. В течение нескольких часов супруга Фремонта убеждала уставшего президента одобрить декларацию мужа. Линкольн терпеливо пытался объяснить вошедшей в раж наследнице клана Бентонов, что это невозможно, и в конце концов вынужден был перейти на категорический тон. Тогда Джесси ангельским голоском заявила, что в этом случае ее супруг объявит себя «диктатором всего Запада» и создаст «свое» государство, независимое и от Союза, и от Конфедерации!
Но даже после этого президент не снял Фремонта. Лишь позднее, когда стало известно, что зарвавшийся «диктатор»… арестовал генерала Блэйра за попытку независимо от Линкольна дезавуировать злосчастную декларацию, президент решил сместить Фремонта и передать командование округом генералу Дэвиду Хантеру. Он направил приказ о смещении Фремонта генералу Кэртису в Сент-Луис, сообщив при этом, что, если Фремонт все-таки сумеет добиться сколь-либо заметного успеха, тогда пусть приказ останется у Кэртиса на память. Затем последовал совсем уже детективный сюжет. Никакого успеха Фремонт, разумеется, не добился, и Кэртис решил предать ему приказ президента. Но тут выяснилось, что Фремонт, узнав через свою агентуру (среди нее было немало проходимцев и просто уголовных элементов) о планах в отношении него, строго-настрого распорядился никого в свой особняк не впускать; деловые же поездки по городу генерал совершал в окружении такой многочисленной свиты, что и на улице к нему приблизиться было невозможно.
И вот 2 ноября к дому Фремонта подошел деревенский парень с корзинкой, в которой, как он сказал часовым, были овощи для генеральской кухни. Те, ничего не заподозрив, пропустили парня, а он вместо кухни прошел прямо в кабинет к Фремонту и на глазах изумленного генерала вынул из корзинки… приказ о его смещении. Оказалось, что Кэртис попросил смышленого капитана-добровольца переодеться фермером и разыграть этот маленький, но весьма важный спектакль. Так прервалась военная карьера несостоявшегося «диктатора Запада». Правда, после пяти месяцев бездействия Фремонту все же в конце марта 1862 г. поручили командование только что созданным небольшим Горным округом, но на этом посту он действовал настолько бездарно, что после ряда поражений и постоянных конфликтов с командованием 26 июня 1862 г. его окончательно уволили из армии.
Приказом Линкольна от 9 ноября Западный округ, которым командовал Фремонт, был разбит на два: Миссурийский во главе с Генри Хэллеком и менее крупный Канзасский, который возглавил Д. Хантер. Грант оказался в подчинении Хэллека, и его отношения с новым командиром не сложились сразу же. Хэллек поверил постоянно сопровождавшим Гранта слухам, будто он был горьким пьяницей (это не соответствовало действительности). Дело еще и в том, что Грант никогда не благоговел перед начальством, возражал против глупых приказов, предлагая взамен свои варианты, преимущество которых было очевидным. Но это-то и раздражало себялюбивого генерала Хэллека, быстро разглядевшего в Гранте профессионала куда более высокого уровня, чем он сам.
Грант, во всяком случае внешне, спокойно сносил обиды и даже спустя два года, когда стал главнокомандующим, не мстил оказавшемуся у него в подчинении Хэллеку. А тогда эта односторонняя вражда привела к срыву многих интересных планов Гранта, которые принесли бы Союзу несомненную выгоду. Так, еще в декабре 1861 г. Грант просил у Хэллека разрешения атаковать позиции мятежников в междуречье Теннесси и Камберленда, но получил отказ. Только с помощью коммодора Эндрю Фута, командующего эскадрой северян в верхнем течении Миссисипи, Гранту удалось «уломать» Хэллека. Вместе с Футом Грант намеревался атаковать два мощных форта южан – Генри (на реке Теннесси) и Донелсон (на реке Камберленд). Эти форты были своеобразной «связкой» между названными реками, впадавшими в Миссисипи на близком расстоянии друг от друга, и служили прочным барьером против проникновения северян в центральную часть штата Теннесси, Занятие их было бы серьезным ударом по положению мятежников на западном фронте в целом.
Итак, 2 февраля 1862 г., погрузив на суда сильную экспедиционную группу численностью в 17 тыс. человек, Грант направился к форту Генри в сопровождении семи канонерок Фута. Высадившись милях в восьми выше форта, северяне двинулись к нему и неожиданно для себя обнаружили по пути еще один – форт Хейман. Расположенный на высоком берегу, он полностью контролировал подходы к Генри. Несмотря на трудность продвижения (местность вокруг была заболоченной, а в сухих местах путь преграждало множество поваленных деревьев), северяне при поддержке орудий канонерок мощно атаковали оба форта и после недолгого боя заняли их. Но комендант форта Генри Л. Тилгмэн сумел организовать отход основных сил (точное число мятежников в гарнизоне форта неизвестно, называются противоречивые цифры, наиболее реальной из которых представляется 2,5 тыс. человек) в соседний форт Донелсон и только после этого сдался Гранту во главе 80 артиллеристов и 16 пациентов плавучей баржи-госпиталя. При перестрелке были убиты 11 мятежников, а среди солдат Гранта потерь вообще не было. Правда, во время штурма снаряд мятежников попал прямо в паровой котел канонерки «Эссекс», которая тут же взорвалась, при этом 11 матросов погибли, еще 5 утонули и 31 был ранен 28, В руки северян попал арсенал с орудиями и боеприпасами, а также крепостные орудия форта.
6 февраля, когда был взят форт Генри, в известном смысле стало переломной датой и для судеб западного фронта, который до этого считался второстепенным, вспомогательным, и для судьбы самого Гранта, став первой вехой в истории его многочисленных побед. Американский историк Дж. Роупс писал: «Воздействие взятия форта Генри на население всей страны – как Севера, так и Юга – было поразительным. Это свершилось столь внезапно и столь неожиданно, что дух северян поднялся сверх всех пределов, южане же, соответственно, впали в депрессию» 29. Но сам Грант считал свою первую победу скромной, тем более что основные силы противника сумели ускользнуть от него. Он твердо решил безотлагательно атаковать форт Донелсон и захватить его.
Перед тем как двинуться на Донелсон, Грант впервые применил своеобразный «прием», к которому обратится еще не раз. Предполагая, что Хэллек может запретить ему опасную атаку на Донелсон, Грант отправил ему следующую телеграмму: «Я возьму и уничтожу форт Донелсон 8-го числа, после чего вернусь в форт Генри» 30. Отправив ее, Грант распорядился повредить телеграфную связь, с тем чтобы командующий не смог помешать ему провести операцию.
Правда, взять форт Донелсон именно 8 февраля, как планировал Грант, ему не удалось. Он еще только собирался выступить в поход, когда в ночь на 7-е хлынул невиданный ливень, продолжавшийся без перерыва почти трое суток. Лишь после этого начался поход, ибо ранее провести по превратившимся в вязкую жижу дорогам не только артиллерию и обозы, но даже войска было практически невозможно. 14 февраля, добравшись наконец до Донелсона, части Гранта начали штурм при поддержке все тех же канонерок Фута. Мятежники (вместе с прибежавшими из форта Генри их было более 20 тыс. человек) защищались отчаянно, а утром 15 февраля даже провели мощную вылазку за стены форта. Смяв дивизию Дж. Макклернанда и захватив при этом до 300 пленных и несколько орудий, южане продолжали натиск.
Немедленно кинувшись к месту боя, Грант приказал дивизии Л. Уоллеса «заткнуть» прорыв, и кое-как это удалось сделать. Подчиненные уговаривали Гранта отвести войска и «обдумать ситуацию». Но тут генерал, заметив двоих только что захваченных в плен мятежников с увесистой поклажей за спиной, приказал посмотреть, что у них там. Мешки, как выяснилось, были набиты сухарями и кусками бекона. Грант понял, что южане в отчаянной попытке спастись хотели вырваться из форта и бежать – потому-то солдатам и раздали рационы для длительного марша. Из этого следовало, что противника необходимо «дожать», не давая ему передышки. Грант бросил на помощь Уоллесу и понемногу приходившему в себя Макклернанду еще и дивизию Ч. Смита.
Общими усилиями северяне не только блокировали все попытки мятежников вырваться из форта, но и загнали их назад, за крепостные стены. К темноте сражение утихло.
Перепуганные командиры гарнизона собрались на военный совет. Формально во главе обороны Донелсона стоял генерал Дж. Флойд (напомним: это он был министром обороны в администрации Дж. Бьюкенена до 29 декабря 1860 г., когда сбежал на Юг, предварительно успев переправить туда множество винтовок, патронов и даже орудий), который, не без оснований опасаясь, что северяне казнят его за измену, еще днем удрал из форта, перепоручив командование генералу Г. Пиллоу. А тому тоже не хотелось попадать в руки северян, так что и он последовал за Флойдом, которому, кстати, удалось «прихватить» с собой до 3 тыс. отборных виргинских войск. В итоге во главе гарнизона оказался генерал Симон Боливар Букнер, с которым, между прочим, Грант когда-то учился в Вест-Пойнте, а затем воевал в Мексике. А за восемь лет до описываемых событий, когда Грант испытывал серьезные материальные затруднения, Букнер одолжил ему денег, которые будущий генерал затем не имел возможности отдать: он и Букнер жили далеко друг от друга.
Утром 16 февраля генерал Букнер направил бывшему однокашнику письмо с просьбой сообщить о возможных условиях капитуляции, намекнув при этом, что рассчитывает на благородство старого приятеля. Грант, которому впервые пришлось принимать сдачу столь крупного войска, обратился за советом к 55-летнему генералу Ч. Смиту, и тот коротко сказал: «Никаких условий проклятые мятежники не заслужили» 31. После этого Грант написал послание Букнеру, вскоре ставшее знаменитым и не раз затем использовавшееся генералами Севера как образец в схожих ситуациях. «Не может быть принято никаких условий, – писал он, – кроме безоговорочной и немедленной капитуляции. Я намерен безотлагательно атаковать Ваши укрепления»