Ну лавочник, скорее всего, и во сне мечтает о том, чтобы с выгодой продать свой товар, а постояльцы гостиниц — чтобы выгодно товар приобрести или заключить удачную сделку: в Вайарду приезжают именно за этим. Город торговцев, в котором не проводится ни единой ярмарки, кроме сугубо местных распродаж продуктов труда близлежащих крестьянских хозяйств. Город, в котором встречаются представители продавцов и покупателей, показывают и оценивают тот или иной товар и подписывают контракт на его поставку. Лично я в Вайарде был один раз, и то проездом — оформлял какие-то бумаги, касавшиеся то ли партии шёлка, то ли самоцветной руды… А, не важно! У меня не было времени глазеть по сторонам, но характер города я, пожалуй, уловил, и теперь, неспешно труся по подмороженной, но сухой мостовой, с удивлением понимал: ничего не забывается…
У каждого места в мире есть свои неповторимые черты. Свои краски. Свой темперамент. Своя… душа. Я остановился, делая глубокий вдох, и душа хитроумной Вайарды хлынула в моё сознание…
Суета. Нервозность. Лукавство. Холодный расчёт. Деньги. Договоры. Споры до хрипоты. Надежда успеть к сроку. Обязательства. Обман. Усталая, но довольная улыбка… Несколько мгновений я был целым городом. Я был всеми теми людьми, которые спят в своих постелях или, позёвывая, занимаются неотложными утренними делами. Тени и мысли пролетали сквозь меня, оставляя невесомые ощущения. Вот кто-то переживает, что продешевил, подписав контракт. Кто-то радостно потирает руки, нагревшись на неопытном поставщике. Муж зол на жену за то, что она, сказавшись больной, не пришла к нему вечером. Какой-то ребёнок обижен на своих малолетних соседей, потому что у него отобрали новёхонький мячик. Пелена чужих настроений становилась всё гуще — вот она уже ощутимо давит на виски, и я, не в силах удержаться на ногах, подгибаю колени, садясь прямо на мостовую, но гул неизречённых слов набирает силу…
Эй, может быть, хватит?!
«Для начала достаточно», — кивает Мантия и хлопает Дверью. Я снова один. Один… Но отнюдь не одинок. Мне даже жаль расставаться с многословной Вайардой, но хорошенького понемножку.
«Понравилось?»
Как сказать… Это было интересно.
«Конечно… Так примерно и выглядит первичная балансировка сознания на объекте…»
Чего?
«Не притворяйся, что плохо понимаешь мои слова! Позже я поясню, чего можно добиться, проникая в душу того или иного места, а сейчас… Пора завтракать, ты не против?»
Всегда — за! И что, мне теперь каждый раз придётся бегать?
«Нет». Еле сдерживаемый смех.
Как это?
«Основной принцип ты уяснил… Теперь сможешь без особой подготовки устанавливать контакт».
М-да? Сидя на месте?
«Хоть лёжа…»
А бегать-то зачем было нужно?
«А чтобы не замёрзнуть!» Если бы у Мантии был рот и всё остальное, думаю, он сейчас растянулся бы в довольной улыбке до ушей.
Ну ты и…
И кто она после этого? Последняя сволочь. Впрочем, по степени стервозности всё же первая…
Я, слегка пошатываясь, поднимаюсь и поворачиваюсь, но, вместо того чтобы идти в гостиницу, растерянно смотрю на остриё алебарды, покачивающееся в нескольких дюймах от моей груди.
Городская стража, будь она неладна! Угораздило нарваться на патруль. И что я им скажу?
Старший офицер состоявшего из троих персон патруля, мужчина средних лет с аккуратно постриженной чёрной бородкой и лицом человека, не чуждого чувству юмора, сверкнул глазами из-под начищенного до блеска форменного шлема:
— Ты чем тут занимаешься?
— Я? Бегаю…
— От кого?
— Просто бегаю…
— Среди ночи? — удивился он.
— Чтобы никому не мешать, — ляпнул я, рискуя показаться идиотом.
— А зачем бегаешь-то?
— Понимаете… Моя подружка считает меня недостаточно сильным и настояла, чтобы я занялся…
— Бегом?
— В том числе… — сокрушённо пожимаю плечами.
Офицер не то чтобы не верит, но мои объяснения не кажутся ему убедительными. Я уже начинаю придумывать другие причины моей прогулки под лучами луны, постепенно бледнеющей в дымке рассвета, но помощь приходит без приглашения: за моей спиной раздаётся спокойный звонкий голос:
— Вашим подчинённым тоже не мешало бы делать пробежки хоть изредка, а то жиром заплывут!
Мин собственной персоной, одетая не теплее чем ваш покорный слуга. Большие пальцы обеих рук засунуты за широкий ремень, с которого спускаются ножны кинжалов — по одному на бедро. Серые глаза насмешливы, но внушают уважение. И мне и командиру патруля, потому что он отвешивает короткий поклон:
— Вы совершенно правы, почтенная! Надо будет этим заняться… — Он поворачивает голову ко мне, подмигивает и бросает вполголоса: — Ради такой подружки я бы и сам весь город из конца в конец пробежал!
Позвякивая оружием и бляхами, патруль удаляется, а Мин подходит ко мне, уперев мне в глаза укоризненный взгляд.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю, стараясь скрыть колючее удивление, свернувшееся комочком где-то под горлом.
— Наблюдаю за тобой.
— По причине?
— Вдруг какую глупость затеял… — Она язвит, но по глазам видно: дело вовсе не в этом.
— А если честно?
Шумно выдыхает облачко пара в морозный воздух.
— Я жду ответа.
— Я испугалась, что ты… ушёл.
— Куда?
— Мало ли… — Она неопределённо качает головой.
— И ты решила вернуть меня?
— Нет.
— Нет? — Удивлён, не скрою. Попёрлась за мной в ночь, но не затем, чтобы возвращать, а…
— Я не могу запретить тебе уйти, но…
— Но?
— Зато могу пойти следом.
— Милая…
— Откажешься от такого попутчика, как я? — Лукаво склоняет голову набок.
— Что ты, я… Я буду только рад!
— Хорошо. — Она наклоняется и трётся носом о мою щёку. — Не уходи больше… Или хотя бы предупреждай. Мне нравится, когда ты… рядом.
Я начинаю неудержимо краснеть. Как-то не привык, чтобы мне признавались… если не в любви, то в весьма нежной симпатии. Мин видит моё смущение и заливисто хохочет:
— Какой ты смешной!
— Смотри, обижусь!
— Не обидишься… — Она внезапно хлопает по моему плечу сильной ладонью. — Бег — это, конечно, хорошо, но надо и силу рук развивать… Хозяйка вроде стирку затевает — воды уйдёт… Не хочешь помочь носить?
— Не хочу, — совершенно искренне отвечаю я, но разве её интересует мой ответ?
— Тогда будешь носить через «не хочу». — Ладонь на плече сжимается мёртвым захватом, и я вынужден следовать за воительницей.
Ближе к концу дня, когда я с отвращением прислушивался к дрожи в натруженных руках, в комнату бесцеремонно проник Кэл с внушительной корзинкой, прикрытой салфеткой. Из-под салфетки доносились тревожащие нос запахи сырокопчёного мяса, сыра и свежего хлеба. Я недовольно нахмурился:
— Это подкуп?
— Скорее взятка, — в тон мне ответил эльф.
— По какому поводу?
— Ты обещал разговор, — напомнил Кэл, расставляя на столе аппетитную снедь и украшая полученный натюрморт пузатой бутылкой.
— Обещал, — подтверждаю, всё ещё не понимая, чем обязан щедрости листоухого.
— Беседовать лучше в добром настроении, — продолжил свою мысль Кэл. — А самое доброе настроение появляется после сытной, но необильной трапезы, сдобренной вином!
— Вообще-то я не голоден… — Звучит немного неуверенно, и эльф усмехается:
— Я могу и один всё это съесть.
— Ну уж нет! Живот болеть будет. — Я устраиваюсь в одном из кресел, а Кэл занимает другое и разливает по бокалам тёмно-розовую жидкость, источающую божественный аромат.
— Гэльское?
— Оно самое.
Минуты две-три мы катаем на языках терпкие сладковатые капли, потом дружно тянемся за ломтиками сыра.
— Итак? Я весь внимание.
— Помнишь, я говорил, что мне поручено некое дело… — задумчиво глядя в бокал, начал эльф. — Оно имеет особое значение для Совета Кланов, и моя кандидатура для его выполнения долго обсуждалась и была в конце концов утверждена, но… Ближайший месяц я не приду к нужной форме, увы.
— Сожалею… Я виноват…
— В какой-то мере, — кивает он, пригубливая вино. — Но не смею тебя в чём-то обвинять… Я хочу кое-что обсудить.
— Давай попробуем.
— Утром стало известно, что вместо меня делом займётся мой младший брат. Ты его знаешь…
— Хм, а он не слишком молод?
— Совет посчитал, что Хиэмайэ вполне подходит. Не спорю, он хорошо обучен и получил все необходимые инструкции, но…
— Но ты опасаешься, что мальчик не справится?
— Не совсем… Я боюсь, что он может попасть в сложную ситуацию, из которой в силу скромного опыта просто не найдёт выход.
— Возможно. Но как иначе он сможет чему-то научиться?
— Согласен… Но пойми, я тревожусь за него… После смерти Мийи он — всё что осталось от моей семьи. И потерять его… — Лиловые глаза на мгновение подёрнула скорбная тень.
— Понимаю.
— Ему нужен напарник, который пусть не прямо, а украдкой будет ему помогать.
— В чём же проблема? У Совета нет подходящих идей?
— Совет рассержен… моим поведением и не пойдёт на то, чтобы наделить брата сопровождающим, — сконфуженно признался Кэл.
— Это уже точно известно?
— Да.
Я помолчал, пережёвывая кусочек ветчины.
— М-да… А почему ты завёл этот разговор со мной? — Не думайте, я не так уж туп, как кажется, но мне не хотелось самому делать вывод, который может озвучить другой человек… то есть эльф.
Кэл посмотрел сначала в наполовину опустошённый бокал, потом — на стол, в конце концов остановив сосредоточенный взгляд на вашем покорном слуге:
— Здесь нужен не просто наёмник, который отрабатывает уплаченную сумму, потому что…
— Потому что платы попросту не будет? — Усмехаюсь и тянусь за новым куском ветчины.
Эльф недовольно дёргает плечом:
— И это тоже… То есть я могу оплатить услуги… из своих личных средств, но вряд ли кто-нибудь согласится на мои условия…
Я сдерживаю понимающий смешок — исключительно чтобы не обидеть своего собеседника. Всё с тобой ясно, lohassy! В силу нежного возраста и давней утраты родителей ты и твой брат пока подлежите опеке, а высокородные эльфы, исполняющие сей долг, не будут расшвыриваться семейной казной, финансируя сомнительные приключения…