Лейла, что ли? А что она здесь делает? Хотя, глупый вопрос. Нынче весь город на площади, а уж девицы и подавно.
Блондинка приветственно кивнула и смерила меня оценивающим взглядом. А потом подалась к Тенриллу и стала что-то пылко шептать тому в ухо. Дорсан загадочно разулыбался и тоже что-то зашептал, мимолетно поглаживая женскую ладошку. Вот же старый кобелина. Так, глядишь, у него что-то и получится.
А потом я вспомнил, как эта вертихвостка пыталась соблазнить меня в таверне, и скривился. Да уж, не хотел бы я оказаться пойманым в сети Лейлы. Наверняка мастерица кружить мужикам головы и вишибать деньги. Чего еще ждать от бывшей работницы дома удовольствий?
Я вновь поймал на себе ее цепкий взгляд и чуть не передернулся. Да что она на меня пялится, в конце концов? Можно подумать, тут глядеть больше не на кого.
Внутри снова родилось странное ощущение, будто что-то здесь нечисто. Эти якобы случайны встречи, взгляды, перешептывания. А когда меня неожиданно толкнули в бок и рядом нарисовался донельзя жизнерадостный полукровка, я и вовсе уверился в своем подозрении.
Хотел уже спросить, какого шакала лысого тут происходит, как прозвучал призывный глас трубы, возвещающий о начале церемонии. Толпа разом притихла, а все взгляды устремились на помост. Разодетый в пух и прах глашатай произнес короткую торжественную речь и, дабы не мучить собравшихся пустым ожиданием, сразу же пригласил невест.
Сначала по ступеням поднялись маленькие девочки. Одетые в пышные платьица, они сыпали под ноги розовые лепестки, устилая подмостки живым ковром. Следом потянулись и сами девушки. Как и принято, в белом, у каждой в руке тонкая веточка цветущей вишни, а на плечах кружевные вязаные пелерины, призванные защитить от холода. Все же в середине весны еще недостаточно жарко, чтобы разгуливать в тонком платье.
Хотя сам я уже окончательно взмок. Не то находился, не то… и правда, переволновался. Хотелось скинуть китель, расстегнуть рубашку и оттянуть тугой ворот. Ругнулся под нос, в который раз кляня себя за дурость. Зачем только поддался на уговоры? Даже подумал развернуться и уйти, а потом увидел ее.
Ксана шла в самом конце процессии. В летящем полупрозрачном платье, назло всем без пелерины или какой другой верхней одежды. Невесомая, воздушная, свежая, как сама весна. Волосы собраны в толстую косу, украшены мелкими белыми цветами. На щеках легкий румянец в тон насыщенно-розовому оттенку цветущей вишни, что держит в руках. Жаль только смотрит не на меня. А так невыносимо хочется встретиться взглядом.
Я поймал себя на том, что не дышу. И глаз отвести не могу, так бы вечно и смотрел на нее. Такую красивую, такую необыкновенную. Белый лебедь средь стаи неприметных птах. А когда глашатай дал команду, и невесты одна за одной стали спускаться с помоста и подходить к своим избранникам, у меня и вовсе сердце остановилось. Понял вдруг, что если она подойдет к другому — умру.
Это в лучшем случае… В худшем — натворю такого, что век ее не увижу.
Еле-еле подавил порыв ринуться вперед, протиснуться к ступеням и перехватить Роксану прежде, чем случится непоправимое. Почувствовал чужую руку, сомкнувшуюся на запястье.
— Потерпи чуть-чуть. Никуда она от тебя не денется.
На мгновение оглянулся и поймал взгляд смеющегося Тенрилла. Следом узрел довольную рожу Шеда, понимающий теплый взгляд Эдана.
Так вот к чему весь этот спектакль… Обвели вокруг пальца, как мальчишку.
И вроде все стало понятно, и прежние странности обрели смысл, а все равно не могу поверить в происходящее. Гляжу, словно завороженный, как Ксана плавно скользит по ступеням, как идет сквозь расступающуюся толпу. Какими восхищенными взглядами ее провожают. Убил бы любого за один только такой взгляд! А она не обращает на них внимания, идет прямо ко мне. И взволнованно протягивает свою веточку — предложение руки и сердца.
И всего-то и нужно, что принять подарок. Но мне по-прежнему кажется, что все это сон. Лучащиеся зеленые глаза, мягкая полуулыбка на любимых губах, развевающиеся на ветру пряди каштановых волос. Не может же быть, что это на самом деле? Слишком невероятно. Слишком желанно, чтобы оказаться реальностью.
— Бери цветы… — шепнул в ухо Рилл и чуть заметно толкнул, заставив наконец отмереть.
Я заметил беспокойство, промелькнувшее на лице Ксаны — вот дурак, сколько, спрашивается, так стою столбом? — и, прежде чем она успела передумать, выхватил из рук вишневую веточку. Шагнул вперед и, глубоко наплевав на окружающих, притянул Роксану к себе, крепко прижался к устам, желая уловить в ответном движении губ все те чувства, что сейчас испытывал сам. А потом, под свист и улюлюканье друзей, приподнял девушку над землей и закружил, все еще не до конца веря собственному счастью. Услышал ее веселый смех и засмеялся в ответ. От упоения, от нахлынувшего восторга и невероятного облегчения, что разом стерло все прежние сомнения. И как я только мог в ней сомневаться?
Сквозь шум и визг толпы пробился звонкий и вместе с тем невероятно нежный голос любимой:
— Вы готовы провести со мной остаток жизни, капитан Фрей?
— Я готов провести с тобой вечность.
Эпилог
— А как тебе тот чернявый усач? — спросила Марта, указывая на статного мужчину, что обосновался за стойкой с большой пивной кружкой в руках.
Я поглядела на указанного кандидата и недовольно поморщилась. Как представила, что мой второй ребенок будет похож на этого мужлана, аж не по себе стало.
— Да ну. Какой-то он грубый. Неотесанный больно…
— Можно подумать, твой муж отесанный, — прыснула подруга и, облизнувшись, отправила в рот кусочек сладкого яблочного штруделя. Блаженно прищурилась.
Я тяжко вздохнула и еще раз окинула взглядом зал. Да уж, еще одного такого, как Рей, и вправду, не найти. А мне бы очень хотелось, чтобы наш второй ребенок был хоть немного похож на мужа. И на сынишку.
Трой у нас прелесть, какой хорошенький. Весь в папу. Черноволосый, кареглазый. Шебутной — не то слово. Впрочем, все мальчишки его возраста такие. Да и Рей в три года вряд ли был паинькой.
Я невольно усмехнулась, вспомнив последнюю проделку сынишки и реакцию Рейнара на стопку напрочь испорченных документов. Причем постарался там не только Трой, еще и Снежок со своими слюнями подключился. А Рей потом весь вечер причитал и бубнил себе под нос ругательства. Так ему и надо — нечего работу домой таскать!
И тут, словно откликаясь на мысли, дверь таверны распахнулась, и в зал ввалился муженек, собственной персоной. Стряхнул налипший снег с пальто, стянул шапку. Бросил все как попало на лавку у входа — да, к порядку я его так и не приучила — и решительно направился к нам.
— Ну и дубак, все пальцы себе отморозил! — вместо приветствия выдал капитан. — Где Трой?
— С дедом.
— Нашла няньку, — фыркнул мужчина. — Уж лучше б Руту с Виттором присмотреть попросила.
— Да куда им. У них своих внучат двое.
— Вот именно. Третий до кучи не помешал бы. А после дня, проведенного с твоим папашей-генералом, Трой каждый раз требует купить ему саблю. Сама будешь отговаривать! — Рей назидательно поднял указательный палец и отхлебнул теплого глинтвейна из моей кружки. Подержал во рту, согреваясь, и лишь после проглотил.
А потом неожиданно подался вперед и прильнул к моим губам. Да так крепко, что дыхание выбило из груди. Вот и поздоровались…
— Кстати, кое-кого муж дома ждет, — очень «тонко» намекнул капитан Марте.
Та побубнила, попричитала, что красивой женщине и вечерок не дадут развлечься, но все же послушно доела свой штрудель и оставила нас с Реем наедине.
— Так, что вы тут делали? — Рейнар вопросительно выгнул темную бровь и с грозным видом скрестил руки на груди. Начинается…
— Все то же, что обычно, — буркнула я и, подхватив маленькую ложечку, стала неспешно ковыряться в десерте.
Рей молчал и прожигал взглядом. Опять чем-то недоволен. Хотя почему «чем-то»? Прекрасно ведь знаю, чем.
— Рей не смотри на меня так. Будто я придумала этот дурацкий закон.
Как только речь заходит о втором ребенке и о том, что нужно выбрать ему отца, муж звереет, словно бык, увидевший красную тряпку. Вот и сейчас нервно раздувает ноздри. Кулаки сжал до побелевших костяшек и зубы стиснул.
— Ну что ты молчишь? Скажи что-нибудь. Это ведь наша общая проблема. В конце концов, мы оба решили, что пора завести второго ребенка. Или ты передумал?
— Не передумал. Но… Ты знаешь мое мнение насчет этого идиотского закона.
Да уж, знаю! «К дохлому шакалу правила, к тебе никто не притронется!»
Ревнивый мой… На другого мужчину даже посмотреть не даст. А уж завести разговор… лучше и не начинать. Потом всю ночь напролет будет доказывать, что он лучший. Все еще боится, что может меня потерять. Дурак. Впрочем, то, как рьяно муж доказывает свое превосходство, меня более чем устраивает. И если бы не наказание, грозящее за нарушение закона об отцовстве, я бы эту тему даже не поднимала. Самой противно от мысли, что какой-то посторонний мужик станет меня лапать.
А ведь после исчезновения Перехода в Антрее вновь стали рождаться девочки. И много. Угасающий источник постепенно восстанавливается, и мир приходит в равновесие. Но законы, касающиеся деторождения, пока так и не отменили. Слишком мало времени прошло. На то, чтобы население выровнялось, потребуется не одно поколение. А пока приходится подчиняться. Вот если бы что-то придумать.
— Рей, а может… ты попросишь кого-нибудь из знакомых? Ну, того, кому доверяешь, уважаешь. У тебя ведь много одиноких друзей.
— Нет! — категорично отрезал муж. А потом добавил зло: — Или тебе так не терпится опробовать чужую койку?
Не сдержалась, выплеснула остатки глинтвейна прямо ему в лицо. Резко поднялась из-за стола и, подхватив у выхода пальто, выскочила на улицу.
Как же Рейнар меня порой бесит! Задушила бы собственными руками!
Далеко не ушла. Догнал почти у самого крыльца. Сжал в объятиях и притянул к себе.