— Да пошли вы все! — заорал в сердцах Леня. — Уволюсь на фиг! — и вышел, хлопнув дверью.
— Ур-р-род, — простонала Светка. — Ну, что ему стоит?! — и помчалась пить настойку пиона.
Мы с шефом переглянулись и тоже рванули из кабинета: он — за Леней, я — на кухню, утешать Светку. На менеджерах по продажам весь мир держится, ведь так? А если, не дай бог, уволятся оба? Страшно даже подумать об этом, не говоря о том, чтобы пережить такое в действительности.
На кухне при попытке достать из нижнего шкафчика бутылочку с пионом для Светки из моего нагрудного кармана вывалился новехонький мобильник. Я вздрогнула всем телом и сделала движение, чтобы поймать его, но опоздала буквально на полсекунды, и серебристый телефончик со стуком грохнулся о деревянный пол.
— А! — вырвался задушенный крик из моего горла.
— Ой! — вздрогнула Светка, на миг позабыв о своих проблемах.
— Не боись, — на пороге возник Славка из техотдела, — дерево — это не страшно. — Он поднял телефон. — Вот бетонный пол — это похужее будет. — И протянул мне мой бедный мобильничек.
Я быстро пощелкала кнопочками — вроде все нормально. И то хорошо, благодарно подумала я и вновь взялась за пион.
Удивительно, но на работе не случилось больше ничего особо смертельного, если, конечно, не считать, что где-то вскоре после обеда у меня оторвалась пуговица на блузке. Скажете: «Ой, боже мой, что ж тут страшного?» И напрасно. В офисе не оказалось ни единой иголки с ниткой.
— Вы же сшиваете документы! — возопила я, стоя посреди бухгалтерии и вздымая к небу руки. — У вас все должно быть!
— Должно, — пропыхтела главбух Ольга Аркадьевна, стоя чуть ли не на коленях и перебирая какие-то коробочки на нижнем ярусе стеллажа. — Но почему-то нет. Вот тут всегда лежали…
Огромная английская булавки образца шестидесятых годов прошлого века была найдена в сейфе, извлечена оттуда на свет божий и выдана мне. Потратив целых пять минут на борьбу с ней, я вышла из дамского туалета почти в хорошем настроении. Блузка была намертво пришпилена к моему бюстгальтеру, двигаться стало страшно неудобно, зато приличия были соблюдены и можно было продолжать работать.
Да, если бы в 15.23 не отключили электричество. Не понятно, зачем нужны такие технически сложные и дорогостоящие «пугалки», как оружие массового уничтожения? Для того чтобы разнести в пух и прах какую-либо страну, достаточно всего лишь отключить на всей ее территории электричество. И все. Жизнь парализуется на корню. Мы сидели и ждали, окруженные своим многочисленным супермодным и совершенно никчемным в сложившихся условиях оборудованием… Сидели и ждали. И тихо зверели, потому что у всех были срочные дела.
В четверть шестого свет наконец-то включили и жизнь закипела с новой силой.
— Идешь домой? — заглянула ко мне через некоторое время Полина.
Я бросила взгляд на часы. 18.02. Покачала головой:
— Нет. Дел полно.
— Да брось ты, — подмигнула Полина.
— Нет, — повторила я и уткнулась в бумаги.
Однако вволю потрудиться мне не дали. На этот раз мои домашние. Звонок мобильного раздался в полседьмого.
— Мама! — радостно завопила Иринка, когда я поднесла трубку к уху. — Бренда подралась с собакой из соседнего двора!
— Жива? — выдохнула я, почувствовав, как в груди ухнуло сердце.
— Собака? — уточнила Иринка. — Собака жива.
— Зачем мне твоя собака? — закричала я. — Бренда, Бренда жива?
— Ну конечно, — захихикала Иринка. — Мы только что от ветеринара. Царапины и все. Ты когда приедешь?
— Скоро, — пообещала я.
Я отключила телефон, распласталась на столе и немножко побилась об него головой. С работой на сегодня можно уже завязывать. И я стала собираться.
Маршрутка, подхватив меня на Большой Пушкарской, рванула с места так рьяно, что я, не успев сесть, рухнула на чьи-то ноги, больно ударившись лбом о спинку кресла.
— А-а-а!!! — завопили по меньшей мере три человека, включая и меня.
— Звините, — буркнул водитель.
Синяк. Я потерла лоб. Будет синяк, может, даже синячище. Любопытно, на Западе за такое можно подать в суд? У нас — точно нет, можно даже и не пытаться.
Зато доехала почти мгновенно.
Супермаркет, овощной отдел. Пусто. Ни души. После пяти минут моих истеричных криков появилась дебелая тетка и, вся трясясь от отвращения, взвесила-таки мне помидоры.
Потом в кассе не было сдачи с моей тысячи. «Мы сдали всю выручку!» — заорала кассирша. А мне-то что? «Идите разменивайте!» — велела она. Я швырнула ей помидоры и гордо удалилась.
19.37 — родной дом, входная дверь в подъезд. И тут вдруг почувствовала, что чего-то в моих руках не хватает. Пакета с бумагами и зонтиком! Оставила в супермаркете! В камере хранения! Я развернулась и помчалась обратно.
19.58 — родной дом, входная дверь в подъезд. Попытка номер два. На этот раз удачная.
Спустя две минуты я позвонила в дверь квартиры. Надеюсь, это все? Конец моим сегодняшним несчастьям?
— Мусик! — Иринка распахнула дверь и кинулась мне на шею. — Ура!
— Ура! — вымученно откликнулась я и опустила глаза.
Бренда вертелась у моих ног, вся в зеленке.
— Как ты, дорогая? — Я нагнулась и потрепала ее по холке.
— Она — классно! — сообщила Иринка, отступая в коридор. — А тебе, мама, посылка.
— Посылка? — Я выпрямилась. — От кого?
— От DHL.
Что?!
— А что там? — Я вошла в прихожую и захлопнула за собой дверь.
— Откуда я знаю, — пожала плечами дочь. — Это же твоя посылка. Я не распечатывала. Но что-то большое.
Большое? Ого.
Я скинула мокасины, повесила куртку на вешалку и прошла в гостиную. Посылка «от DHL» лежала на журнальном столике. Пузатый пакет, бесформенный и… огроменный!
— Что-то мягкое. — Иринка подошла к столику и потыкала пальцем в посылку.
— Может, тетя Марина? — Я вопросительно посмотрела на дочь.
Тетя Марина — это моя школьная подруга, вышедшая замуж в Германию.
— Или тетя Оля? — продолжала я.
А эта — тоже школьная подруга — эмигрировала в Канаду.
— Нет, — качнула головой Иринка. — Это от какого-то Д. Кертиса из Лондона.
— Что? — Я вздрогнула и кинулась к посылке.
— Знаешь, кто это? — спросила Иринка.
— Знаю, — буркнула я, рассматривая надписи на пакете.
Точно. Лондон. И точно Д. Кертис. Какой-то бред. Что это он мне прислал? С какой это стати?
— И кто это? — продолжала расспрашивать Иринка.
— Да так, — уклончиво ответила я.
— Это «он» или «она»?
— Он.
— Что прислал? — Дочь присела на журнальный столик. Бренда устроилась у ее ног.
— А я откуда знаю? — проворчала я, беря пакет в руки.
— Сюрприз? — Иринка широко распахнула глаза и захлопала в ладоши. — Люблю сюрпризы!
Я тоже. Только не в пакетах от DHL. И не от Дэвидов из Лондона, у которых на лице написано, что ничего хорошего от них ждать не приходится.
Я осторожно вскрыла пакет. Еще пакет. И его долой. А в пакете…
— Вау!!! — восхищенно завопила Иринка. — Вот это да!!!
Свитер. Исландский. Темно-синий с узорной кокеткой. Мечта всей моей жизни. Вот уж действительно вау!
— Надень, надень, надень! — пропела Иринка, вскакивая со своего места.
Я надела. Как раз.
— Пошли смотреться! — Иринка схватила меня за руку и потащила в прихожую, к зеркалу.
Я выглядела так, как будто родилась в этом свитере. Вот только лицо… Эти вытаращенные глаза… Иринка тоже заметила.
— Мусик, у тебя вид полного обалдевания, — сообщила она, поглаживая меня по рукам.
Меня или свитер?
— Хочу такой, хочу такой, хочу такой! — застонала дочь.
Значит, все-таки свитер.
А я не хочу. Вернее, нет. Я хотела. Но перехотела. Когда получила. От Дэвида… из Лондона. Потому что этот Дэвид… И никак нельзя вернуть. Хотя у меня ведь есть его адрес, да и на конверте он написан.
Я вернулась в гостиную и взяла в руки конверт.
— Я сварю нам кофе? — крикнула из прихожей Иринка. — Отметить прибытие свитера?
— Хорошо, — откликнулась я.
Да, так и есть. Вот адрес. Замечательно. Надо бы узнать, сколько стоит отправка в Лондон…
Какая-то бумажка выскользнула из конверта и упала на пол. Я наклонилась и подняла ее.
«Дорогая Кэтрин, — писал Дэвид Кертис из Лондона, — прими подарок из Исландии. Свитер к твоим глазам». И неразборчивый росчерк. «Романтично», — сказала бы моя мама. Идиотизм какой-то, сказала бы я. То, что у меня голубые глаза, еще не повод слать мне исландские свитера. Я провела рукой по животу. Ммм… Какая прелесть! Вернуть… Вернуть — это все равно что плюнуть в лицо. Представьте себе: вы шлете маленький (хорошо, хорошо, не очень маленький — какая, в сущности, разница?) подарочек с незатейливой припиской: «К твоим глазам», а вам в ответ — получите-ка обратно все, что вы прислали. Нет, нет, это даже хуже плевка.
— Мама, — в проеме двери, ведущей в прихожую, появилась Иринка с подносом в руках, — а мы можем уговорить этого Д. Кертиса прислать мне такой же свитер?
— Знаешь, — я сняла свитер и бросила его на кресло, — может, лучше закажем по Интернету?
— А можно разве? — Иринка со стуком поставила поднос на стол.
— Конечно. Кредитка у меня есть. Давай ищи и попробуем.
— Круто! — Иринка схватила Бренду за шею и подула ей в нос: — Бренда, представляешь, скоро и у меня будет исландский джемперито!
Надо бы написать ему, что я получила бандероль, подумала я, расставляя на столике чашки с кофе и сладости. Впрочем, наверняка DHL сами сообщат ему о том, что заказ доставлен в срок. А «спасибо»? Его-то уж точно надо написать.
Странный он все-таки, этот Дэвид Кертис из Лондона. Я еще в Дании заметила. Как будто в нем намешано всего понемногу. То он мачо до мозга костей, то интеллектуал рафинированный, а то совсем как не от мира сего. В каком из этих состояний ему пришла в голову мысль подарить мне джемпер под цвет глаз? Хотелось бы знать. Потому что от этого зависит, что именно символизирует этот джемпер. Ответа пока не было. А «спасибо» писать надо. Иначе не засну сегодня.