и чтоб выполнились его собственные решения. Иначе мы объявляем голодовку...
— Кстати, что там с Чечней? Не знаешь?
— Этот Граббе — ходячая пунктуальность... меньше говорить надо, пусть играет лучше. И эта дама. Выше вас, выше театра себя поставила... А кто ее сделал? Как я выбивал в «Электре» из нее этот манеризм, и играла она более-менее, пока следил за ней. Ездит, вещает по миру — дива, бл... Ну и пусть катится на х... после этого, она думает — я с ней репетировать буду... Соберитесь и заявите: «Для нас он — глава, как он скажет, так и будет, так мы и сделаем». На старости лет от вас мордобой получать...
Реплики написаны вразброс. Но текстологически — точные тезисы его матерщинного и потому для меня радостного все равно монолога.
Я перечитываю свой «роман» в дневниках и внутренне рыдаю, переживаю в который раз пережитое.
24 декабря 1994 г. Суббота. Вечер
Я нянчил внучку. Красота. Маленький человечек, но уже женщина. Или уж мне мерещится?
ВСЕХ ДЕНЕГ НЕ ЗАРАБОТАЕШЬ, А ПРОПИТЬ МОЖНО ВСЁ 1995
9 января 1995 г. Понедельник
Целый день провел в театре. Говорил с Любимовым.
— Вы все на меня сваливаете.
— А на кого нам сваливать, Ю. П., конечно, на вас.
10 января 1995 г. Вторник. Театр
Хейфец, видно, польщен разговором, предложением работать с «Таганкой». Но, естественно, он полон сомнений. И в вопросе дележа театра... не дележа, собственно, а скандала, у него своя позиция. Она касается отношения Любимова к своему театру: «Это не в русской традиции руководить театром из-за океана по телефону...»
И если Хейфец оговорил вопрос возможного привода с собой своих двух-трех учеников, которым надо помочь, значит, он внутри себя рассматривает наше шестое предложение (МХАТ, Малый и пр.) всерьез.
12 января 1995 г. Четверг. Театр
Говорил с Матреной. Что-то тяжело. Плохо слышит, разговора никакого. Видела меня по ТВ: «Хорошо». Ну, и то хорошо.
14 января 1995 г. Суббота. За рабочим столом
А Солженицын между тем живет в России. Любимов — в Израиле, Максимов — в Париже, а Солженицын — в России, и всё тут.
16 января 1995 г. Понедельник. Петербург
Любимов. Мой фильм о нем. Какие вопросы ему задать, что выудить из него, какие новые признания? Радов предлагает, опять же с моей подачи, сделать непременно портрет Любимова, но не в форме традиционного интервью и всех знакомых рассуждений и идей. А мой взгляд, актерский, человеческий, бытовой. Как это организовать? Что написать к моменту съемок? Какие вопросы заготовить? Каких людей спросить? «Этот разный Любимов». Ну, это уже было. Подобный подход. Разный — это понятно. А вот мой — это дороже («Мой Пушкин»). Отсюда и танцуй — мой Любимов. За что ты любишь Любимова?
1. «Ты, русский артист, пляшешь под еврейский оркестр на православных могилах». От себя ли это он говорил или цитировал кого-то из друзей театра?
2. «Не приди на спектакль один раз — тебя выгонят, а я тебя возьму».
3. Понять, осмыслить Любимова — зачем мне это надо, пусть это делают другие. Они это сделают лучше. У них будет на то время. Одиночество Любимова. Любовь Любимова. Страсть Любимова. Дети Любимова. Жены Любимова.
Но не мне ведь этим заниматься?! А почему? Без клюковки нельзя.
4. Без Боровского не обойтись. Триумф Боровского — это триумф Любимова. Кажется, жюри в лице Вознесенского пришло к выводу, что оно оплошало, и в этой ситуации как нельзя кстати надо было Любимову дать триумф. Ведь за все время существования «Таганки» Любимов не получил ни одной престижной отечественной премии. Это что же такое делается, господа хорошие?
19 января 1995 г. Четверг
Он (Любимов) делал мне вчера замечания, а я думал про себя: «Господи! Какое это счастье, что он в таком уме, в такой форме и что он опять с нами. Да пусть ругается! Ни одно замечание, ни одна ругань не впустую — все по делу, все с огромной для артиста, для спектакля пользой». Присутствие Любимова на гастролях сделало гастроли событием, а не просто прокатом спектаклей. И то, что Собчак представлял нас и выжал из Любимова скупую мужескую слезу, а после спектакля сам вынес корзину цветов, — все это будет иметь для биографии и жизни театра колоссальную роль, значение и последствия. И вот уже выяснилось вчера, что в Москву он приедет не 15 марта, а 15 февраля. И требует к этому времени подготовить для показа все заготовки, все работы начатые. Вот она — перспектива.
— Я с теми властями не ладил, а с этими вообще не хочу иметь дело.
Шаповалов:
— Значит, в интересах артели — уговорить вас?
Любимов:
— Это вы и делаете косвенно. Но для этого надо хотя бы приходить вовремя. А вы «Подростка» на всем готовом не можете сыграть. А вы «Пир во время чумы» умудрились сыграть хуже, чем шведы... Вы думаете, что у меня это проходит бесследно?! Потому что вы забегали в театр... Вы высосали все из фирмы. Вы думаете, вы — «Таганка»? Вы давно не «Таганка». Артист должен сердцем понимать. Трагедия глубже. Вы довольны уровнем.
«Деньги его не интересуют, потому что у него их много».
24 января 1995 г. Вторник
«Борис» явно и везде принимается намного лучше, чем «Живаго».
Михайловский замок. С каким-то странным чувством страха объезжаю его я всякий раз после спектакля ночью. Где-то там, в глубине его, в темноте его, меня убили, когда я был Павлом I.
11 февраля 1995 г. Суббота
Бедная Нинка. Ей не позавидуешь. Муж в больнице — и он ей дороже, прости Господи! Мать при смерти, но тут уж помочь никак нельзя... Что-то тут неправильно, но не нам судить.
12 февраля 1995 г. Воскресенье — отдай Богу
Тимур Зульфикаров рассказывал про «Белый рояль». Как за Нинкой гонялись машины. Как в нее были все влюблены, тайно и он. Хотя врет — не тайно, а явно. Смешной эпизод. Она ехала в открытой операторской машине. Увидел ее молоковоз и помчался за ними. Они от него. Началась погоня. Дуэль на дороге. Финал. Они видят, как медленно он, молоковоз, становится облаком — треснул... Молоко под давлением — в пыль, и наконец он совсем развалился. Вот что такое любовь! Тимур рассказывал этот эпизод Тарковскому, как пример формулы любви. Если хорошо написать, лихой рассказ может быть.
13 февраля 1995 г. Понедельник. Театр, вечер
Сегодня премьера «Чонкина» в Доме кино. Мы собирались, но...
Любимов не подписывает контракт.
— Только на «Медею». Делайте, что хотите. Надоели. Ваш вопрос рассматривается в правительстве Москвы. Пусть они решают, что с вами делать.
Денис с Костей повезли владыке Тихону доклад о ереси настоятеля Димитрия. Вот ведь еще дела. Сплошные войны. Даже среди этой верующей братии интриги, интриги.
14 февраля 1995 г. Вторник
Почему-то радуюсь, что много снимают Смехова. Вот, говорят, была замечательная его беседа с Листьевым. В театре за ним хвост телевизионных камер, людей. Снимают его везде: и на сцене, и в кабинете Любимова, и среди зрителей.
В Донском монастыре замаливал я свое сонное наваждение. Ставил свечку во здравие Филатова. И плакал.
15 февраля 1995 г. Среда, мой день
С Сережкой беда. Как он разговаривает — через губу, какую-то отвратительную манеру усвоил. Чистит ботинки, мажется, моется, и никакого уважения к родителям.
А мы думаем, он сам отделит зерна от плевел, хорошее от плохого. Нет, вместо того чтобы к церкви его приучить, мы приучили его к барабану, компьютеру, играм, видику. Ни в чем сыночку отказа нет. А он понимает, что это путь гибельный? Если отец этого не понимает и все делает для своего удовольствия, а мама только и делает, что восхищается им: «Ах, какой у меня сыночек хороший!» — он и думает, что он в самом деле хороший.
Сегодня ночью прилетает шеф.
16 февраля 1995 г. Четверг
Приехал. И поднимается. Хочу, чтоб он меня застал на этом месте, месте домового.
Сейчас он довольно миролюбиво делает замечание по первому акту «Тартюфа».
17 февраля 1995 г. Пятница
Сегодня на «Таганке» первая репетиция «Медеи» с Мастером.
— Я думаю, мне дан последний шанс работать с русскими... со своим театром бывшим. Приехал в бывший Театр на Таганке. Властей нет, они занимаются подводной охотой друг на друга. Они все время врут. Я с ними разговаривать не буду, не о чем. Они могут второй раз меня выслать.
— Я и делаю это, чтоб вас подкормить. Но я стараюсь сделать приличный спектакль. А следствие, чтоб вас пригласили снова в поездку.
— Я хочу все, что я имею в профессии, вам отдать. А не то, что я хочу вас обидеть.
— И цензура есть интрига.
— Господа разных национальностей знают и слышат одно слово — «водка».
20 февраля 1995 г. Понедельник. Театр
Надо найти выход и подход к калмыкам. Быть может, Илюмжинов станет спонсором, нашему театру благодетелем. Может быть, он подарит коня не только Паваротти, но и Любимову.
21 февраля 1995 г. Вторник
После «Поисков жанра» получил я письмо в стихах от эмигранта в Америку, вот два четверостишия:
Золотухину хорошее спасибо, Кров не бросил, духом не ослаб И свое актерское либидо Не растратил на вино и баб.
«Годунов» с «Живаго» показали: Жив театр, и в «Меридиан», Как на свет, мы, нищие, бежали, Презирая ельцинский туман.
23 февраля 1995 г. Четверг
Объедиентова Т., бухгалтер:
— Габец сказала, что Шацкая оставила Филатова, и теперь она носит ему в больницу бульоны... ухаживает за ним.
— Вранье. У нее мать со вторым инсультом лежит, а она к ней почти не приходит, все время сидит с Леонидом...
— А зачем же Габец распространяет такие слухи?
— Спросите ее, «доброхотку»...
24 февраля 1995 г. Пятница
Антипов:
— Имеет значение, в кого мы играем, где, когда?
Любимов:
— Имеет. Потому что в Америке мать сдает ребенка учительнице за руку, крадут детей... и так же учительница сдает матери... Смотрите эти хроники страшные, раненые, их глаза, беженцы из Дубровника... Пир во время Чечни — вы помните, кто там был?.. Заповедник, историческое место, превращенное в развалины... А у нас Руцкой кричал: «Ребята, взлетайте, бомбите Кремль!» Я ответил тебе на твой вопрос?