Молодой офицер взглянул на измятый листок. Постарался запомнить небрежные кроки, вычерченные на чьей-то острой коленке, и глухо спросил:
– Когда выдвигаться на новый рубеж?
– Прямо сейчас, – ответил майор. – Я только что отдал распоряжения, и минут через тридцать всё будет готово: повозки, снаряды, провиант и патроны. Дам ёще один станковый пулемёт. Всё это добро привезут к вашей пушке.
Теперь всё стало понятно. Разговор подошёл к логическому концу, и лейтенант тихо спросил:
– Разрешите выполнять приказание?
– Идите, – ответил майор. Отвернулся от пушкаря и занялся изучением карты. Людей для охраны большого участка у него очень мало. Так что нужно решить наперёд, как и куда перебрасывать силы при атаке фашистов. В том, что она начнётся с часу на час, он был абсолютно уверен. Немцы рвутся к берегу Волги и не станут ждать, пока Красная армия соберёт здесь ударный кулак для отпора.
Лейтенант козырнул. Вышел из командирской палатки и двинулся к переднему краю расположения батальона. Пришёл на позицию артиллеристов. Увидел расчёт, копавший твёрдую землю, и крикнул солдатам:
– Отставить!
Собрал их возле себя. Дождался, когда все встанут поближе, и коротко объяснил ситуацию. Заодно сообщил, что им пригонят упряжку, в которой только четвёрка коней, а не шестёрка, как нужно. На что Сидорчук вдруг заявил:
– Всё лучше, чем ничего. А если застрянут, то мы им сразу поможем. Чай, нам не впервой.
Минут через двадцать подкатили телеги с боевым снаряжением, провиантом и пулемётом «максим». С ними прибыл артиллерийский возок, предназначенный для буксировки простой «полковушки».
Пушкари шагнули к телегам и познакомились с местными коноводами, сидевшими на облучках. Их прибыло трое, и все заявили, что по приказу комбата они остаются при лошадях.
Лейтенант был очень рад нежданному пополнению и приказал своим людям, чтобы они готовились в путь. Пока собирали мешки и шинели, лежавшие в соседних кустах, пока готовили к перевозке орудие, пока крепили к возку, подошло отделение пехотинцев под управлением молодого сержанта. Затем появился боец верхом на гнедом жеребце.
Наконец, все собрались. Прибывший всадник ловко спрыгнул на землю. Набросил поводья на ветку ближайшей березы и вместе с пехотным сержантом шагнул к офицеру. Они по-уставному козырнули и доложили о том, что прибыли в сводный отряд.
– Олег Комаров, – сказал командир отделения.
– Степан Бондарчук, – сообщил рядовой.
Лейтенант выслушал оба доклада. Сказал бойцам:
– Вольно! – И тотчас добавил: – Конный разведчик пойдёт впереди и покажет нам путь. Стрелки охранения двинутся следом. За ними артиллеристы. Прибудем на место, будем решать, что там и как. Всем всё понятно? – Дождался ответа своих подчинённых и приказал: – Пехоте построиться в колонну по двое и приготовиться к выходу.
Верховой проводник козырнул. Ловко вскочил в седло и повернул коня к юго-западу.
Сержант дал пехотинцам команду: «Налево! Шагом марш!» – и направился вслед за разведчиком.
Лейтенант устроился рядом с солдатом, управлявшим артиллерийским возком. Пушкари прыгнули на простые телеги, везущие длинные ящики со снарядами, и обоз тронулся в путь. Павел и ещё два бойца ехали вместе с бронебойными «чушками». Здесь же лежал собранный пулемёт «Максим» и патроны к нему.
Сзади шла повозка с осколочными боеприпасами типа шрапнель и мешками с какой-то едой для двадцати человек. На них уместились два оставшихся члена расчёта.
Крепкие кони тянули орудие не так чтобы ходко, но намного быстрее, чем шесть человек накануне. Отряд отошёл от опушки, где стояли полковые орудия. Миновал узкую рощу, затем большую поляну и вновь углубился в зелёный массив. Попетлял по просёлку около часа. Опять выбрался на окраину редкого леса. Пересёк широкую луговину и уткнулся в глубокий овраг.
Дорога резко свернула на запад. Потянулась вдоль кромки обрыва и стала двигаться вдоль огромной промоины. Миновала несколько небольших перелесков и вновь оказалась на огромном лугу.
Слева тянулась широкая балка с крутыми откосами. К ним примыкали частые рощицы, так что видимость была не очень хорошей. Самое многое, полтора-два километра. Дул лёгкий ветер. Подсохшие к осени листья громко шумели и надёжно скрывали все прочие звуки.
Бойцы постоянно вертели бритыми головами и напряжённо смотрели по сторонам. Как говорил товарищ майор, фашисты могли переплыть через Дон и оказаться в нашем тылу. А встретиться с мотопехотой врага никто не хотел. Вряд ли они смогут отбиться от фрицев. Слишком слабым был этот сводный отряд.
Так прошло какое-то время. Вокруг было тихо и пусто. Напряжение, охватившее Павла в начале пути, начало постепенно спадать. Он начал дремать, а затем до ушей донёсся рокот моторов.
Парень мгновенно очнулся от сна. Посмотрел сначала на небо. Не увидел там проклятых «лаптёжников» и слегка успокоился. Значит, бомбардировки пока что не будет, решил парень и перевёл настороженный взгляд немного вперёд, по ходу движения.
На другом берегу большого оврага послышался громкий отчётливый треск. Несколько толстых деревьев упало, словно их снесло ураганом. Плотные ветви кустов раздвинулись, будто стебли травы, и из леса выехал танк с чёрным крестом на броне.
Увидев машину фашистов, всадник резко свернул к перелеску, стоящему справа. Стегнул коня плёткой, и животное рванулось вперёд, стараясь как можно скорее укрыться в кустах.
Раздалась пулёметная очередь. Строчка пуль ударила по узкой дороге и подняла у ног пехотинцев фонтанчики пыли. Коротенький строй сразу рассыпался. Бойцы сорвались с места и, низко пригнувшись, помчались вслед за разведчиком.
Возле танка появилось с десяток фашистов. Послышалась трескотня автоматов. Кто-то из бегущих упал, кто-то начал петлять, словно заяц, но Павел уже не смотрел, что там случилось.
Он схватил свой мешок и винтовку. Спрыгнул на землю и, укрываясь от пуль, присел за телегой. Рядом оказались два других пушкаря. Сбоку донёсся крик лейтенанта: «Укрыть повозки в лесу!»
Услышав пальбу, возница рванул вожжи к себе и натянул их, как струну. Удила врезались в рты испуганных лошадей. Резкая боль заставила их остановиться и, повинуясь рукам человека, свернуть к ближайшим деревьям. Солдат поднял кнут. Ударил по крупам и заорал во весь голос: «Но!»
Животные резко подали вправо. Телега угрожающе накренилась, и солдаты навалились на борт, не давая ей кувыркнуться. То же самое случилось с последней повозкой. Павел не видел, каким образом устояло орудие на колёсах. Скорее всего четвёрка не могла развернуться так круто, как остальные обозники. Кони пошли по пологой дуге, и это не позволило опрокинуться пушке.
Бойцы и телеги помчались к опушке, а вслед им гремели частые выстрелы из десятка стволов. Громко бухнул вражеский танк. Снаряд просвистел над головой бегущего Павла. Пролетел ёще дальше и врезался прямо в повозку, что двигалась третьей в колонне. Пробил тонкие доски, оказался позади облучка, где и взорвался.
Возницу накрыло ударной волной и разметало в кровавые клочья. Раскалённые осколки металла разлетелись в разные стороны. Прошили борта и врезались в содержимое ящиков. Боезапас детонировал от многих ударов. Раздался оглушительный грохот, и облако дыма взвилось к облакам.
Пара кобыл мгновенно погибла. Их мёртвые туши подняло в воздух, перевернуло, словно пушинки и бросило на много метров вперёд. Ломая шеи, ноги и прочие кости, они покатились огромным клубком. Мелькали копыта и головы с гривами, обрывки вожжей и обломки оглобель. Рядом катились колёса телеги.
Бегущего рядом с повозкой солдата смело, как ударом кувалды. Сорвало с него всю одежду вплоть до кирзовых сапог, а голое мёртвое тело швырнуло в густую траву. Там он и остался лежать неподвижной куклой.
Второму пушкарю повезло. За мгновение до взрыва он обо что-то споткнулся. Рухнул на землю плашмя, и взрывная волна его почти не задела. Слегка оглушённый боец тотчас поднялся на ноги. Обогнул большую воронку, возникшую на месте повозки. Помотал на ходу головой и рванулся к близкому лесу.
Испуганные дымом и грохотом кони летели вперёд, не разбирая дороги. Вломились в кусты, растущие на опушке, и только здесь возница смог их наконец удержать.
Для этого он откинулся сильно назад. Почти лёг на спину и натянул вожжи так, что удила опять стали рвать рты лошадям. Пришлось мужику пойти на крайние меры. Иначе сами разбились бы о деревья. Убили своего седока и разломали телегу.
Оказавшийся рядом Павел забыл о свистящих в воздухе пулях. Бросился к обезумевшим животным, вставшим, считай, на дыбы. Схватил их под уздцы и повис на них всем телом.
Увидев перед собой человека, лошади слегка успокоились. Хоть они и хрипели от страха, но перестали шарахаться в сторону. Остановились на месте и лишь нервно перебирали ногами.
Тут и возница успел подбежать. Перехватил у Павла уздечки и, бормоча что-то ласковым голосом, повёл дрожащих кобыл вповоду, подальше от опасной опушки. Лавируя между редких деревьев, телега проехала вперёд метров сто и оказалась на новом просёлке. Он вёл к западу так же, как тот, с которого они недавно ушли, но был укрыт редким лесочком с обеих сторон.
Стрельба сзади немедленно стихла. Не свистели пули в ветвях, не раздавалось ни грохота танковой пушки, ни автоматных выстрелов, ни длинных очередей из пулемёта. Слева послышались чьи-то шаги. Павел и коневод скинули винтовки с плеч, откатились к обочинам и взяли оружие на изготовку.
Сзади из-за куста кто-то негромко сказал:
– Не стреляйте ребята, я свой.
– Кто свой? – спросил напряжённый солдат.
Голос никто из собеседников не повышал. Кто его знает, кто находится рядом. Вдруг фрицы перебрались через глубокий овраг и сейчас начнут прочёсывать лес? Зачем выдавать себя криком фашистам?
– Артиллерист из тех, что вчера притащили орудие. Боец Сидорчук. Мы ехали на последней телеге. Она взорвалась, я увидал знакомый возок, который ломился сквозь заросли, и пошёл следом за вами.