Но с другой стороны, здесь нас подстерегали другие опасности. Уже через четверть часа на встречу попались первые путники — небольшая самоходная телега, груженная какими-то тюками и парой пассажиров весьма потрепанного вида. Я вся сжалась и опустила глаза в землю, как и велел капитан. Казалось, стоит только поднять взгляд и нас тут же повяжут. Что касается моего спутника, тот продолжал невозмутимо смотреть вперед и даже шагу не сбавил, уверенно ведя нас к цели.
Повозка проехала мимо, и я с облегчением выдохнула, даже не представляя, как смогу держаться, когда мы окажемся на кишащих ингирами улицах.
Череда приземистых каменных зданий неуклонно надвигалась, и, чем ближе мы подходили к городу, тем сильнее тряслись коленки. Я зачем-то усиленно прятала кисти рук, оттягивая рукава непривычной одежды. И все время старалась держать голову опущенной, очень надеясь, что сойду за послушную рабыню. Эх, вуаль бы сюда…
Опасения мои оказались напрасными. Встреченные редкие горожане не обращали на нас внимания, спешили по своим делам, изредка переговариваясь на непонятном языке, изрядно напоминающем змеиное шипение. Рей крепко держал короткую веревку, ведя меня, словно телушку в поводу, и уверенно лавировал меж приземистых построек. Я же, осторожно подняв глаза, увидела над крышами халуп высокую каменную стену, отделяющую центральную часть города от нищих кварталов. Всполошенно подумала, что если есть стена, значит, в ней есть и ворота. А если есть ворота, на них должна стоять стража. Бросила испуганный взгляд в спину ингирвайзера. Мать Прародительница, надеюсь, он знает, что делает…
Рейнар точно почувствовал мой взгляд, коротко обернулся и ободряюще кивнул. Неожиданно сзади меня толкнули в плечо, я испуганно пискнула, а капитан, дернув за привязь, что-то злобно прошипел. Лысый, точно коленка, эврянин в залатанной серой одежде что-то пробормотал и принялся часто кланяться, косясь на плетку, висевшую на поясе Рейнара.
Вид мужичок имел испуганный и был весь какой-то выцветший, лучшего определения мне в голову не пришло. Бледная серая кожа, тусклые глаза неопределенного цвета, да еще на шее я успела заметить россыпь каких-то язвочек.
Придвинулась поближе к Рею, а тот, брезгливо махнув рукой, взял меня под локоть и с величавым видом свернул на боковую улочку.
— Кажется, пронесло, — сказал он негромко, когда мы углубились в тень низких домов. — Похоже, оружие здесь говорит о высоком статусе, да и одежда нам досталась неплохая. Но все равно, людных мест будем по возможности избегать.
Точно в ответ на его слова, в ближайшей хибаре приоткрылась дверь, и показалась чья-то зеленоватая рука. Под ноги нам выплеснулась какая-то бурда, то ли испорченное вино, то ли еще что похуже. Резкий запах ударил в нос, дверь хлопнула, закрываясь, а я, тихо застонав, с трудом сдержала рвотный позыв.
— Смотри, там, кажется, колодец, — невозмутимо произнес мой спутник, и я, проследив за его рукой, увидела круглое каменное сооружение с деревянной перекладиной поверху. В горле запершило, и я поняла, что готова отдать что угодно за глоток свежей холодной воды. Все же сладковато-приторный сок Исполинского древа утолял жажду не лучшим образом.
Ингирвайзер стащил с перекладины деревянную бадью. Рукав балахона задрался, открывая мускулистое предплечье с сеткой вен, а я почувствовала, как что-то мягко ёкнуло в груди. Удивленно вскинула бровь — даже и не вспомню, когда со мной в последний раз происходило что-то подобное. Разве вот, когда совсем сопливой девчонкой была. Обычно крепкое мужское тело вызывает во мне совсем другую реакцию.
В глубине колодца гулко плюхнуло, я огляделась и, убедившись, что на улочке мы одни, приоткрыла лицо. Как же хочется залезть по шею в какую-нибудь речку, смыть с себя липкий пот и эту противную пыль, лезущую даже в нос…
Рейнар вытащил ведро. Я с наслаждением подставила ладони под холодную струю, и пила жадно, и полоскала горло. Сама не заметила, как почти всю воду потратила, а остатки капитан вылил нам на ноги. Прикусила губу, чтоб не взвизгнуть, а Рей, коротко бросив: «Прикройся!», снова взялся топить бадью.
Бодрости у меня заметно прибавилось и даже настроение поднялось. Я, прищурившись, глянула в пронзительно-синее небо, в вышине которого парила черточка-птица, а потом, пользуясь передышкой, с интересом стала разглядывать окрестности. То, что это был бедняцкий квартал, сомневаться не приходилось. Тесно стоящие хибары — каменные коробки с плоскими крышами. Небольшие, примерно в треть обычного солькорского дома. Интересно, как местные живут в такой тесноте? А вон у того дома навес из выцветшей ткани совсем порвался, болтается провисшим парусом. Да и не мудрено, улочка такая узкая, тут и двое не разойдутся. Хотя, нет, разойдутся, пожалуй, вон тем мужчинам теснота не особо мешает, идут плечо к плечу, а вот третий… ой!
Я встревоженно обернулась к ингирвайзеру, дернула за рукав и просипела:
— Ре-ей…
Но он и без меня уже всё заметил. Осторожно, даже лениво, поставил бадью на землю, и только скользнувшая к поясу рука выдала напряжение и готовность сразиться с чужаками.
Хотя, чего это я? Чужаки здесь мы…
Рейнар без лишней деликатности ухватился за веревку, потянул меня в сторону и сделал шаг вперед, закрывая собой от непрошеных гостей. Те двое, которых я заметила первыми, немного придержали шаг, перекинулись парой слов и вразвалочку пошли вперед, не сводя с нас настороженных глаз. И, пока местные не подошли впритык, чтобы мне пришлось опускать голову, я успела разглядеть третьего эврийца. Ростом немного ниже спутников, одеждой — куда хуже, а еще по лицу его расползлась черная татуировка. Она сильно отличалась от изысканной вязи спутников и смотрелась некрасиво, точно бельмо на глазу. Похоже, это был круг, в центре которого находилось еще что-то, правда, черты лица мужчины изрядно портили симметрию татуировки.
Идущий впереди эвриец что-то коротко сказал Рею, а я, спохватившись, уставилась в землю. Лужицы, оставшиеся от умывания, быстро впитывались в землю, а возле основания колодца чахла незнакомая травка. Мать Прародительница, спаси нас! Очень надеюсь, что Рейнар сумеет отвязаться от этих типов.
Ингирвайзер с ответом медлил, и я сжала кулаки, надеясь, что боль от впившихся в кожу ногтей прогонит подступающий ужас. Наконец, Фрей произнес короткое слово, отдаленно похожее на «кша!». Эвриец недовольно засопел, а потом в поле моего зрения попали ноги, обутые в сандалии. Хамелеон шагнул в сторону, кажется, пытаясь обойти капитана. Ох, чую, мною тут заинтересовались…
Благодаря стараниям Рейнара, стояли мы спиной к солнцу, но я на всякий случай зажмурилась. Закусила губу и с тоской вспомнила родной Солькор. Хочу в снег!
Резкий голос ингирвайзера произнес раздраженную тираду, а потом я почувствовала чужие когтистые пальцы на щеке и от неожиданности открыла глаза. Встретилась взглядом с ухмыляющимся эврийцем и брезгливо отпрянула. Этот гад мне что, в зубы заглядывать собрался?
— Ашшти! Ашшти! — завопил рядом другой голос, резкий и неприятный, а меня снова толкнули, впечатав в стену дома. На секунду я задохнулась от удара, а потом увидела, как с двух сторон на ингирвайзера бросаются Хамелеоны. В руке одного блеснул нож, но Рей был настороже. Коротким ударом выбил оружие, а противник заорал, когда плеть с оттяжкой прошлась по оголенному запястью.
Я присела, обхватив колени, стараясь сделаться как можно незаметнее. А ингирвайзер отражал удары уже второго нападавшего. Тот крутил в руках короткую деревянную дубину, и на губах его блуждала страшная ухмылка. Краем глаза я заметила третьего местного — того, с отвратительной татуировкой. Он отчего-то не спешил ввязываться в драку, а заинтересованно следил за бойцами, небрежно прислонившись к древку матерчатого тента у дома напротив.
Рейнар хлестнул плеткой, но, то ли оружие было ему непривычно, то ли просто не повезло, но тип с дубиной ловко ушел от удара и, вынырнув вплотную из-под руки капитана, двинул тому оружием в челюсть. От удара чалма слетела с головы ингирвайзера. Брызги крови окропили лицо и золотистую хламиду нападавшего.
Все случилось очень быстро. Раненый эвриец как раз очухался, бросился к отлетевшему в сторону ножу, но добраться до него не успел. Я сама не поняла как, но парень с татуировкой, до того безмятежной наблюдавший за дракой, вдруг оказался рядом и опустил увесистый камень на затылок горе-вояке. Тот тюкнулся носом в землю, дрыгнул ногами и затих.
А наш неожиданный союзник подхватил с земли нож и крикнул:
— Эй, антреец! Лови!
Рей уклонился от опускающейся на его макушку дубины и перекатом ушел в сторону. Тут же вскочил на ноги, точно кот на четыре лапы, и ловко поймал брошенный клинок. Короткий взмах — и хищный оскал хамелеона сполз с лица, зеленоватая кожа налилась бледностью и, поперхнувшись кровью, эвриец упал с распоротым горлом.
Рей стремительно обернулся в сторону оставшегося местного. Настороженно замер, тяжело дыша и сжимая в побелевшей кисти боевую плеть.
— Я вам не враг, — негромко произнес парень и, усмехнувшись, поднял вверх пустые ладони.
А я заметила еще одну деталь. Кожа у него, в отличие от павших сородичей, была нормальная. Чуть смуглая, но без присущей ингирам зеленцы или желтизны. А еще волосы. Грязные свалявшиеся косички, что покрывали всю голову. У большинства Хамелеонов, что мне довелось видеть, головы были бриты. Волосы если и имелись, то росли по центру, от лба и до самой холки. Кое-то заплетал их в косы, кто-то стягивал в диковинные узлы. Странная же шевелюра незнакомца вызвала недоумение. И, кажется, не у меня одной.
Рей прищурившись рассматривал нашего неожиданного союзника, насквозь прожигая того чернильным взглядом. Я бы на месте парня испугалась. Но тот отчего-то лыбился во весь рот. Будто старого знакомого встретил, не иначе.
— Полукровка? — в конце концов, задал вопрос капитан, а новый знакомый радостно кивнул.
— А то! Можете звать меня Шед.
Рей сразу расслабился. Я заметила, как опустились плечи и ослабился хват на рукояти п