Ожидание изводило. Тягостое, тягучее, оно, казалось, прожгло во мне громадную дыру. А бездействие и вовсе сводило с ума. Я понял, каково это — знать, понимать, что близкому человеку плохо, и быть не в состоянии что-либо предпринять. Старуха сказала, что ждать — это все, что мы можем. Организм должен сам справиться с болезнью. А как быстро это произойдет и произойдет ли вообще — на то воля Матери Прародительницы.
Но хоть от меня толком ничего и не зависело, я все равно не мог отойти от Ксаны. Ждал, как преданный пес ждет возвращения хозяина. И наконец дождался.
— Рей… — сиплый тихий голос коснулся слуха, и я непроизвольно вздрогнул. Кажется, задремал. На землю уже опустился вечер. За окнами шел тихий снегопад, а в печи весело потрескивали березовые поленья.
Тут же вскочил и, с трудом проморгавшись, приблизился к Роксане. Сжал тонкую девичью ладошку:
— Я здесь.
— Что случилось? Как я тут оказалась? — Ксана попыталась сесть в постели, но я не позволил.
— Тише-тише. Лежи. Тебе отдыхать надо.
Я старался выглядеть спокойным и уравновешенным, а у самого губы так и расплывались в счастливой улыбке.
— И долго я… спала?
— Всего пару дней.
— Ох! — Роксана все-таки уселась, хоть я и старался ее удержать. С нажимом провела ладонями по лицу и запустила пальцы в спутанные волосы. — От меня опять одни неприятности…
— Все нормально. — Я погладил ее по макушке и аккуратно привлек к себе. Прижался щекой к мокрому лбу и мысленно отметил, что жар спал. — Как ты себя чувствуешь?
— Душно. Пить хочу и на воздух бы.
Вот я балбес. Тут же вскочил и метнулся за водой. У меня как раз был припасен кувшин на такой случай.
Роксана жадно осушила кружку и вытерла ладошкой мокрые губы.
Я неотрывно смотрел на нее и все никак не мог наглядеться. Очень хотелось задать мучившие меня вопросы, но я молчал, боясь все испортить. Умысленно оттягивал неприятный момент.
— Что-то не так? — Роксана заметила мой долгий взгляд.
— Ничего. Просто… С тобой точно все хорошо? — Девушка с недоумением пожала плечами, и мне все же пришлось спросить. Уж лучше сразу, чем мучиться от неизвестности. — Не хочешь рассказать, как ты оказалсь в компании Бруммеля?
Ксана виновато опустила глаза и надула и без того пухленькие губки.
— Ты будешь ругаться.
А то! Почему-то иного я и не предполагал. Особенно учитывая тот факт, что Ксана оказалась единственной пленницей разбойников.
Девушка медлила, комкая в руках край шерстяного пледа, и я решил ее подтолкнуть.
— Они что, напали на монастырь?
Анья отрицательно покачала головой.
— Это я. Я сама виновата. Вы как уехали, мы с настоятельницей повздорили сильно, ну я и бросилась вдогонку. Думала, за пару часов вас настигну, а вместо этого… наткнулась на шайку бандитов в лесу. — Роксана понурилась и шмыгнула носом.
Я с трудом сдержал страдальческий стон. Ну что за дура, твою мать! Придушить бы собственными руками и не мучиться. Эта женщина она… она… просто неисправима! Упрямая, бестолковая! Безрассудная совершенно!
— Ты… Но как? Ксана! — Не удержался и грозно рыкнул, а анья чуть отстранилась и по-детски зажмурила один глаз.
— Ты своими выходками меня в могилу сведешь! — бросил я в сердцах, чувствуя, как внутри все клокочет от непонимания, злости, раздражения и, шакал ее задери, иррациональной нежности к этой своенравной девице. Хотелось одновременно надавать ей по шее и ласково прижать к себе.
— Он тебя трогал?
— Кто? — непонимающе хлопнула ресницами девушка.
— Бруммель.
— Попытался, — она скривилась и поджала губки.
— И что? — Да что ж из нее силком все вытягивать приходится?!
— Детей у него теперь точно не будет, — усмехнулась Ксана, а у меня разом отлегло от сердца. Второй такой истории, как приключилась с Вандебором, я бы точно не пережил.
— У него теперь ничего не будет, — добавил глухо, вспомнив, как самолично вбил кинжал в лоб заговорщика.
— Ой, ты ведь его… — Роксана испуганно прижала ладошку ко рту. — Впрочем, так ему и надо.
Она неожиднно улыбнулась, благодарно и в то же время нежно, а потом и вовсе подалась вперед и прильнула к моей груди. Да так аккуратно — ни единого шрама не задела!
— Ты не злишься? — тоненьким голосочком спросила эта подлиза, а мне вдруг вспомнилась моя давняя угроза. И если раньше шансов воплотить ее в жизнь как-то не предоставлялось, то сейчас был на редкость удачный момент.
— Ты точно себя хорошо чувствуешь? — спросил я ровно, стараясь не выдать истинных мотивов своего вопроса.
— Ну что ты заладил? Сказала же, что все нормально! — Роксана отстранилась и глянула на меня с упреком.
— Это просто замечательно. — Я позволил себе ехидную улыбку и выпустил девушку из объятий. — Я предупреждал, что выпорю тебя, если не будешь слушаться? — спросил серьезно, на что Ксана изумленно открыла рот. — Снимай портки!
Анья лишь хлопнула ресницами, а я решил пойти на принцип. Потянулся к поясу и, дернув пряжку, стал вытаскивать толстый кожаный ремень. Увидел, как в зеленых глазах мелькнуло недоумение, потом мимолетный страх. Но и он быстро исчез, уступив место гордости и упрямству. Роксана вызывающе вскинула подбородок и уперла руки в бока.
Сразу понятно, без боя не дастся. Но так даже интереснее. Я намотал ремень на кисть и дернул, проверяя на прочность. Ксана вздрогнула от неожиданно хлесткого звука, но почти сразу взяла себя в руки, вернув прежнее хладнокровие.
А я вдруг понял, что эта ее манера, в любой ситуации гордо держать голову, сопротивляться до последнего, ужасно мне нравится. И заводит безумно.
Не знаю, что бы я делал дальше и привел ли бы свою угрозу в исполнение, да только нам помешали. Из соседней комнаты послышались шаркающие шаги и знакомое кряхтение. Хозяйка лачуги явилась как нельзя вовремя!
— О, очнулась, красавица!
Я незаметно спрятал ремень за спину и подумал, что все же хорошо, что знахарка явилась именно сейчас. Приди она на пару минут позже, могла бы застать весьма красочную картину. Не знаю, как бы я тогда оправдываться стал.
Старуха меж тем проковыляла к кровати и вручила Роксане здоровенную кружку, исходящую паром.
— Что это? — Девушка сунула туда нос и недовольно поморщилась.
— Снадобье. Ты пей-пей. Живо на ноги встанешь.
— Да мне уже неплохо, — попробовала отговориться Ксана, но под моим грозным взглядом все-таки осушила чашку. Поплевалась немного, сетуя на горечь отвара, а потом и вовсе затребовала еды.
Я мысленно ухмыльнулся. Голод — это хорошо, значит, и правда, пошла на поправку.
— Кушать ей подавай! — возмутилась знахарка и всплеснула руками. — Чай уже не больные, таскать вам! Сами раздобудете. И вообще, душно тут. Тебе, красавица, на воздух бы не помешало.
Девушка сразу оживилась и свесила босые ноги с кровати. Пошарила взглядом по полу, видимо, в поисках сапог.
Признаться честно, я не хотел выпускать Роксану из постели. Все же только-только оклемалась. Но спорить с двумя женщинами, да еще столь решительно настроенными, себе дороже.
— Только потеплее одевайся, не хватало второй раз отпаивать, — продолжала давать указания знахарка, а потом повернулась ко мне: — А ты чего сидишь? На озеро, как погляжу, так и не сходил. Вот же дуралей!
Старуха махнула на меня рукой, а мне подумалось, что раз Роксане нужен свежий воздух, то почему бы и до озера не прогуляться. Вроде тут недалеко. Да и Шед с Фоллом зазывали неоднократно. Глядишь, убью сразу двух зайцев.
— Вот сейчас и схожу, — заверил хозяйку.
Пошарил рукой под кроватью и, нащупав женский сапожок, нацепил его на услужливо подставленную ножку. Следом помог Роксане обуть второй сапог и поискал глазами ее пальто. Оно нашлось как раз на спинке кровати. Изрядно потрепанное и облезшее. Мне подумалось, что в нем одном будет холодно, и перед выходом я захватил еще и шерстяной плед, которым укрывал Роксану по время болезни.
Анья еще слабо стояла на ногах, и я все время держался поблизости, чтобы подхватить ее в случае чего. Запоздало подумал, что эдак мы до озера не доберемся. Ксана и до соседней избы-то без моей помощи вряд ли дойдет. В итоге я обхватил девушку за талию, давая опору, и мы тихим шагом побрели меж кособоких домиков. Вокруг еще были видны следы недавнего сражения — разбросанная солома, выщербленные брусья, развороченные плетни.
— Так, мы есть будем? — вспомнила о насущном Роксана, и я подтолкнул ее вправо, сворачивая к дому старосты. Не мешало бы мужика проведать — крепко ему досталось в схватке с бандитами. Заодно еды можно будет спросить. Наглость, конечно, но я не знал, к кому еще.
В доме Слая надолго задерживаться не стали — все же староста был еще слишком слаб для приема гостей. Поблагодарили за помощь да за проявленную отвагу. Я узнал, что в бою погибла пара местных мужиков, еще четверо, включая старосту, оказались ранены. Не так плохо, конечно, учитывая количество нападавших, но для маленькой деревеньки на десять дворов это была невосполнимая потеря.
Благо хоть сам Слай не пал духом и всячески бодрился, уверяя, что им не требуется никакой посторонней помощи. А еще снабдил нас целой корзиной съестного и, внимательно посмотрев на все еще слабую девушку, посоветовал езжать к озеру на санях. Я попробовал перед уходом впихнуть старосте несколько монет, в благодарность за еду и гостеприимство, но тот лишь отмахнулся, сказав, что за доброту денег брать не принято.
Проводить нас до места вызвался местный кузнец — тот самый бородач, что плечом к плечу дрался со мной в недавней стычке. Сани запрягли каурой кобылкой и, звеня бубенцами (видно, повозку рядили для какого-то празднества), покатили по снежному настилу. Роксана сразу впилась зубами в румяный пирожок, что нашелся в корзине со снедью. Урча от удовольствия, притулилась к моему плечу. Я укутал ей ноги прихваченным пледом и подумал, что наша поездочка весьма походит на зимние гулянья. Так и казалось, что из-за очередной снежной насыпи выскочит с песнями и плясками толпа ряженых.