— Это я как раз понял, видел воочию. — Я припомнил неудавшееся вторжение Хамелеонов во главе с арисом, а потом задумчиво пробормотал: — А на Эвру ты, видимо, попал через тот портал в доме Вандебора. Следы ваши как раз в город уводили.
— Уж не знаю, кому тот дом принадлежит. Меня в то не посвящали. — Друг виновато пожал плечами. — Помню только, что интерьеры там были довольно изысканные. И статуя еще какая-то странная…
— Обнаженного лучника? — предположил я, и Ал усиленно затряс гривой.
Вот и славно, значит, что ученый, что мы с Роксаной попали на Эвру одним и тем же путем. Хоть не придется искать другие ингирские лазейки.
— Мне только непонятно, почему мы тот портал найти не смогли. Ну, когда Ключ еще работал.
— А кто его знает. Может, там экранирование какое стоит. Он вроде как в подвале был спрятан? — Ал кинул на меня вопросительный взгляд. Ну вот, а говорит, не запомнил…
— Именно. Надо будет на досуге проверить, чего там такого экранирующего. Хотя это не первоочередная задача. Закрылся и ладно.
Я ненароком вспомнил, кто вывел нас на подземный ход с порталом, и тихонько усмехнулся. Все же хоть что-то полезное смогли вынести из всей это неприятной истории с Вандебором. Не тюкни его Ксана лампой по лбу, так бы и оставались в неведении. Надо будет намекнуть при случае, чтобы не слишком переживала на сей счет. Или лучше, и вовсе, не поднимать эту тему?
— Кстати, — словно услышал мои мысли Аларик, — а Роксана чего за тобой в Эвру увязалась?
— Шило у нее в одном месте.
— Ясно. — друг понимающе хмыкнул. — Самостоятельная девица, я сразу понял. Вот потому-то, Рей, я никогда и не женюсь.
— Можно подумать, кому-то из нас это светит, — презрительно фыркнул я, а на душе отчего-то стало горько. Вряд ли урод, на вроде меня, подойдет Роксане в мужья. Впрочем, как и любой другой анье.
— Выходит, — продолжал предаваться научным измышлениям Донвиль, — раз ты закрыл тот переход у антиквара, нас на обратном пути и вынесло к основному порталу. Тьфу ты, — ученый скривился, — как вспомню зверские рожи наших гвардейцев, начинаю сочувствовать эврийцам. Хорошо хоть, не прибили сгоряча.
— Ты дальше-то рассказывай. — Я поднялся из-за стола и прошелся по комнате, чтобы отогнать сонливость, навалившуюся после сытной трапезы. — Что с тобой произошло в Эвре?
— Что-что? — Ал пожал плечами. — Притащили к Хану. Он каким-то образом уже был в курсе, что я имею самое прямое отношение к Ключу. У нас завелся шпион, а, ингирвайзер?
— Ищем. Ты, давай, не отвлекайся. Чего хотели-то?
— Поначалу, как я понял, хотели узнать, как далеко мы продвинулись в разработках. Боялись, не соорудили ли мы копию Ключа. Я, конечно, воду помутил, сказал, что слухи о второй лаборатории ходили, но меня в то не посвящали. Хамелеоны, кажется, не поверили. — Аларик поднялся, грохнув стулом. Подошел к камину и задумчиво уставился в огонь. Лицо ученого выглядело усталым и осунувшимся.
— Честно говоря, я уже с жизнью распрощался, но тут эврийцы прознали, что я перенастроил Ключ. А сами они очень не вовремя его разрушили. Вместе с лабораторией. — Ал нервно усмехнулся. — Вот тут мне представилась возможность тянуть время по-крупному. Валил всё на отсутствие нужных приборов, компонентов. Да и способных разобраться в моих каракулях на антрейском в свите Хана на тот момент не нашлось. Конечно, это не могло продолжаться долго, и я уже подумывал сдать им схему моей печки-волноловки, а тут и вы подоспели.
— Кстати, — я полез за пазуху и вручил Аларику свою находку, — как думаешь, что это такое?
Глаза ученого заинтересованно загорелись, и он жадно уставился в ингирские бумаги. В гостиной повисло молчание, прерываемое только тиканьем часов да сосредоточенным пыхтением Донвиля. Я терпеливо ждал, наблюдая в окошко, как моя лошадь в сумерках поедает овес из незнамо откуда взявшейся торбы. Родители моего друга все же милые люди.
— Где ты это взял? — наконец, вопросил Ал и с восхищением потряс документами. — Это же схема Ключа с полным описанием его работы. Причем, усовершенствованная модель! Да теперь, с этими самыми инструкциями, мы можем такого наворотить!
— В Эвре и взял. — Я не стал уточнять место находки документов, ибо в голову закралось нехорошее подозрение, что они могли бы запросто помочь открыть поврежденный мной портал. — Как скоро ты сможешь собрать новый Ключ?
Аларик как-то сразу сник, и горько вздохнул.
— Без лаборатории… боюсь, это невозможно.
— Надо бы съездить, поглядеть, можно ли что-то восстановить.
— Рей, в любом случае, это очень дорого. И долго. Не сомневаюсь, что мы убедим канцлера выделить деньги на строительство, но сколько времени на то уйдет?
— Подключу Рилла, он придумает, как побыстрее провернуть это дело. — Я метнул взгляд в окно и подумал, что Дорсан, наверное, уже дома. — А пока…
Стянул с пояса кошель с премией и опустил на стол.
— На первое время пригодится. У тебя ведь есть связи с механиками?
Аларик просветлел лицом, а я, опрокинув в себя остатки кофе, двинул одеваться. Нужно поговорить с Тенриллом как можно скорее.
— Единственное, чего я никак не соображу, что за энергетические потоки для подпитки Перехода имеются в виду? — донесся мне в спину негромкий голос ученого. Похоже, Ал снова полез в бумаги.
Я обернулся. Товарищ, не поднимая глаз от записей, с задумчивым видом поплелся меня провожать и чуть не свалился, споткнувшись о порожек в прихожей. Я поддержал друга, а у самого перед глазами как наяву нарисовался эврийский Источник. Золотистый переливчатый песок, словно вода, утекающий сквозь пальцы. И жуткая физиономия отверженного ингира с прозрачной кожей…
— Я, конечно, не очень хорошо владею эврийским, может, речь о чем-то другом идет, — продолжал бубнить Донвиль.
— Дай сюда! — Я в возбуждении отобрал у друга измятый лист. — Я, конечно, тот еще переводчик, но две головы всяко лучше… Да нет, похоже, ты правильно все понял. — Немного покрутив эврийские знаки, я почувствовал непреодолимое желание прямо сейчас сорваться в Бероль. — Но для начала нужно будет кое-куда съездить, проверить одну догадку.
Ведь если вспомнить, что эврийский источник угасает, становится понятным, зачем Хамелеонам нужен наш…
Глава 10
Роксана.
— Папа, ты с ума сошел! Я никуда не поеду!
— Ксана, это вынужденные меры. Ты ведь сама понимаешь, оставаться в Солькоре сейчас опасно. Граница может прорваться в любой момент.
Отец сидел напротив. Собранный, серьезный. В офицерской шинели, припорошенной снежной крошкой — даже не разделся, а значит, заскочил ненадолго. Что на дальнем рубеже служит, что в том же городе, все одно редко видимся. Так, ладно бы с хорошими новостями пришел или просто проведать, нет же, просит о таком, от чего волосы дыбом встают!
И суровый вид его говорит, что отец будет до последнего стоять на своем.
— Так, отошли меня в наше поместье, — предложила на мой взгляд хорошую альтернативу. Раз уж в Солькоре никак оставаться нельзя, почему бы домой не наведаться? Тем более, я уже год как там не была.
— Можно подумать, за пару лиг от города ты будешь в безопасности. Да и кто там за тобой присмотрит? Старый Альфред уже не тот. Ремня не даст и в чулане не запрет. — Папаша хмыкнул.
Я невольно улыбнулась, вернувшись мыслями в прошлое. Да, старый дворецкий всегда принимал активное участие в нашем с братом воспитании. Особенно в те периоды, когда отец надолго уезжал по долгу службы. Мама была с нами слишком мягка. А вот Альфред не давал спуску ни мне, ни Бертрану.
— Я вполне сама могу за собой присмотреть. Не маленькая уже, — фыркнула скорее насмешливо, нежели раздраженно. Отца тоже можно понять. Он любит меня, а потому переживает. Но как бы сильно он ни волновался, это не повод отправлять меня в монастырь.
— Как же, присмотришь! — столь же насмешливо ответил родитель. — С твоей-то тягой влипать в неприятности… Тебя ж так и тянет в гущу событий! На пару с капитаном Фреем…
О, как! А чего это папочка о Рее заговорил?
— Ты что-то имеешь против него?
— Нет… — почему-то вдруг смутился отец. — Конкретно против ингирвайзера я ничего не имею. Он хороший человек, преданный и честный… Но у него сейчас много забот. И ты будешь только мешать. Да и я не смогу спокойно исполнять свой долг, если не буду уверен, что ты в безопасности.
— Понятно, значит, я всем только мешаю. — Я надула губы и упрямо скрестила руки на груди. Детский жест, конечно, но сейчас отчего-то очень захотелось побыть глупой непослушной девчонкой, которая делает лишь только то, что ей хочется. А мне жуть, как не хотелось отправляться в монастырь.
Как подумаю об этих холодных каменных стенах да нелюдимых послушницах, их населяющих, так и хочется скривиться от отвращения.
— Роксана, сейчас это наилучший вариант. К тому же, ты отправляешься туда не навсегда. Всего на месяцок-другой. Пока тут все не успокоится, — мягко произнес отец, но одно то, что он обратился ко мне полным именем, говорило, что родителю лучше не перечить.
— По-твоему, месяцок это недолго? — горько вздохнула я, уже понимая, что отвертеться не выйдет.
— Роксана, прошу тебя, прекрати упрямиться. У меня нет ни времени, ни желания тебя уговаривать, — в голосе отца прибавилось маталла. Опять переносит на меня свои генеральские замашки… — И, так или иначе, мое мнение на сей счет не изменится. Ты едешь в монастырь! Завтра же.
— Завтра? — Я аж на диванчике подскочила, так велико было потрясение.
— Да. Дольше тянуть нет смысла. Надеюсь, тебе хватит времени собраться.
Отец поднялся и нахлобучил шапку, красноречиво показывая, что разговор окончен.
— Я заеду завтра, перед отъездом. Будь готова, — предупредил папа и, не дожидаясь ответа, направился к выходу.
Вот и поговорили…
На фоне белоснежной степи монастырь смотрелся уродливой черной громадой. И чем ближе мы подъезжали, тем сильнее было желание повернуть обратно. Но, сидя в теплом нутре повозки, я уже вряд ли могла что-то изменить. Меня сопровождал доверенный отца — мрачный неразговорчивый тип преклонного возраста. И, подозреваю, что любые мои мольбы, были бы им попросту проигнорированы.