— Слабоват ансамбль, не думаешь? — спросил Джередов папа.
— Слабоват, — повторила маленькая девочка, не отрываясь от лошадки.
— А? — уточнил Томми.
— Для вампира. Джинсы, кеды и фланелевая рубашка?
Томми оглядел свой наряд.
— Джинсы же черные, — отметил он. Мужик вроде должен забиться от ужаса в угол, а то и, возможно, умолять Томми не совать его крошек-дочурок к себе в мешок и не утаскивать их для своих вампирских невест, нет?
— Что ж, времена, видать, меняются. Ты же в курсе, что Джеред с подружкой пошли в «Талли» на Маркет встречаться с Эбби, да?
— С подружкой — Джоди?
— Ну, — кивнул Джередов папа. — Славная девушка. Пирсинга меньше, чем я рассчитывал, но мы рады, что она хотя бы девушка.
В комнату вошла симпатичная женщина лет тридцати, с подносом морковных и сельдерейных палочек.
— Ой, здрасьте, — сверкнула она Томми улыбкой. — Вы, должно быть, вампир Хлад. Здравствуйте, я Эмили. Crudites[38] не желаете? Можете и на ужин остаться. У нас макароны с сыром, сегодня девочки выбирали.
«Я должен выпить ее кровь и сунуть ее детей в мешок», — подумал Томми. Но его злобную хищническую природу задавило среднезападное воспитание, поэтому он сказал:
— Благодарю вас, Эмили, но мне на самом деле нужно идти, иначе не догоню Джереда и Джоди.
— Тогда ладно, — ответила женщина. — Девочки, скажите до свидания вампиру Хладу.
— До свидания, вампир Хлад, — хором пропели девочки.
— Э-э, пока. — Томми рванулся из комнаты, но вернулся. — А не подскажете, где у вас дверь?
Все показали на кухню, куда только что ушла мачеха Джереда.
Томми стремглав пронесся через кухню и выскочил наружу — и остановился, привалившись спиной к мини-фургону на дорожке, пытаясь перевести дух.
— Это был пиздец, — пропыхтел он и тут сообразил, что запыхался он вообще не от усталости. У него случился панический приступ. — Это был очень, очень пиздец.
28Красны девицы в ночи
Очень похоже на танцы — стоишь и собираешь в кулак все мужество пригласить девчонку, — только теперь мучает не столько страх быть отвергнутым или что будешь как-то неловок и опозоришься, хотя и это парит. Теперь не отпускает вот какая мысль: тот, кого ты выберешь, превратится в горсть праха, а это несколько значимее, нежели отдавить кому-то пальцы на ноге.
Томми стоял на Кастро-стрит и выискивал следующую жертву. Вообще-то — первую свою жертву. Он устал быть подмастерьем. Если Джоди собиралась просто бросить его в этом подвале, потому что он для нее недостаточно вампир, ему, наверное, придется стать как она. Научиться этой хищнической натуре, о которой она говорила. Как тому дядьке из «Призрака оперы» в погребе, ему придется услышать «Музыку ночи». Правда, что стало с дядькой из погреба, он не очень знал. В кино он пригласил девчонку из своей школы, но на середине фильма пришлось уйти, чтобы не покончить с собой. То было не очень удачное свидание.
По улице ходило довольно много людей — даже в этот час. Но ни у кого на лбу не было написано: «Жертва». Женщины в платьях с огромными декольте не подворачивали ног. Девушки в неглиже не бегали по улице, то и дело оглядываясь через плечо. Особ женского пола, говоря по правде, тут вообще было не слишком залейся. Зато много парней. Очень много.
Томми прикинул, что женщину ему выбирать, в общем-то, и необязательно. В конце концов, он же кормился и Уильямом, и Четом, а они оба — мужские особи, но тут все иначе. Тут, наконец, становиться охотником надо; несмотря на голод, в решении Томми кого-нибудь укусить сквозила еще и жажда мести. Значит — непременно девушка. Нужно отомстить Джоди за то, что кинула его у Джереда. Он должен показать ей, что она не единственная вена в кровообращении. Или как-то.
Те немногие женщины, что попадались ему на глаза, были очень здоровыми, вокруг них так и сияли громадные и яркие розовые ореолы. Да и гуляли они тут не одни. Надо раздобыть кого-нибудь одинокого.
В расстройстве чувств он отступил в переулок и принялся там расхаживать взад-вперед. Немного погодя кинулся на стену, взбежал по ней шагов на десять, развернулся и кинулся обратно, на другую стену — пятнадцать шагов: так скейтбордисты разминаются в полутрубе. Он бегал туда-сюда, чувствуя силу и скорость того, кем он теперь стал. Уверенность возвращалась к Томми.
«Я высшее существо, — думал он. — Я, блинский блин, бог!»
Но тут нога его провалилась в окно, и он по самую промежность завяз в здании и повис вверх тормашками в трех этажах над переулком, и забился, и замахал руками.
«Дурацкое место для окна они выбрали», — подумал он. И увидел ее.
Довольно высокая, одета в красное вечернее платье, сложена, судя по всему, атлетически, а длинные рыжие волосы завиты в локоны и залакированы. Она была идеальна — и она шла по переулку. Словно бы на заказ из старого хэммеровского фильма — бессчастная жертва спецом для него. Клево!
А он, значит, висит вниз головой за одну ногу. Будем считать — тактический маневр. Томми почувствовал, как у него вылезают клыки, а изо рта даже закапала слюна. И попала ей на плечо.
Женщина вздрогнула — вот тут-то он и сделал свой ход. Томми всегда обожал эту сцену в «Дракуле», когда Джонатан Харкер видит, как граф ползет головой вниз по стене замка и думает: «Эгей, а ведь там что-то есть». Томми умолял Джоди проделать такой же финт, но она ни разу не соглашалась. Теперь шанс выпал ему самому. Он выпростался из окна, уцепился пальцами за кирпичи и принялся карабкаться вниз.
И рухнул с тридцати футов в переулок. Приземлился навзничь.
— Ай.
При падении Томми намеченная жертва испустила довольно мужественный вопль, подскочила фута на три, и высокие каблуки у нее подвернулись. Она присела над Томми, потирая лодыжку.
— Христос с хреном на крекере, дорогуша. Ты откуль такой взялся? — Южный выговор, низкий голос.
— Поскользнулся, — ответил Томми. — А вы мужчина, значит?
— Ну, скажем так — я ходила по этой улице, на которую возвращаться больше не желаю.
— Вы очень хорошенькое, — сказал Томми.
— Мило с твоей стороны. — Визави слегка тряхнуло волосами. — Тебе «неотложку», может, вызвать?
— Нет-нет. Спасибо. Со мной все будет хорошо.
— А что ты там наверху вообще делал?
К собственному вящему удобству, Томми по-прежнему смотрел в небо, обрамленное зданиями, и понял: визави решило, что он свалился с крыши.
— Слушал музыку ночи.
— Ты ди-ви-ди, что ли, смотрел? Я слыхала, люди предпочитали с собой кончать, чем до конца досматривать.
— Типа того.
— Миленький, а ты на паузу нажми. Просто нажми на паузу.
— Я запомню. Спасибо.
— Точно не надо никого вызывать?
— Нет-нет. Я сам позвоню, только отдышусь.
Томми залез в задний карман и вытащил горсть сломанной пластмассы и проводков, которая некогда была его сотовым телефоном.
— Тогда лады, береги тут себя. — Она встала, развернулась и медленно зашагала прочь по переулку, стараясь не хромать.
— Эй, мисс! — крикнул вслед Томми. — Я не гей.
— Конечно ж нет, дорогуша.
— Я правлю ночью!
Она отмахнулась, не оглядываясь, и скрылась за углом.
— Рыжие, — прорычал Томми.
Он чувствовал, как срастаются треснувшие ребра. Ощущение не из приятных. Как только более-менее срастутся, путь ему один — в подвал к Джереду, есть крысу. Постепенно, может, поднимется по пищевой цепи.
Через час драный и битый вампир Хлад подковылял к дому Джереда. Эбби и сам Джеред курили на дорожке.
— Владыка Хлад, — сказала Эбби. — Что вы тут делаете?
— На вас, похоже, кто-то целый контейнер жоподрачества вывалил, — сказал Джеред.
— А ты рот закрой. Откуда твои родственники знают, что я вампир?
— Ну, явно не по одежде определили.
— Джеред, я весь переломан, меня одолевает голод, а душевное состояние мое хрупко. Отвечай на вопрос, не то я сейчас зайду в дом, убью всю твою семью, наемся их крови, наступлю на твою крысу и поломаю тебе «Икс-бокс».
— Ого, до чего мы капризная примадонна!
— Прекрасно, — сказал Томми. Пожал плечами — а это больно — и направился к кухонной двери. — Найди мне мешок побольше для своих сестренок.
Джеред прыгнул и загородил ему проход.
— Я им сказал, что мы играем в «Вампир: Маскарад»,[39] и у вас роль вампира Хлада.
Эбби кивнула:
— Мы в это раньше все время играли, пока не стали клевретами.
— Это как «Темницы и драконы», только сильно круче, — добавил Джеред.
— Ладно. — Томми кивнул. Тоже больно. Вот, пожалуйста, — два совершенно здоровых донора, которыми можно закусить, им только этого и надо. А ему больно, ему нужно поесть, чтобы вылечиться. И все равно попросить их об этом он не мог. Он не сводил глаз с шеи Эбби, а потом она заметила, и он отвернулся.
— Где Джоди?
— Скоро будет, — ответила Эбби. — Она отправила нас искать вас. Мы звонили, но у вас сотовый выключен.
— Где она?
— Пошла в новое логово. Сказала, принесет денег и вам остатки крови Уильяма. Вы можете в мотеле поселиться. Мы с Джередом будем вас охранять.
— Она пошла в студию? Туда, где Илия?
— А, это не проблема, — сказала Эбби. — Мой самурайский принц сжег его, спасая меня от вампирской блондинки и ее клики из продуктового магаза.
Томми посмотрел на Джереда:
— Объясни, а?
— Просто постучи, — сказал Дрю. — Они тебе отопрут. Ты же почти голая.
Они стояли перед входом в «Безопасный способ» в Марине. У Дрю ожоги почти сошли, но он по-прежнему был лыс и закопчен. Синия излечилась полностью, но на ней было только обугленное белье и бежевые туфли на высоком каблуке — раньше они так славно смотрелись с льняным платьем.
Еще с тех пор, как она впервые вышла на сцену в бикини и на высоких каблуках — в первом конкурсе красоты Фон-дю-Лака, — и впоследствии, всю свою карьеру сперва раздевания, а потом кувыркания с клиентами за доллары, — она полагала всю концепцию ансамбля «высокие каблуки плюс нижнее белье» откровенно нелепой. А вот поди ж ты: она богата, сильна и бессмертна, однако стоит в одном нижнем белье и на каблуках. Хотя сейчас, конечно, у этого наряда есть резон посерьезнее того, что он надувает паруса гормональной лодки какого-нибудь озабоченного мудозвона. В зоопарке, пока Животные гонялись за животными, ловя себе добычу, она отыскала двух ночных сторожей, каждого — поодиночке посреди обхода, и воспользовалась ими. К сожалению, одежду пришлось оставить: не хотелось объяснять Животным, чего ради она вырядилась ночным сторожем, раз они вдруг решили стать святее Папы Римского во всем, что касается массовых убийств.