А ему плевать. Они называют это профессионализмом. Лично я называю свинством. Высшей степени свинством. Внедриться в чужую жизнь. Без спросу, без оглядки на чужие чувства. Точно так же он уселся тогда за мой столик. Видел же, что я против. Но его это не волновало. Потому что, как только он узнал меня, он решил разузнать обо мне побольше. Зачем? Ну как же — тогда случайно сфотографированный объект станет живым. Может, он еще и статейки пописывает — я же не знаю. Вот и тиснет материальчик обо мне. А кто его знает, может, уже тиснул.
Прославишься, тихонько шепнул внутренний голос. И добавил: мол, а что такого страшного во всей этой истории? Даже прикольно. Прикольно что? Что тебя использовали для извлечения прибыли? И промолчали при этом? Я уселась опять перед компьютером, открыла почтовую программу и быстро-быстро застучала по клавишам.
«А ты парень не промах, — написала я. — Куда собираешься продать мои фото? Будь любезен, сообщи о результатах — мне хотелось бы получить свою долю». Вот так вот. Получите, господин Кертис. С такими, как он, по-другому нельзя. Я отправила письмо и побежала заваривать кофе. Я всегда пью кофе в стрессовых ситуациях.
Сигнал, возвещающий о прибытии очередного имейла, прозвучал, когда я уже допила мое «лекарство» и безуспешно пыталась подвигнуть Бренду на прогулку. На улице шел дождь, а наша собака в дождь отказывается гулять наотрез. Готова терпеть сутками, лишь бы не мочить шерстку.
Я метнулась к компьютеру и, к своему полному изумлению, прочитала: «Ты веришь в любовь с первого взгляда?»
Что такое?! Он что, издевается надо мной? Вот недаром я не люблю таких крутышек. Они никого за людей не считают. Особенно женщин.
«Уводишь разговор в сторону? — ответила я. — Не хочешь делиться со мной деньгами?»
«Ты не ответила на мой вопрос, — немедленно отреагировал Дэвид. — Ты веришь в любовь с первого взгляда?»
Нет, ну какой настырный. При чем тут любовь-то?
«Не верю, — с ожесточением застучала я по клавишам. — И тебе не советую».
«Поздно, — ответил он. — Встреча с тобой перевернула всю мою жизнь».
Нет, ну каков нахал! Продолжает издеваться. И думает, что я сейчас брошусь в бой, начну обсуждать с ним эту тему. А я не буду. Надо просто устраниться. Вроде меня это никак не задело. Ни фото его, ни бредни про любовь с первого вздоха, ой, пардон, взгляда.
Кстати, если честно, то я в нее верю. Для таких, как Иринка и чуть-чуть постарше. Но только не для бабушек моей возрастной категории. Право, это смешно. Уморительно. Даже отдает дурным вкусом. И потом, у меня она уже была. Один раз в школе. Второй раз — с Иринкиным незадачливым папашей. Третий — была бы уже перебором, вы не находите?
«Не грусти, — написала я Дэвиду Кертису из Лондона, — расстояние, что нас разделяет, быстро тебя вылечит».
Нет, это действительно смешно.
Глава 14
— А я верю в любовь с первого взгляда, — сказала Дарья.
Я все ей рассказала. Не смогла утаить. Все равно с кем-то нужно было поделиться.
— Да, верю, — повторила она. — И не смотри не меня так.
— Как? — Я пожала плечами.
— Недоверчиво. Подозрительно. Осуждающе.
— Ну, уж точно не последнее, — запротестовала я. — Хотя, честно сказать, ты меня удивила. Не думала, что ты так сентиментальна.
— При чем тут сентиментальность? — вскинулась Дарья. — Разве верить в любовь с первого взгляда — это пошло?
— Я не говорила «пошло»…
— Ага, не говорила, — кивнула Дарья, — но видела бы ты свое лицо. На нем шестнадцатым кеглем было начертано: ну и пошлятина!
Конечно, не так резко, подумала я, но в целом довольно точно. Сопли, слезы и закатывания глаз — вот что ассоциируется у меня с любовью с первого взгляда. Никак не похоже на Дашку.
— Ты считаешь меня прагматиком, — продолжала она, — и в чем-то ты права…
В чем-то? Я усмехнулась.
— Вижу, вижу, — вздохнула Дарья. — Ладно, я прагматик. Согласна. Это разве плохо?
— Я и не сказала, что плохо. Твое дело. Просто когда ты начинаешь вилять вправо или влево, это нелогично. А я за логику.
— Верить в любовь с первого взгляда — это не значит вилять, — заметила Дарья, обведя задумчивым взглядом зал кофейни, в которой мы сидели. — Это просто свидетельство того, что я все же человек, а не машина. Масса людей верит в любовь с первого взгляда, разных людей, заметь. И прагматиков, и циников, и законченных эгоистов, вот только вслух они боятся в этом признаться…
— Тогда откуда тебе известно, что они верят? — перебила я ее. — Они ж боятся признаться.
— У них на лицах все написано, — поморщилась Дарья, — неужели ты не замечаешь?
— Нет, не замечаю.
— Потому что сама не веришь, — решила подруга. — Завидное упорство.
— Тому есть причины, — пробормотала я, побалтывая соломинкой в стакане с соком.
— Да знаю. — Дарья откинулась на спинку стула. — Иринкин папаша… Отбил всякое желание верить в светлое и доброе.
Отбил. Это точно.
— И все-таки, — после некоторой паузы произнесла Дарья, — она вертится.
— Что? — я удивленно уставилась на нее.
— В смысле существует, — пояснила она. — Любовь с первого взгляда. И что бы ты ни говорила по этому поводу, ты в меньшинстве.
Неужели это действительно так? Неужели большая часть человечества верит в эту лабуду? Я ехала домой и размышляла об этом. Смотрела на лица сидящих в маршрутке — не похоже, чтобы эти люди страдали недугом под названием «романтизм». Джинсы, футболки, наушники в ушах, мобильники в руках. Дарья перегибает. Но как ее проверить? Ведь не ринешься к прохожим на улице с вопросом: «А что ты там думаешь насчет любви, ха-ха, с первого вздоха?» Впрочем, если взять в руки микрофон, то, глядишь, сойдешь за журналиста, а журналистам любят отвечать на всякие, пусть даже самые дурацкие вопросы. Вот только нет у меня уверенности, что все говорят при этом действительно то, что думают. Почему-то всегда кажется, что человек, оказавшись перед камерой или микрофоном, начинает изображать из себя невесть что. И нести невесть что. Лишь бы произвести впечатление. Да и духу у меня не хватит прикинуться журналисткой. Так, помечтала, пока было нечем заняться по дороге домой.
— А ты веришь в любовь с первого взгляда? — спросила я у Иринки, не успев даже захлопнуть за собой дверь.
— Мусик, ты чё? — изумилась дочь.
— Что за «чё»? — возмутилась я.
— Сори, — спохватилась Иринка. — Забыла.
Я борюсь за чистоту русского языка. Не за стерильную, конечно, — при нынешнем телевидении и радио это невозможно по определению, — но хоть за какое-то подобие чистоты. Иринка, надо отдать ей должное, старается, но иногда теряет бдительность и срывается на «чё» или «ихних».
— Так веришь или нет? — повторила я, проходя в комнату.
Бренда, виляя задом, подлетела ко мне.
— Привет, привет. — Я нагнулась и погладила ее по бархатистой морде.
— Тебе зачем это? — осведомилась дочь.
— У нас с тетей Дашей теоретический спор, — пояснила я. — Нам требуется мнение подрастающего поколения.
— А-а-а, — протянула Иринка, — понятно. Верю.
— Правда?
— Ну да.
— А девчонки?
— То есть?
— Твои подружки, — я плюхнулась в кресло и взяла в руки пульт телевизора, — они что думают по этому поводу?
— Девчонки? — Иринка на секунду задумалась. — Ну-у… — она присела на подлокотник кресла, рядом со мной, — мне кажется… да, они тоже.
— Верят? — уточнила я.
— Ага, — кивнула дочь.
— Что за «ага»? — Я легонько шлепнула ее по коленке.
— Сама так всегда говоришь, — надулась Иринка.
— Разве? — усмехнулась я.
— Да. — Она сползла с подлокотника и встала передо мной. — Я, кстати, хотела предложить тебе одно дело.
— Какое?
— Не только ты меня поправляешь, когда я леплю что ни попадя, но и я тебя. Как тебе это?
Демократично, подумала я. И логично, если учесть то, как складывались взаимоотношения в нашем семействе. Но педагогично ли? Этого я не знала. Однако не сомневалась, что если бы задалась целью прояснить этот вопрос, то по макушку увязла бы в противоречивых советах. Брр. Я поежилась. Только не это.
— О’кей, — решила я. — Годится.
— Классно! — воскликнула Иринка, пару раз подпрыгнула, выражая свой восторг, и убежала в свою комнату.
«Классно» — это в рамках культурного языка или нет? Я задумалась. Культура же имеет тенденцию изменяться. Раньше без «соблаговолите» и «премного» и шагу ступить было нельзя, а сегодня — где они, ау?! Ладно, за «классно» рубить головы не будем.
— А между прочим, — прокричала из своей комнаты Иринка, — если хочешь узнать чужое мнение, то залезь в Интернет и поинтересуйся там насчет любви с первого взгляда.
А вот это мысль! Я вскочила. Бренда, уже примостившаяся в соседнем кресле, повела очами, мол, куда-то идем?
— Отдыхай, — бросила я ей. — Для тебя ничего интересного.
Ну и ладно, читалось на сонной Брендиной морде, не очень-то и хотелось.
Мировое сообщество высказывалось по поводу любви с первого взгляда или раза (тут народ несколько путался в терминах) многословно и противоречиво. Одни утверждали, что никуда от этого не деться, потому что всему причиной феромоны, власти над которыми мы не имеем, а значит, любовь с первого взгляда разрешения спрашивать у тебя не будет — проскользнет в дверь, ты и не заметишь как. Другие наотрез отказывались верить в ее существование, демонстрируя при этом твердокаменный эмпиризм — мол, я ее не видел, следовательно, в природе такого явления не существует. Третьи феномена как такового в целом не отрицали, однако грустно изливались на тему о том, что все это чревато… разочарование… плохо заканчивается и т. д. и т. п. Это обо мне, успела подумать я, как вдруг на одном из форумов выскочило сообщение: «It doesn’t exist and people need to stop asking the same stupid question over and over»[7]. Я расхохоталась. Кого-то все это крепко достало. Впрочем, он (или она?) был в одиночестве — большинство пиплов, бродящих по безбрежным пространствам Всемирной паутины, безоговорочно верили в любовь с первого взгляда. Правда, делая оговорку. «Смотря что считать любовью, — писал некто под ником FGD-23. — Симпатию? Желание? Взаимопонимание? Взаимопринятие? Или все вместе?»