— Мама, даже если он, как ты говоришь, встревожен, во что мне, в принципе, не очень верится, но допустим, что так и есть. Даже если это так, зачем он с тобой это обсуждал?
— Наверно, надеется, что я как-то помогу ему, — неуверенно ответила мама.
— Угу, — хмыкнула я, — учитывая, что мы с тобой никогда не беседуем о моей личной жизни.
— Он-то этого не знает, — резонно заметила мама.
— Хорошо, с Павлом закончили, — отрезала я. — Но ты-то?
— Что я?
— Ты зачем… — Я запнулась. Какое бы слово подобрать? Не хотелось грубить, но, перебрав в голове все возможные варианты, я поняла, что вежливо не получится. — Ты зачем, — повторила я, — лезешь в это дело?
— Лезу… — эхом ответила мама, — да, точно… Как-то даже неуютно. Никогда ведь…
— Вот именно.
— Но, знаешь, Катюшка, я так за тебя переживаю!
— Знаю, — мягко подтвердила я.
— Хочу, чтоб у тебя все сложилось, — продолжила мама. — Раньше-то ведь бывало по-разному. А тут Павел. Такая замечательная партия…
— Партия? — с усмешкой прервала я ее.
— Хорошо, не нравится это слово — не буду, — покладисто пообещала мама, — сути это не меняет.
Согласна. Каким термином ни обозначь Павла, суть не изменится.
— И так все хорошо шло…
«Хорошо»? Знала бы ты, подумала я. Хотя все в этой жизни относительно. И те перипетии, которые сопровождали развитие наших с Павлом отношений, на фоне других событий наверняка могут показаться не стоящими даже упоминания. Но, честно сказать, я не могла выбросить их из головы. И все время размышляла: стоило ввязываться во все это или нет? Вот мама считает, что стоило. Хотя, между прочим, раньше ничего не говорила мне по этому поводу. Но ведь мы с ней не обсуждаем мою личную жизнь — чему тут тогда удивляться?
— И сейчас все нормально, — решительно заявила я.
— Правда? — спросила мама.
— Конечно. Павлу все примерещилось. Он, кстати, ревнив, ты не знала?
— Ревнив? — переспросила она. — Серьезно?
— Абсолютно серьезно.
— И сильно ревнив?
— Довольно сильно, — призналась я. — Иногда ему даже повод не нужен.
— Да? — Мама, похоже, задумалась. — Это не очень хорошо.
Я усмехнулась:
— Ты начинаешь пересматривать свои представления о нем как о «замечательном»?
— Нет-нет, что ты, — поспешно заверила меня мама, — один небольшой изъян — не беда.
— На этом и закончим, ладно? — предложила я, бросив взгляд на часы. — У меня дела.
— Конечно, конечно, — согласилась мама.
— Папе привет.
— Обязательно. Целую. Пока-пока.
— Пока-пока, — отозвалась я и повесила трубку.
Один небольшой изъян… Один ли? И какое должно быть количество изъянов, чтобы заставить тебя пересмотреть свои взгляды на партнера? Пять? Десять? Никто не знает. Наверное, это и к лучшему. Если бы существовали какие-нибудь нормы на изъяны, мы ничем другим не занимались бы, а только и выискивали бы и подсчитывали их. А так у нас есть шанс словить себе немножко счастья в этом потоке жизни.
Всыпать Павлу за приватные беседы с мамой или спустить все на тормозах?
С этой мыслью я вошла в кабинет шефа. В третий раз за сегодняшний день. Шеф пил кофе.
— Будешь? — спросил он.
— Не откажусь, — кивнула я.
Он встал, взял чашку и, подставив ее под краник кофейной машины, нацедил мне капучино.
— Все в порядке? — поинтересовался он.
— В смысле?
— У мамы.
— А-а-а. — Я приняла из его рук чашку и откинулась на спинку стула. — У мамы все нормально.
— Это хорошо. — Он тоже уселся в свое кресло. — Ну что, продолжим?
— Да, собственно, мы же поговорили. — Я пожала плечами. — Завтра явится эта особа из агентства, после я покажу вам, что там они насочиняли.
— Я не об этом, — махнул рукой шеф. — С этим-то все понятно.
— Тогда о чем будем говорить?
— О тебе.
— Обо мне? — Я в изумлении уставилась на него. — В каком контексте?
— В контексте карьерных перспектив.
Дарья — ясновидящая. Он собирается повысить мне зарплату. Какие тут еще могут быть карьерные перспективы для маркетолога?
Я приосанилась.
— Намечается вакансия, — объявил шеф и при этом почему-то поморщился. — Может быть, она тебя заинтересует.
— Вакансия? — удивилась я. — У нас? В какой это точке пространства?
Не поймите меня неправильно. Я довольна тем, что попала в эту компанию. Даже горжусь собой. Я победила в жесткой борьбе. Из двадцати с лишком кандидатов выбрали именно меня. Радости моей не было предела. Прошло почти два года, и мне пока все здесь нравится. По большому счету. На мелочи размениваться не будем. За эти «почти два года» я изучила нашу структуру и корпоративную политику вдоль и поперек. Здесь, в Питере, маркетинговая служба была представлена мною одной, расширения не предполагалось. Неужели шеф имеет в виду переход в другое профессиональное качество? В продажи? В техотдел? Как-то сомнительно.
— В Москве, — внезапно сообщил шеф.
— Что? — вздрогнула я.
— В Москве расширяют вашу службу. Будет пара-другая вакансий. Вот. — И он пристально посмотрел на меня.
— Так они наберут людей прямо там, в Москве, — пожала я плечами.
— Да нет, — поморщился он. — Из Стокгольма пришла указуха сначала потрясти свои кадры, даже из других городов, а потом уже, если среди своих ничего не найдется, искать на стороне.
— Ну, так они, значит, решили, что я им не подхожу, — улыбнулась я.
— С чего ты взяла? — удивился шеф.
— Мне пока никто ничего не предлагал.
— А никто и не будет. Пока я не напишу, что вот есть у меня такая госпожа Александрова, которая как раз сгодится для ваших надобностей. А я напишу.
— Так не терпится от меня избавиться? — рассмеялась я.
Шеф одарил меня мрачным взглядом.
— Куда там, — проворчал он. — Будь моя воля, я тебя никуда не отпустил бы…
Приятно, черт возьми.
— …но тут есть один момент, — продолжил шеф. — Если я не напишу, что у меня есть такой прекрасный специалист, то они там, — он посмотрел на потолок, видимо подразумевая шведов, — начнут сомневаться в твоих профессиональных качествах. Это раз. И второе — вдруг тебе это надо. А я тебе не дам рекомендацию. И будешь ты потом думать, что я зарубил тебе карьеру.
— А вам так важно, что я о вас думаю? — Слова вырвались у меня неожиданно для меня самой.
— Конечно, — пожал плечами шеф. — Ты единственный приличный человек в этом офисе.
— Мне кажется, вы утрируете, — пробормотала я. — Ольга Аркадьевна тоже ничего. Да и ребята…
— Не суть, — перебил меня шеф. — Вернемся к вакансии. Поедешь?
— Что?
— В Москву, говорю, поедешь?
— Не знаю, — промямлила я. — Вот так сразу не решишь. Надо думать.
— Там перспективы, — задумчиво проговорил шеф. — Не то что у нас. Все же головной офис по России. Поговаривают, начальник отдела в скором времени уходит. Глядишь, можно будет продвинуться.
— У меня дочь…
— Я помню, — кивнул шеф. — Поэтому и предупредил тебя заранее. Вообще, это не афишируется. Так что ты пока не говори никому.
— Хорошо.
Мы помолчали.
— Ну? — очнулся шеф. — Иди думай. А я буду им писать.
Я встала и, собрав бумаги с планом кампании, вышла из кабинета.
Москва… Чужой для меня город… Но — средоточие возможностей. Вот и думай теперь!
Глава 21
У меня есть приятельница — Анюта. Познакомились мы с ней в турпоездке. После мы с Анютой изредка встречались, как-то даже ходили вместе в театр, но близко не сошлись — не знаю почему. Может, виной всему питерские расстояния? Живем все же давлековато друг от друга: я — на Черной речке, она — в Купчине. Дарья, правда, всегда говорит, что прикрывать расстояниями свою неспособность общаться — значит лукавить. Пусть так. Сейчас не об этом речь. Просто я хочу сказать, что виделись мы с Анютой нечасто, обычно где-нибудь за чашкой кофе в центре, поэтому, когда она однажды напросилась ко мне в гости, я изрядно удивилась.
— Хочу с тобой посоветоваться, — с порога заявила Анюта.
Ага. Все встало на свои места. У нее просто есть потребность посоветоваться со мной. Да ради бога! Вот только почему со мной? Неужели у нее нет более близких людей для столь интимного действа? Но своих мыслей я вслух высказывать не стала, только сделала приглашающий жест: мол, проходи, конечно.
Оказывается, Анюта скопила некую сумму и теперь мучилась, на что ее лучше употребить. Выбор был таков: либо начать ремонт, либо поехать в Японию. Насчет ремонта мне все было понятно, а вот Япония вызывала вопросы. Которые я и задала.
— Но почему Япония? — спросила я у Анюты.
— Мечта всей жизни, — объяснила она.
— На сколько дней поездка? — поинтересовалась я.
— Двенадцать.
— Дорого?
— Не спрашивай!
Путевка в Страну восходящего солнца стоила всех тех денег, которые Анюте удалось скопить. К слову сказать, зарабатывала она так себе, поэтому любая крупная финансовая акция требовала от нее воздержания по полной программе. Жаль было бы выбросить с таким трудом накопленные деньги на ветер. И как раз Япония сильно на этот ветер смахивала. Ремонт с точки зрения здравого смысла был предпочтительнее. Но мечта… Я задумалась.
Честно признаюсь, ответ у меня уже был готов. Задумалась я, скорее, над тем, стоило ли сообщать его Анюте. Хотелось бы угадать, что сама-то она от меня ждет… Стоп, вдруг мелькнула мысль, но ведь, несмотря на то что мы так редко встречаемся, все же за эти годы мы уже успели немного узнать друг друга, неужели она думала, что присоветую ей этот дурацкий…
— Послушай, — начала я, — езжай ты в Японию! К черту ремонт!
— О! — с облегчением вздохнула она. — Значит, правильно, что я пришла к тебе.
И тут мне открылась истина. Конечно, у нее уйма знакомых. И конечно же многие из них ей гораздо ближе, чем я. Но выбрала в советчики Анюта меня. Просто потому, что точно знала, что я ей скажу. Она сама уже все решила. Вот только хотелось ей, чтобы вроде бы ей это кто-то посоветовал. Чтобы иметь оправдание своему безрассудному — на общепринятый взгляд — поведению.