Джордж слушал очень внимательно и с великим тщанием вникал в те скудные подробности, что могла предоставить ему Рози.
– Нет никаких сомнений, – наконец проговорил он с огромным сочувствием в голосе, – что вас ущипнули очень жестоко. Когда ваша обидчица попадет мне в руки, я отомщу ей сторицей.
– Нет-нет, – сказала девушка, – она не хотела меня обидеть. Я уверена, что в глубине души она добрая, просто у нее манера такая.
При этих словах Джордж наполнился восхищением, но этот звук заставил огромный дворец содрогнуться.
– Честное слово! – воскликнул он. – Здесь я вас держать не могу, иначе все здание рухнет мне на голову. Я не посмею поместить вас в одну из клеток, поскольку, сделай я это против вашей воли, у нас отберут самоуправление и мы вернемся к временам примитивного хаоса. Это будет невыносимо. На материке есть музей, так от его экспозиции у вас кровь в жилах застынет.
– А вы можете отправить меня обратно на землю? – спросила она.
– Женщина еще ни разу не уходила отсюда одна! – в отчаянии воскликнул он. – Я в щекотливом положении и не посмею вводить новшеств.
– Не переживайте так, – попросила она. – Мне невыносимо думать, что такой добрый джентльмен подвергнется жутким страданиям. Я останусь по своей воле, и, возможно, все обойдется без шума. Надеюсь, это будет не очень болезненно.
– Вы просто восхитительное создание! – воскликнул Джордж. – За это я должен вас поцеловать. Кажется, вы разрешили все наши трудности.
Она поцеловала его в ответ так нежно и чисто, как вы только можете себе представить.
– Это ужасно! – в отчаянии вскричал он. – Мне невыносимо думать, что вам придется переносить здешние невзгоды. Моя дорогая, добрая девушка…
– Я не против, – ответила она. – Я ведь работала в магазине на Оксфорд-стрит.
Он погладил ее по голове, а в карточке написал: «Остается под стражей по собственной просьбе».
– В конце концов, это все временно, – сказал он. – Иначе я бы этого не позволил.
Что ж, она сохранила присутствие духа и была отправлена в отвратительную коробку с такой же жуткой обстановкой, как все прочие. Неделю Джордж крепился и читал любовные стихи, чтобы отвлечься, но наконец почувствовал, что уже не в состоянии более затягивать дело.
– Надо сходить, – сказал он себе, – и посмотреть, как она там.
В аду все чиновники перемещаются с невероятной скоростью. Всего за несколько минут Джордж пролетел пару континентов и вскоре стучался в дверь убогого жилища бедняжки Рози. Он решил не надевать шапку-невидимку – или, быть может, вовсе о ней не подумал. Так или иначе, она подошла к двери, обвешанная маленькими демонами, цеплявшимися за завязки ее фартука, и сразу узнала его. Он заметил, что на ней ветхая и немодная одежда, выдаваемая администрацией, и что в ней она выглядит, как роза в банке из-под варенья.
Невероятное бремя снял с его души тот факт, что нежелательным волосам, очевидно, не удалось пустить корней на ее живой плоти. После расспросов он выяснил, что она набила ими подушку, которую положила под голову храпящему эрзац-мужу, безобразно развалившемуся перед камином. Она призналась, что крохотный пучок появился на синяке в том месте, где ее ущипнули.
– Несомненно, они выпадут, – с ученым видом сказал наш герой, – когда ткани снова придут в норму. Эти волосы так устроены, что растут только на мертвых телах, в то время как вы…
И он облизнул губы.
– Надеюсь, что выпадут, – сказала она, – потому что ножницы их не берут. А с тех пор, как я пообещала старшему из малышей сделать ему из них фальшивые усы, больше у меня волос нигде не выросло.
– Может, мне попробовать их обрезать? – предложил наш герой.
– Нет-нет, – ответила она, заливаясь краской. – Он уже перестал плакать. Они очень капризничали, когда я только здесь появилась, но теперь изменились в лучшую сторону.
Разговаривая, она продолжала заниматься делами.
– Похоже, вы ужасно заняты, – посетовал Джордж.
– Прошу прощения, – сказала она и улыбнулась, – столько всего надо сделать. Однако в хлопотах время летит быстрее.
– А вам никогда, – спросил он, – не хотелось пойти на дневной концерт?
– Об этом и речи быть не может, – ответила она. – А вдруг он проснется? – Она показала на эрзац-мужа. – И чаю потребует? К тому же у меня хватает развлечений. Соседи постоянно устраивают вечеринки, и мне весело оттого, что они смеются и поют. Более того, когда я мою окна, а это требуется очень часто, я вижу, как по улице идут настолько красиво одетые девушки, что и представить нельзя. Люблю смотреть на людей в красивой одежде.
– Ваша собственная не слишком хороша, – меланхолично заметил Джордж.
– Она довольно простая, – рассмеялась она. – Но у меня слишком много дел, чтобы о ней думать. Вот бы только материал был попрочнее. Чулки так часто распускались, что я их больше не ношу. А когда иду по магазинам… Впрочем, вам, должно быть, скучно все это слушать.
Совесть так сильно заела Джорджа, что у него не хватило духу задать интересовавший его вопрос.
– До свидания, – попрощался он, пожав ей руку.
Она так ласково на него посмотрела, что он счел своим долгом предложить ей ободряющий поцелуй. Сразу же захлопали двери, камин изрыгнул облако густого дыма, а чертенята пораззевали рты, готовые вопить.
– Нет-нет, – сказала она, смягчая жестокость отказа интонацией невыразимого сожаления. И показала на сидевшего у камина эрзац-мужа.
– За него не переживайте! – воскликнул наш герой. – Это просто манекен.
С этими словами он дал эрзац-мужу пинка, и тот опрокинулся прямо в очаг.
– Ну, раз он ненастоящий, – сказала Рози, – тогда, пожалуй, тут нет ничего плохого.
С этими словами она подарила Джорджу поцелуй, который тот нашел восхитительным. Вот только, став относиться к ней с еще большей теплотой, Джордж почувствовал еще более горькое раскаяние от того, что поверг ее в столь скверные обстоятельства.
Вернувшись домой, бедняга не мог ни есть, ни спать. Он позвал своих подчиненных, чтобы провести ночь за покером, но, хотя ему подряд выпали четыре флеш-рояля, он не получил от игры никакого удовольствия. Утром зазвонил телефон. У Джорджа был единственный аппарат на планете, который не ломался, как только в него начинали говорить, но сегодня он охотно бы отказался от этой милости. На другом конце провода оказался дьявол, который буквально кипел от гнева и в лоб обвинил нашего героя в высоконравственности.
– Браниться и ругаться вы мастак, – уязвленным тоном проговорила жертва. – А все-таки она оказалась здесь не по моей вине. Я четко вижу, что она может оказать на нашу организацию разлагающее влияние, если мы ее оставим, но раз ее нельзя отправить назад, то я не знаю, что и делать.
– Да соблазните же ее, идиот! – ответил дьявол. – Вы что, раньше никогда не соблазняли женщин?
– Насколько мне известно, нет, – честно признался Джордж.
– Так займитесь этим сейчас, – велел дьявол шелковым голосом, от которого, тем не менее, из трубки посыпались голубоватые искры. – Как только завладеем ее душой, с телом особых проблем не будет. Целиком и полностью передаю это дело вам. Если же вы меня подведете, у нас здесь имеется пара древних обычаев, которые я готов возродить к жизни исключительно для вас.
Джорджу была отвратительна мысль о том, чтобы соблазнить эту прекрасную и добродетельную девушку, однако такая перспектива казалась недостаточно отталкивающей по сравнению с погружением в кипящую серу. Он опрокинул пару бокалов, чтобы подавить всякое сожаление, и послал за Рози, велев доставить ее в шелковый шатер, разбитый среди рощ и фонтанов, окружавших крепость. Он счел эту ткань предпочтительнее плит из черного базальта на тот случай, что какая-то ее взрывная реплика обрушит крышу им на головы.
Она прибыла довольно быстро, хотя Джорджу показалось, что прошла целая вечность. Одному Богу ведомо, как ей удалось сохранить бьющее через край здоровье в жутком воздухе пригородов ада, но выглядела она как никогда свежо и бодро и, казалось, вся светилась под унылым одеянием, как персик просвечивает сквозь оберточную бумагу. Тем не менее, Джордж был от природы тяжел на подъем, особенно когда приходилось идти против совести. Разумеется, он очень тепло с ней поздоровался, но если бы все ученые мира поместили их объятия и поцелуи в колбу, то не выделили бы из них ни единого атома греха, поскольку они были столь чистосердечны, что больше и желать нельзя.
Стоит признать, что простое и естественное начало не хуже любого другого. Однако после этого Джордж осмелился лишь предложить ей чашку чаю, что не считается грехом нигде, кроме университетов. Они начали непринужденно болтать, и он не смог удержаться от соблазна рассказать ей о радостях и горестях своей жизни на Тоттенхэм-корт-роуд, и причиной тому стало горячее желание, чтобы Рози знала о нем все. Она была столь же откровенна. Невозможно описать чувства, которые Джордж испытал, узнав, что она осиротела в четырнадцать лет и с той поры жила у пожилой тетки, отличавшейся очень строгим нравом. Минуты летели, словно лепестки с хрупкого эдельвейса, расцветшего на краю пропасти.
Начало смеркаться, пение дроздов постепенно смолкало, уступая место божественным трелям соловья. Этот отдаленный и буйно заросший уголок сада был выдержан в китайском стиле – с обилием ивовых деревьев, которые отдавали синевой в надвигавшихся сумерках. Наша парочка, сидевшая у входа в шатер, умолкла и сидела в дивной истоме, которая, словно молчание душ, позволила первым робким нотам новой мелодии зазвучать в их сердцах.
Их пальцы сплелись. Над темными деревьями взошла луна, которая в тех местах имеет гигантские размеры, поскольку является ничем иным, как самим адом.
– Говорят, – мечтательно сказала Рози, – что эти пятна на ней – кратеры.
Что одного погружает в мечты, другого пробуждает к реальности. Джордж моментально ощутил прилив энергии.
– Пора ужинать, – проговорил он. – Сегодня у меня день рождения, так что будет много шампанского.