Морис тихо вздохнул.
– Но всё-таки я надеюсь, ты не думаешь, что Леонидов притащил к нам ту самую Ядвигу, столь милую твоему сердцу…
– Ничего такого я не думаю, просто вы спросили, много ли Ядвиг я знаю.
– И тебя потянуло в дебри истории.
– А вы много знаете Ядвиг? – Морис вспомнил о том, что лучшая защита нападение.
– Я знаю замечательную певицу Ядвигу Поплавскую. А ещё… Надо подумать.
Тем временем они доехали до коттеджа, обе машины въехали во двор.
Леонидов торопливо вылез из салона и открыл дверь для пассажира.
На дорожке появилась красивая, хоть и не молодая женщина.
– О! – едва не произнесли в один голос оба детектива.
Перед ними стояла Ядвига Станиславовна Пиотровская ведущая актриса драматического театра.
– Вы всё-таки привезли мне клиентку? – укоризненно спросила Мирослава Леонидова.
– Нет, нет, – ответила за него Пиотровская, – он привёз вам свидетеля.
– Хорошо, проходите в дом, – пригласила Мирослава.
Окинув быстрым взглядом кабинет детектива, актриса удобно устроилась в кресле и перевела взгляд на Мирославу.
– Я должна признаться вам в том, что…
– Мне выйти? – быстро спросил Леонидов.
Мирослава пожала плечами.
– Останьтесь, Георгий Иванович, – попросила Пиотровская.
– И так, я хочу признаться вам в том, – актриса снова устремила взгляд на детектива, – что у нас с Сергеем Владимировичем большая любовь.
Так и сказала, любовь, а не роман, например.
– Я только не понимаю, почему…
– Потому, что в тот вечер, когда скончалась бывшая супруга Сергея Владимировича, он был у меня. И уехал домой только во второй половине дня на следующий день.
– Почему же вы не сказали об этом сразу?
– Потому, что я не знала, что Сергея задержали именно по этой причине. Мне только сегодня утром обо всём рассказал Георгий Иванович. И я сразу потребовала отвезти меня к вам.
– Понятно. Но почему вы таили свою любовь ото всех?
– Потому, что я ведущая актриса театра, в котором главным режиссёром является мой муж Яков Альбертович Макарский, – устало произнесла она.
– Что же изменилось теперь?
– Я не хочу, чтобы Серёжа своим рыцарским жестом приносил себя в жертву! Это раз! А во-вторых, мы разводимся с Макарским. Мне удалось убедить его, что так будет лучше для всех. А в-третьих, я решила уйти из театра.
– Вы решили уйти из театра?! – удивилась Мирослава, – но почему?!
– Потому, что я устала. Я ведь далеко не девочка, всего лишь на год моложе Серёжи. И потом я играю на сцене с двадцати двух лет. Пришло время переменить свою жизнь. Мы с Серёжей знакомы почти год, и я абсолютно уверена и в нём и в себе. Мы счастливы вдвоём. И я хочу провести свою старость в своём доме в окружении природы. Если бы вы знали, как я устала от городского шума! От суеты! Всего наносного и ненужного.
– И вы уверены, что сможете жить без сцены? – улыбнулась Мирослава.
– На все сто! – заверила её Пиотровская.
– Зрители будут без вас скучать.
– Ничего не поделаешь, – ответила актриса.
– Я рада, что у Сергея Владимировича появилось алиби, – перешла Мирослава на серьёзную тему, – но может ли кто-то ещё, кроме вас подтвердить, что Поликарпов был всё это время у вас?
– Да, – ответила Пиотровская, – вечером мы ходили к Малиновским. У главы дома был день рождения и меня пригласили.
– Вы решили больше не скрывать свою любовь?
– Да, мы так решили. И нас видело огромное количество гостей.
– Когда завершилось мероприятие?
– Далеко за полночь, фейерверком. А утром на следующий день мы катались на озере на лодке. И там мы тоже были не одни.
– Хорошо. Но с предъявлением алиби вам нужно обращаться не ко мне, а к следователю.
– Да, я понимаю. Но мне хотелось сначала поговорить с вами. Георгий Иванович сказал, что Ольга Владимировна, сестра Сергея наняла вас, чтобы распутать это дело.
– Да, это так. Но сообщать следователю о том, что вы консультировались со мной не стоит.
– Почему?
– Чтобы не поцарапать его самолюбие, – улыбнулась Мирослава, – на свете мало следователей, которым нравятся дотошные детективы.
– Поняла, – улыбнулась Пиотровская, – значит, прямо сейчас мы поедем в следственный комитет.
– Да, лучше не откладывать.
– Сколько я вам должна? – спросила Ядвига Станиславовна.
– За что? – удивилась Мирослава.
– За консультацию.
– Никакой консультации не было, – улыбнулась Мирослава, – была дружеская беседа.
– Пусть так, – сказала Пиотровская, – спасибо. Но если позволите, я пришлю вам билеты на премьеру своего последнего спектакля. Она состоится через пятнадцать дней. И всё! Занавес! – улыбнулась немного печально актриса.
– Будем благодарны.
– Сколько бы вы хотели получить билетов?
– Четыре, – не задумываясь, ответила Мирослава.
– Хорошо.
Когда гости уехали, Морис спросил, – кому третий билет я догадываюсь, а кому четвёртый?
– Софье Марковне.
Морис одобрительно кивнул.
Софья Марковна Наполеонова мама следователя Александра Романовича Наполеонова, для друзей просто Шуры, была чудесной женщиной и талантливой пианисткой, которая в молодости объездила с концертами весь мир. А теперь репетиторствовала, помогаю юным талантам оттачивать свою игру и раскрывать новые возможности.
– Я рад, что подтвердилась наша уверенность в непричастности Поликарпова к убийству бывшей жены, – проговорил Миндаугас, – но ведь кто-то же убил её.
– Убил, – согласилась Мирослава, – вот поедем завтра в Новосёлки и попробуем что-нибудь узнать.
– А ведь двоюродный племянник имеет право на наследство…– задумчиво произнёс Морис.
– Если нет в живых отца Майской.
– А вы думаете, что он жив?
– Почему бы и нет. Попозже нужно будет съездить по адресу матери Вениамина Майского.
Глава
8
Раннее светлое июньское утро, разбуженное трелями соловьёв, потянулось каждым солнечным лучиком, окрасилось румянцем, умылось росой и отправилось в путь…
В воздухе всё ещё кружились чайные и лиловые лепестки парковых роз.
Их тонкий аромат волновал обоняние и вселял в душу какую-то удивительную трогательную нежность.
От которой хотелось грустить и улыбаться одновременно.
– Как хорошо! – сказала Мирослава.
– Может быть, это и есть счастье, – тихо согласился Морис.
В Новосёлки они въехали, когда уже начало припекать. Отыскали улицу Тынянова, и дом двадцать пять. Это оказался коттедж на две семьи.
В палисаднике отцветали розовые, белые и малиновые пионы, тугие ветви жасмина готовились разбрызнуть белые лепестки соцветий.
– Нам нужна квартира номер два, интересно, где в неё вход, – проговорила Мирослава, рассматривая дом через не слишком высокий забор.
– Давайте, не будем испытывать судьбу, – сказал Морис и просто позвоним, тем более, что звонок у них один.
Они позвонили два раза и замерли в ожидании. Где-то внутри дома послышалось слабое рычание.
– Они, что медведя держат в доме? – поинтересовался Морис.
– Нет, наверняка какую-нибудь огромную собаку.
– А почему не во дворе? Не в вольере?
– Чтобы лапы росой не замочила, – отшутилась Мирослава.
Через некоторое время открылась дверь. Высокий широкоплечий мужчина лет тридцати спустился с крыльца, подошёл к калитке, распахнул её и спросил не слишком приветливо, – чего нужно?
– Здравствуйте, мы детективы, – Мирослава протянула свою лицензию, – ищем Галушкина Ивана Терентьевича.
– И зачем он вам понадобился? – приветливости в голосе мужчины не прибавилось ни на йоту.
– Мы хотим поговорить о его сестре.
– О какой такой сестре?
– Терезе Вениаминовне Майской.
– Передайте ей, – начал мужчина.
– Мы ничего не можем ей передать, – перебила его Мирослава, – так как Тереза Вениаминовна скончалась.
– Воздух чище будет, – пробурчал мужчина.
– При невыясненных обстоятельствах, – завершила фразу Мирослава.
– При каких таких невыясненных обстоятельствах? – нахмурился мужчина, – ладно заходите в дом, там потолкуем.
Детективы не заставили просить себя дважды.
Мужчина привёл их в большую комнату, которая вероятно служила одновременно и библиотекой и кабинетом.
На ковре ручной работы, расстеленном возле камина, лежал огромный дог.
При появлении гостей собака подняла голову и посмотрела на хозяина.
– Лежи, Гаврила, это ко мне люди по делу.
Собака положила голову на лапы, и казалось, задремала.
– Он у меня уже немолодой, – почему-то решил объяснить хозяин.
Детективы из вежливости кивнули.
Когда все разместились в кожаных креслах, хозяин сказал, – Я, Денис Иванович Галушкин. Иван Терентьевич Галушкин мой отец. Но сейчас его нет дома. Они с матерью, с моей женой и детьми уехали в санаторий на Байкал. Мы с Гаврилой вдвоём остались домовничать. У меня работа. Я держу фирму грузоперевозок. А у него старые косточки, – Денис Иванович бросил ласковый взгляд на собаку.
– Я Мирослава Волгина, а это Морис Миндаугас. Мы частные детективы. Расследуем дело об убийстве вашей тётушки.
– И чего же вы хотели узнать у моего отца?
– Вообще-то изначально мы планировали поговорить с вашей бабушкой, но нам сказали, что её больше нет.
– Нет, – кивнул Денис Иванович.
– Возможно, ваш отец что-то помнит из прошлого Терезы Вениаминовны, что пригодилось бы нам в расследовании.
– Не понимаю, как её прошлое может быть связано с тем, что её убили.
– Всякое бывает.
– А что думает полиция?
– Полиция заподозрила в убийстве бывшего мужа Майской.
– Какого по счёту?_ – усмехнулся Галушкин.
– Четвёртого.
Денис Иванович присвистнул.
Потом спросил, – и что он сознался?
– Нет. Полиция выяснила, что у него алиби.
– И оказалась опять у разбитого корыта? – хмыкнул Галушкин.
– Типа того.
– И тут-то вы выяснили, что у Терезы есть брат.
– Выяснили.