путешественник Сережа Жарковский настроились по-деловому: заняв места в первом ряду, они положили перед собой блокноты и приготовились записывать.
После обстоятельного выступления историка завязался шумный обмен мнениями. Горячо спорили, перебивая друг друга, осаждая ученого множеством вопросов. Все склонялись к тому, что идею надо поддержать.
— Я — за, — поднялся с места декан факультета, — но есть один важный момент, который вы упустили, а его необходимо прояснить, прежде чем приступать к подготовке похода.
— Какой? Какой? — послышалось со всех сторон.
— Объясняю. От Георгия Алексеевича мы узнали, что большой отрезок пути «из варяг в греки», находящийся между озером Ильмень и Западной Двиной, до сих пор сравнительно слабо исследован. Да и дальше, от Западной Двины до Днепра, маршрут по речке Каспле может преподнести немало сюрпризов. Не забывайте, что Тур Хейердал, пример которого вас так вдохновляет, пересекал океан, и, естественно, вопрос о соответствии осадки «Кон-Тики» океанским глубинам перед ним не возникал. У вас же совсем другие условия. А если та или иная речка настолько обмелела, что построенная вами ладья окажется непригодной для плавания по ней? Вы рискуете тогда растратить ваш труд и средства впустую. Поэтому предлагаю разведать предварительно хотя бы отрезок пути от озера Ильмень до Западной Двины, представляющийся мне наиболее сложным.
— Правильно! — раздались возгласы студентов и преподавателей.
— А с транспортом мы, так и быть, вам поможем, — закончил декан под одобрительный гул аудитории. — Дадим институтский автобус. И еще о техническом обеспечении. Мне кажется, вы должны взять с собой в путешествие не только фотоаппарат, но и кинокамеру.
— Ну конечно! — воскликнула Таня Леонова. — Как мы об этом не подумали? Свяжемся потом с Сенкевичем и снимем фильм для «Клуба кинопутешествий».
— Сережа, ты, по-моему, занимался в кружке кинолюбителей? — тут же обратился Володя к Жарковскому. — Будешь у нас кинооператором.
Само собой определилось решение: использовать предстоящее лето для разведки водных путей между озером Ильмень и Западной Двиной, зимой построить деревянные суда по старинному образцу, отвечающие условиям озерно-речных систем маршрута путешествия, и на следующее лето отправиться в задуманный поход «от моря до моря».
Наступила ранняя весна. Под лучами апрельского солнца на улицах Ленинграда таял снег, наполняя воздух теплой влагой, как бывает только в это время года.
В один из вечеров Георгию Алексеевичу позвонил Володя Громов, сказал, что ребята провели серьезную подготовку и хотели бы проконсультироваться.
— Пожалуйста, заходите, всегда рад быть вам полезен.
— А не могли бы вы принять всю нашу группу? — попросил Володя.
— Ну что ж, приходите все, — последовал ответ.
Они явились точно в назначенный час, и с ними молодая миловидная женщина.
— Это Нина Николаевна, наш куратор, — представил ее Володя. — Она преподает географию и тоже хочет отправиться в путешествие.
После того как все уселись в кабинете, Громов, ища взглядом поддержки у своих спутников, начал:
— Мы решили просить вас, Георгий Алексеевич, возглавить нашу разведывательную экспедицию. Может быть, это слишком смело с нашей стороны, но мы очень надеемся, что вы не откажетесь… — Володя смущенно умолк. Молчали и остальные, с надеждой поглядывая на ученого, а тот, захваченный врасплох неожиданным предложением, медлил с ответом. — Вы не беспокойтесь, — сказал Володя. — Организационные вопросы мы берем на себя, а вас просим осуществлять только научное руководство экспедицией.