20. Но «из хорошо информированных английских кругов» поступали и другие известия. В частности, член британского парламента Дж. Брайт, поддерживавший борьбу Союза за восстановление страны и отмену рабства, прямо писал, что в Гаване Уилкс сам пригласил Мэисона и Слайделла на борт «Сан-Джасинто», где они вместе обедали и довольно долго что-то обсуждали 21.
Думается, что к этим сенсационным сообщениям следует подходить осторожно, а прокомментировать их можно двояко: все это банальная «утка», сфабрикованная южанами либо их английскими сторонниками с целью выставить Союз в столь неприглядном свете; капитан Уилкс был скрытым поклонником мятежников и нарочно устроил весь инцидент с «Трентом», чтобы спровоцировать Англию на войну с Севером. Добавим еще один факт (вполне достоверный, так как о нем пишут северяне-современники): сходя с борта «Трента», Слайделл сказал оставшейся там супруге: «До свидания, дорогая, увидимся в Париже через пару месяцев» 22. При этом никакого волнения эмиссары мятежников не выказывали.
Было бы весьма интересно на основе анализа максимального числа источников еще раз вернуться к этой истории и разобраться в отмеченных спорных свидетельствах 23.
Далеко на Западе
Пока вокруг Булл-Рана и других событий в Виргинии, вокруг истории с «Трентом» бушевали страсти, на Западе без шума и рекламы начинала восходить главная «звезда» , гражданской войны – генерал Улисс Грант. Его жизнь до весны 1861 г. не выходила за рамки обычной для миллионов средних американцев схемы: честолюбивые надежды и наполеоновские планы в молодости, судорожные попытки осуществить их в более зрелые годы и постепенное разочарование, апатия при встрече с бесконечной «полосой препятствий», которую мало кому удавалось преодолеть 24.
К началу войны Грант, живший тогда в Иллинойсе, был капитаном в отставке. Видя, как полные профаны в военном деле получают (по политическим или иным соображениям) звания полковников, а то и генералов, Грант несколько раз обращался к властям и даже писал в Вашингтон, предлагая армии свои услуги в качестве полковника. Получив это звание в июне, а с 31 июля 1861 г. став бригадным генералом, Грант уже в первое военное лето участвовал в стычках с мятежниками в штатах Миссури и Кентукки. В то время его основным противником был генерал Альберт Джонстон, спешно вызванный из Калифорнии и поставленный во главе соединений мятежников в среднем течении реки Миссисипи. Намереваясь полностью подчинить штаты Миссури и Кентукки, Джонстон выдвинул к г. Колумбусу (Кентукки) 20-тысячную армию во главе с генералом Л. Полком, в прошлом протестантским епископом Луизианы. Мятежники планировали в первую очередь захватить г. Кейро – важнейший стратегический пункт, расположенный у впадения реки Огайо в Миссисипи, на стыке трех штатов: Миссури, Кентукки и Иллинойс.
Фремонт, в округ которого входили и Колумбус, и Кейро, получив сведения о намерениях мятежников, назначил Гранта командующим в прилегающих к Кейро районах Миссури, Кентукки и Иллинойса. Гранту было поручено произвести демонстрации против Колумбуса, но генерал не собирался ограничиваться имитацией боевых действий. Он решил пренебречь предостережениями Фремонта и атаковать части Полка в лагере Белмонт, служившем своего рода ключом к Колумбусу, Погрузив 3 тыс. солдат на пароходы, Грант 6 ноября двинулся к Белмонту. Однако первый его серьезный бой (до этого были лишь мелкие, почти бескровные стычки с противником) закончился неудачей: солдаты, дружно атаковав, вначале выбили мятежников из их лагеря, взяли немало пленных, но затем, опьяненные победой, ослабили натиск, и южанам удалось, собрав силы, отбросить солдат Гранта от Белмонта.
Бой 7 ноября у Белмонта не вошел в число главных сражений гражданской войны, но для понимания психологии солдат-северян и становления самого Гранта как полководца он имеет крайне важное значение. Грант проявил в нем неожиданные для человека, имевшего опыт лишь мексиканской кампании 15-летней давности, выдержку, находчивость и героизм. Неплохо показали себя начале боя и его войска. Но что же случилось потом?
Попытаемся представить себе «среднюю» психологию солдата-северянина в начале войны. В первые ее недели – поверхностное, «облегченное» отношение к событиям, наивная вера в непременную победу Севера. Затем – жестокое отрезвление в боях у Булл-Рана, у ручья Уилсон и утеса Боллс, а следом – общее уныние, неуверенность в будущем. И вдруг – успех у Белмонта: солдаты впервые видят, как хваленые мятежники бегут от них! Уныние мгновенно сменяется прежними высокомерием, беспечностью, пренебрежением к повергнутому противнику. И вот уже победители сидят на земле прямо в лагере южан, теперь это их лагерь, они празднуют победу, а рядом сбились в кучу несколько сот жалких джонни, взятых в плен. Но их никто не охраняет – куда им деваться! – а на лужайке кто-то, размахивая от упоения победой руками, уже произносит хвастливые речи, из опустевших палаток мятежников выволакивают все, что попадается под руку: там и еды вдоволь, и отличная бумага для писем, и фляжки с виски…
Увидев, что солдаты прекратили наступление и начали грабить лагерь противника, Грант бросился туда и приказал немедленно поджечь палатки, чтобы прекратить победное пиршество и заставить солдат преследовать противника. Но в это время из расположенного неподалеку Колумбуса ударила артиллерия мятежников. Одновременно убежавшие не так уж далеко южане, приведя свои части в порядок, атаковали только что брошенный ими лагерь. Срочно присланные им на помощь подкрепления из Колумбуса поддержали атаку. Северян отрезали от реки и теснили к лесу, чтобы там окружить и перебить. Но Грант с помощью офицеров сумел навести порядок среди впавших в панику войск и бросил их в контратаку.
Вскоре северянам удалось прорвать кольцо противника и выйти к Миссисипи, откуда несколько слабеньких орудий с ожидавших их судов кое-как пытались поддержать солдат Гранта огнем. Сам Грант отступал в числе последних, под ним убили лошадь, и мятежники едва не схватили его. Но все обошлось, и уже к вечеру суда возвратились в Кейро. Северяне потеряли в бою при Белмонте в общей сложности 607 человек, мятежники – 642 25. Взятых северянами в начале сражения пленных, разумеется, пришлось бросить при отступлении, а с ними потери противника были бы значительно больше.
Бой под Белмонтом почти совпал по времени со смещением Фремонта с поста командующего Западным округом. Эта история вызывает у историков особенно бурные споры, поэтому расскажем о ней по возможности беспристрастно, опираясь исключительно на факты. 30 августа Фремонт обнародовал декларацию, объявив в ней о «конфискации» всей собственности мятежников, проживавших в пределах «его» округа (т.е. на территории штата Миссури и в некоторых прилегающих областях), включая рабов, которые автоматически становились свободными. Именно за эту акцию Фремонт и получил титул «противника рабства» от многих исследователей. Уточним ситуацию: Фремонт полагал (и не без основании), что в результате этого шага мятежникам придется снять часть боевых соединений с фронтов и бросить их на усиление охраны плантаций, так как бегство негров-рабов в пределы расположения войск Союза после его декларации примет широкие масштабы.
Но конгресс по инициативе Линкольна еще 6 августа объявил о конфискации у мятежников собственности, специально подчеркнув, что на негров-рабов действие этого акта не распространяется. И это отнюдь не связано с нерешительностью Линкольна и его администрации, как порой утверждают, но с реальной оценкой ими ситуации тех месяцев. «Нельзя предъявлять гражданской войне и Реконструкции требования, которые объективно были неосуществимы в тех условиях, не были заложены в их „генетическом коде”, – пишет советский историк В. В. Согрин. – Увлечение ретроспективной оценкой эпохи гражданской войны и Реконструкции может привести к искажению принципа историзма, умалению конкретно-исторических достижении второй Американской революции» 26. Линкольн совершенно обоснованно опасался, что освобождение рабов вызовет протест «лояльных» рабовладельцев в «пограничных» штатах и может толкнуть их в объятия мятежников. На этапе, когда Север еще не представлял собой единого, устремленного к победе военно-политического лагеря (впрочем, абсолютного единства на Севере не было и позднее), Линкольн не мог пойти на такой риск. Для Фремонта же эта акция была всего лишь эффектным жестом, призванным увеличить личную популярность.
Но самое интересное произошло дальше. Узнав о декларации Фремонта, в которой, помимо «освобождения» негров, генерал пригрозил расстреливать каждого мятежника, захваченного с оружием в руках (это противоречило международным законам о военнопленных, элементарным этическим нормам и, безусловно, вызвало бы самую резкую реакцию в Западной Европе), рассерженный Линкольн уже 2 сентября в течение часа диктовал телеграфисту послание к Фремонту с настоятельной просьбой отменить либо принципиально изменить декларацию, приведя ее в соответствие с актом о конфискации от 6 августа. Фремонт в довольно бесцеремонной форме отказался. Тогда президент сам объявил об отмене декларации Фремонта, но о его снятии в тот момент речи не было. В ответ генерал прислал в столицу свою очаровательную супругу – Джесси Бентон-Фремонт, которая сумела проникнуть к Линкольну в полночь!
Президент рассказывал своему секретарю Дж. Хэго, как разбушевавшаяся леди обрушилась на него «столь неистово, что мне пришлось продемонстрировать всю свою неуклюжую тактичность во избежание ссоры с ней» 27