– И решили, что…
– Ничего мы пока не решили. Не паясничайте! – резко сказала Мирослава.
– Ладно, – став серьёзным, сказал Денис Иванович, – давайте расставим все точки над и.
– Давайте.
– Узнав о подозрениях в адрес отца, я естественно, вскипел. Или вы подозреваете меня? Но зачем мне нужно было убивать эту грымзу? Я не видел её с 13 лет!
– Мы не говорили ни о каких подозрениях.
– Дали понять.
– Вы неправильно нас поняли.
– Ладно. Проехали.
– Ваши родители прекратили общение с Терезой Майской, когда вам было тринадцать лет?
– Верно.
– Почему?
– Потому, что люди не учатся на чужих ошибках!
Моя бабушка невольно оказалась втянута в грязную историю в пору, когда Тереза ещё была девчонкой. И вроде бы отказала от дома и своей двоюродной сестре и племяннице. Так нет! Жалость снова взыграла в её сердце, когда она узнала, что после второго развода у тётушки Терезы случился стресс, депрессия и всякая другая ерунда.
– Откуда ваша бабушка узнала о Терезиных печалях?
– Скорее всего, сестрица ей позвонила, Терезина мамаша и начала ныть.
– Понятно. И что дальше?
– Как что?! Бабушка пригласила её пожить к нам на дачу, то есть на дачу моих родителей. Бабушка Зина тогда уже жила с нами. Моя мать свекрови не возразила. И Тереза приехала. Моего отца в то время на два месяца забрали в армию на переподготовку.
– И что такого крамольного совершила Тереза?
– Сначала она вела себя тише воды, ниже травы. Набиралась сил. И набралась! Вскоре по дачному посёлку поползли слухи, что пока мой отец на сборах, его жена, то есть моя мать гуляет направо и налево. Моя мать, естественно пришла в ужас. Бабушка Зина сообразила, кто рассказывает гадости. Случился скандал! И тут как раз вернулся мой отец.
– Терезу выгнали?
– Можно сказать и так. Но тогда отец и впрямь чуть не убил Терезу. Он взял охотничье ружьё, приволок сплетницу на собрание садово-огородничьего кооператива и заставил покаяться при всех и попросить прощения у матери.
– И она сделала это?
– Ещё бы! – ухмыльнулся Денис Иванович.
– На этом, как я понимаю, ваша семья прервала с Майской всякое общение?
– Правильно понимаете, – кивнул Галушкин.
– А вы не знаете, Денис Иванович, у Терезы никогда не было детей?
– Точно сказать не могу. Но бабушка рассказывала моей матери, что Тереза забеременела в 16 лет от сына соседа лётчика, когда бабушка ещё жила в своём доме в селе. Майские приезжали к бабушке каждое лето.
– И что же случилось с беременностью Терезы?
– Кажется, она родила в сельском роддоме. Дело тогда замяли. А ребёнка, вроде бы отдали на усыновление.
– Ваши родные не интересовались судьбой ребёнка?
– Мама говорила, что баба Зина переживала и ездила туда. Успокоилась, когда узнала, что ребёнка усыновили хорошие люди.
– Фамилию не называла?
– Шутите? Нет, конечно. Помню, что жили они где-то в Осинниках.
– В каких Осинниках?
– Районный центр недалеко от Лукошко.
– Что ж, большое вам спасибо, Денис Иванович.
Детективы направились к выходу. И уже когда они были за калиткой, Мирослава сказала, – а вы не знаете, жив ли отец Терезы Майской?
– Представления не имею. Знаю только, что они давным-давно разошлись с матерью Терезы.
– Я это к тому спросила, – пояснила Мирослава, – что если отца Терезы нет в живых, наследником её имущества является ваш отец.
– Плевать мой отец хотел на её имущество! – сердито отозвался Галушкин.
– Деньгам применение всегда можно найти, – вскользь заметила Мирослава.
– Пусть она свои деньги с собой заберёт!
– Она бы может и с радостью, но на том счете филиалов банков пока не открыли, – мрачно пошутил Морис.
Глава
9
– Придётся нам с тобой ехать в Лукошкинский роддом.
– Вы думаете, он уцелел?
– Не знаю. Но будем надеяться.
Увы, роддом не уцелел. В здании, когда-то принадлежащем роддому разместили детскую поликлинику.
Молоденькая регистраторша, не отрывая зачарованного взгляда от Миндаугаса, охотно разъяснили детективам, что теперь все малые объекты убирают и переносят в более крупные населённые пункты.
– А где же рожают жительницы близлежащих сёл?
– Едут в районный центр или даже в город.
– А вы не знаете, куда делся архив Лукошкинского роддома?
– Понятия не имею, – пожала плечами девушка, – по идее его должны были бы передать вместе со всеми документами в архив районного роддома.
– А вы сами не успели поработать в Лукошкинском роддоме?
– Я нет, я тогда ещё девчонкой была. А вот моя соседка Кудрина Елизавета Тимофеевна почти всю свою жизнь в нём акушеркой проработала.
– А вы не подскажите, как нам можно было бы поговорить с Елизаветой Тимофеевной? – спросил Морис, одарив девушку нежной улыбкой.
– Я ей сейчас позвоню и узнаю дома ли она? И заодно спрошу, может ли она с вами поговорить.
– Будем вам благодарны, – Миндаугас прижал руку к груди со стороны сердца.
Девушка вспыхнула и, достав симпатичный, маленький розовый телефон, набрала номер своей соседки.
– Елизавета Тимофеевна! Здравствуйте! Это Люда. – проговорила девушка в трубку.
Видимо собеседница о чём-то её спросила, потому, что девушка ответила, – да, я на работе. Тут люди интересуются Лукошкинским роддомом.
Люда помолчала и снова ответила, – нет, ни журналисты. Детективы.
– Нет не из полиции. Представились, как частные. Они очень хотят с вами поговорить.
Девушка на минуту замолчала и ответила собеседнице, – совсем я не проболталась. Просто видно, что люди хорошие, – она бросила быстрый взгляд на Мориса, – и видно, что им очень нужно.
Снова выслушав ответ Кудриной, девушка явно обрадовалась и сказала, – я сейчас их к вам пришлю, Елизавета Тимофеевна!
Убрав в карман белоснежного халата свой телефончик, Люда быстро начеркала на листке бумаги адрес своей соседки и объяснила, как найти дом.
– Тут близко, – заверила она на прощанье, рассыпавшихся в благодарностях детективов.
– Бывают же такие красавчики, – тихо вздохнула она, когда за детективами закрылась дверь.
Дом, в котором жила, бывшая акушерка, детективы действительно нашли очень быстро. От поликлиники идти до него пешком, было не больше десяти минут, по прямой Тополиной улице. А на машине они добрались за пару минут
Елизавета Тимофеевна, по-видимому, заинтересовавшись тем, что же могло понадобиться детективам, ждала их у приоткрытой двери.
Детективы предоставили свои лицензии и были сопровождены хозяйкой в маленькую уютную комнату, половину которой занимала тахта, накрытая лохматым покрывалом, имитирующим медвежью шкуру. Недалеко от окна стоял стол, окружённый стульями с гнутыми спинками. У стены небольшой шкаф. А над тахтой висели настенные часы под старину.
Хозяйка выдвинула из-за стола стулья и усадив детективов, сама разместилась напротив.
– Люда сказала мне, что вы интересуетесь нашим роддомом.
– Не совсем роддомом, Елизавета Тимофеевна. Нас интересует судьба младенца, рождённого шестнадцатилетней Терезой Вениаминовной Майской, примерно, в… – Мирослава назвала возможный год рождения ребёнка.
Лукошкинский роддом, действительно, был очень маленьким. И Кудрина, обладавшая отличной памятью, помнила практически всех, кто в нём рождался. И, конечно, ей запомнилась городская девочка, родившая мальчика и тут же отказавшаяся от него.
Детективам она сказала, но существует тайна усыновления…
– Да, мы знаем. Может быть, вы хотя бы намекнёте нам?
Кудрина тяжело вздохнула и неожиданно спросила, – не хотите поглядеть на наше кладбище?
– На что?! – вырвалось у Мориса.
Но Мирослава быстро сказала, – не откажемся.
У детектива промелькнула мысль, – неужели младенец умер и все их поиски напрасны…
Оставив машину у ворот кладбища, детективы последовали за Кудриной. Так же как она купили цветы.
Елизавета Тимофеевна шла не спеша, то и дело, останавливаясь, вздыхая и крестясь. Постояв минуту другую, то в одном, то во втором, то в третьем месте, она двигалась, молча дальше.
Мирослава и Морис ни о чём не спрашивали женщину, просто шли за ней.
Наконец Кудрина остановилась возле двух надгробий, перекрестилась и положила цветы.
Детективы последовали её примеру. Затем прочитали имена упокоившихся:
Зарубин Глеб Матвеевич
Зарубина Алла Семёновна
Родились они в разные годы, а погибли в один день.
– Что случилось с ними? – тихо спросила Мирослава.
– Автомобильная катастрофа. Глеб Матвеевич сразу скончался, а Алла Семёновна несколько часов в сознании была. Юрочка сидел с матерью до последнего.
– Значит, они назвали сына Юрием?
Кудрина печально кивнула.
Немного помолчав, она сказала, тут часовня есть. В ней сестра Аллы Семёновны Валя служит. Валентина Семёновна Локоть. Пойдёмте я вас провожу.
Елизавета Семёновна перекрестилась перед входом в часовню. Морис последовал её примеру, хотя и по католическому обычаю.
Мирослава же к религии не относилась никак, зная лишь её культурную сторону.
В часовне Кудрина купила свечи, детективы сделали тоже самое и поставили их там же, где Елизавета Семёновна.
Потом Кудрина подошла к худенькой женщине в чёрном и о чём-то с ней пошепталась. Спустя несколько минут она вернулась к детективам и сказала, – идёмте на улицу, там есть скамеечка, присядем, а Валя скоро выйдет.
Валентина Семёновна, действительно, скоро вышла.
На свету Мирослава заметила, что женщина много плакала.
И подумала, – с чего бы это? Ведь после смерти сестры прошло уже более полугода.
– Вы Юру ищете? – спросила Локоть.
– Да, мы бы хотели с ним поговорить.
– Нечего у вас не получится, – печально проговорила женщина.
– Почему?
– Запил он. С работы его выгнали. Жена взяла ребёнка и к матери уехала.
– Он запил из-за гибели родителей.
– Наверное. Хотя…
– Что хотя?