Офицер взглянул на сержанта, указал себе под ноги и закончил:
– Ты с охранением встанешь на этом пригорке. Отсюда мост как на ладони. Так что будешь косить пеших фрицев, когда они решат форсировать реку.
Лейтенант повернулся к разведчику:
– Возвращайся назад и доложи командиру, что мы добрались до позиций. Передай, что мы понесли потери во время движения. Нас здесь слишком мало. Мы ждём подкрепление и снаряды шрапнели. – Напоследок офицер приказал: – Будешь собираться в дорогу, скажи бойцам, чтобы брали повозки и выдвигались сюда.
– Есть! – ответил разведчик. Козырнул и помчался обратно, к дальним домам деревеньки. Добрался до бивака красноармейцев и передал им слова командира. Вывел коня, оставленного в пустом тележном сарае. Вскочил в старенькое седло. Тронул животное с места и скорой рысью помчался назад, в расположение батальона. Добрался он до своих или нет, Павел так и не узнал.
Получив от разведчика приказ лейтенанта, пехотинцы поднялись с завалинок, где отдыхали после долгой дороги, и, забыв о положенном в армии построении, гурьбой тронулись в путь. Следом за ними ехал артиллерийский возок с тяжёлым орудием. Сзади – телега с припасами.
Добравшись до места, все встали вокруг командира и выслушали новый приказ. Первым делом взяли коней под уздцы. Подвели их к самому пологому склону холма, который начинался от крайнего дома станицы, и заставили подниматься наверх.
Солдаты шли рядом с орудием. Держались за выступающие детали и как могли помогали уставшим животным. Не давали пушке скатиться назад или, не дай бог, опрокинуться. А то ещё чего доброго что-нибудь поломается. Чем тогда прикажешь отстреливаться от проклятых фашистов? Винтовками и пулемётом фрицев не остановишь. Особенно если с ними появятся танки.
Минут через тридцать упряжка оказалась на месте. «Дивизионку» подкатили к откосу, смотрящему прямо на запад. Отцепили от артиллерийского передка и разместили на большой ровной площадке, служившей вершиной скромной возвышенности. Раздвинули стальные станины орудия и вогнали гнутые сошники в твёрдую землю. Убедились в устойчивом состоянии тяжёлой конструкции и продолжили знакомое дело.
Помогая уставшим коням, спустили их вместе с возком тем же путём. Поставили отдыхать у подошвы холма и взялись за телегу с припасами. Здесь дело пошло веселее. Во-первых, груз оказался значительно легче, а во-вторых, его ещё немного уменьшили.
Сняли с повозки «максим» с бронещитком и станком. К ним прибавили коробки с патронами. Отнесли всё на пригорок. Залили воды в стальной кожух и заправили снаряжённую ленту в приёмную щель.
Вдруг появятся нежданные гости и придётся от них отбиваться? Хоть окопы и не готовы, но и без них пулемёт неплохо работает. Стоит на вершине бугра и может палить во все стороны.
К готовому к стрельбе «станкачу» приставили двух пехотинцев, получивших ранения при обстреле возле оврага. В их задачу входило следить за дорогой, идущей с востока и с запада, и поднять тревогу, как только увидят фашистов. Мало ли с какой стороны фрицы появятся?
Остальные занялись полегчавшей повозкой и справились с делом за десять минут. Подняли её на холм. Выгрузили ящики со снарядами. Разложили их на земле и отвели лошадок к их уставшим сородичам. Пусть отдохнут после тяжёлой работы.
А вот людям не пришлось даже присесть. Два коневода остались с упряжками и занялись измученными животными. Нужно всех осмотреть, как там подковы – в порядке? Если вдруг расшатались, то придётся их быстро снимать. Чистить копыта и снова ковать. Хорошо, что один из бойцов умел это делать и возил весь инвентарь с собой на телеге.
Ещё внимательно посмотреть, не возникли где-либо ранения кожи от сбруи? Тогда смазать потёртости мазью. Напоить, накормить и вообще привести в надлежащий порядок. Вдруг придётся двигаться дальше, а лошадки не способны к поездке?
Другие солдаты прошлись по дворам и собрали подходящий шанцевый инструмент, какой только смогли отыскать. Но если лопат нашлось даже с избытком, то за отсутствием кирок пришлось прихватить пару ломов и пяток топоров.
Сначала взялись за обустройство места для пушки. Во-первых, она в их отряде главная сила, а во-вторых, если фашисты нагрянут прямо сейчас, то на вершине холма могут спрятаться и пехотинцы. Даже не имея укрытий, они окажутся в лучшей позиции, чем фашисты, стоящие у подножия возвышенности. Просто так их снизу вряд ли достанешь.
Бойцы вновь поднялись на холм и стали рыть широкий окоп для орудия. Лейтенант приказал его разместить в двух шагах от крутого обрыва, смотрящего прямо на запад.
Другое укрытие предназначалось для ящиков со снарядами. Оно было чуть меньших размеров и находилось в пяти метрах к востоку. Две круглые ямы углубили почти на полметра. Насыпали вокруг брустверы высотой чуть выше локтя и соединили неглубокой траншеей.
Земля в этом месте давно не видала людей и слежалась так сильно, что обрела прочность неплохого цемента. Пришлось её не столько копать, сколько долбить тупым ломом и рубить топорами. Вбивать в прочный грунт колья для колки дров и отбивать от материнской породы кусок за куском.
Затем пушкари взялись за рытьё индивидуальных укрытий. Из-за того, что почва оказалась до чрезвычайности твёрдой, пришлось ограничиться только щелями глубиною в полметра. Причём они оказались такими узкими, что в них удавалось лежать, лишь вытянувшись, словно струна.
Пехотинцы тоже не остались без дела. Они отправились на невысокий пригорок, где стали обустраивать позицию для себя. К счастью бойцов, земля там оказалась чуть мягче, и ближе к вечеру работу закончили.
Лейтенант спустился с холма. Осмотрел их траншею и остался доволен. По верху бугра шёл окоп, параллельный реке. Он получился длиной метров двенадцать. Вполне достаточно для восьми человек. В середине передней стенки устроили нишу для пулемёта и пары бойцов – стрелка и помощника, подающего ленту.
В задней стене вырыли узкий длинный проход, ведущий к задней части пригорка. По нему можно спуститься с вершины незаметно для фрицев и дойти до ближайшего дома, не попав под пули врага.
Мало ли, зачем это вдруг пригодится? Например, отнести раненых с поля боя. Сходить за водой и патронами или послать весточку артиллеристам, сидящим на соседнем холме.
Правда, для этого нужно будет проскочить через улицу, но там всего метров десять-двенадцать вместе с обочинами. Так что вряд ли кто из фашистов сможет попасть в согнувшегося человека, бегущего во всю прыть.
Два коневода не сидели без дела, а тоже выполняли приказ командира. Проехали на телеге по опустевшей станице. Добрались до уже знакомой копёшки и, отыскав поблизости вилы, погрузили корм в пустую повозку. Привезли в облюбованный раньше сарай и бросили в ясли.
Часть сена доставили к подошве холма и к пехотинцам. Лишь после этого вернулись в конюшню. Выпрягли бедных животных из длинных оглобель. Поставили их к уставшим коням. Обтёрли лошадок от пота и пошли за водою к колодцу. Хорошо, что они имелись в каждом дворе. Так что носить далеко не пришлось.
Солдаты взяли сухую траву, оставленную коневодами, и подняли её на вершину. Раскидали по брустверам и окопам и тем самым скрыли под стеблями перерытую землю. Заодно присыпали ящики со снарядами.
Затем натаскали жердей, вырванных из соседних заборов, и воздвигли над орудием невысокий навес. Сверху натянули рыбацкие неводы, найденные в деревне, и бросили пять-шесть охапок душистого сена. Отчего вся конструкция стала похожа на невысокий стожок.
Павел отошёл в сторону. Глянул на результаты народного творчества и горько подумал: наверно, именно так выглядели передовые посты в те времена, когда Русь защищалась от половцев и прочих монголо-татар. Впрочем, чем они лучше фашистов? Все хотели пограбить людей, а то и продать их в вечное рабство.
Остатки сена и старых сетей пошли на маскировку пригорка. Но и после такого труда люди продолжали работать. Вновь пробежались по хатам и по сараям. Собрали молочные бидоны с крышками, которые удалось отыскать.
Среди прочих находок оказалось немного зерна, ведро прошлогодней картошки и четвертная бутыль с самогоном. Выпивка, как и другие продукты, была спрятана в погребе одного из домов.
«Вино» и продукты принесли на позиции, но пить без разрешения командира бойцы не решились, всё-таки сейчас военное время. Кто его знает, как поведёт себя командир? Может и шлёпнуть в назидание другим.
Отдали питьё и еду лейтенанту. Тот выдернул бумажную пробку, скрученную из старой газеты. Понюхал открытое узкое горлышко. Сморщился от сильного сивушного запаха и отставил в сторонку. Сказал:
– Налью всем перед ужином. – А затем приказал двум охранникам: – Разведите небольшой костерок в летней кухне ближайшего дома. Сварите конину и картошку в мундире.
Ожившие было солдаты протяжно вздохнули и вернулись к прежним делам. Достали воды из колодца, стоявшего рядом. Заполнили порожнюю тару и принесли к оборонительным рубежам. Пусть находится под рукой, где её всегда можно попить и залить в пулемёт. Во время боя влага лишней не будет.
Работа по устройству артиллерийской засады длилась до позднего вечера. К тому времени красное солнышко скрылось на западе. Небо стало темнеть, и лишь после этого бойцам удалось бросить лопаты и вёдра. Все так сильно устали, что едва шевелились.
Они собрались в ближайшем дворе, стоящем у траншей пехотинцев. Попытались поесть через силу, но даже жевать уже не было сил. Поэтому все взялись чистить картошку и пить горячий бульон из-под варёной конины. Мясо решили оставить на завтра, когда все чуть-чуть отдохнут.
Лейтенант взял найденную бутыль и налил бойцам по сто пятьдесят. Немного подумал. Решил, что самогон пойдёт вместо лекарства от утомления, и плеснул себе столько же. Красноармейцы выпили вонючую жидкость, изготовленную из буряка, и закусили чем бог послал.
Едва прожевав последний кусок, повалились на землю и все как один замерли без движения. Лишь два раненых красноармейца чувствовали себя немного свежее, чем все остальные. Они сидели у пулемёта и охраняли спящих товарищей. Продолжали смотреть в обе стороны пустого просёлка. Напряжённо вслушивались в плотную тьму и со страхом ждали нападения фрицев.