– Спят, – тихо прошелестел его голос над ухом, обжигая дыханием чувствительную кожу за ним.
– Спят? – переспросила она.
– Газ, – пояснил он.
Других пояснений не требовалось. В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь их дыханием и биением сердец.
Девушка прикрыла глаза буквально на секунду, но когда вновь открыла их, встрепенувшись, рядом уже никого не было, а небо за окнами начинало потихоньку светлеть в преддверии скорого восхода солнца.
Она встала на ноги, поправила одежду, отряхнула с нее пыль, собранную с пола в процессе «танца», спрятала пистолет и поспешила покинуть здание, пока кто-нибудь не заметил ее и не испортил все дело. Чтобы не пришлось начинать сначала… Хотя девушка поймала себя на мысли, что была бы не против повторить эту безумную ночь в пустой школе…
В кабинете покойного Васина, за дубовым столом на кожаном кресле сидела строгая женщина в строгом костюме, со строгим лицом и строгой прической. Напротив стола стоял мужчина в сером костюме с незапоминающейся внешностью.
– …обе команды были усыплены газом, практически одновременно. Наблюдатели, находившиеся вне штаб-квартир и оперативного штаб-флаера, были усыплены дротиками с транквилизатором, выпущенными из пневматической винтовки с большого расстояния в течение двадцати минут. Вся следящая и записывающая аппаратура была вручную отключена. Перерыв в наблюдении по времени составляет шесть часов. Что в это время делала объект Гончая и встречалась ли она с объектом Ангел, установить возможности не представляется, – закончил свой доклад мужчина и опустил планшет.
– Этот ублюдок просто издевается над нами! – не сдержалась женщина за столом. – Саму Гончую спрашивали про этот период времени? – быстро успокоилась женщина.
– Так точно, ее отчет по заданию приложен к пересланным вам материалам.
– В двух словах. Подробности, если имеет смысл, прочитаю позже, – велела она мужчине.
– В двух словах: Гончая при возвращении из кабинета директора школы имела контакт с неизвестным.
– Какого рода контакт?
– Гончая пишет, что тот напал на нее со спины в коридоре, затащил в спортивный зал, усыпил удушающим приемом и бросил валяться на матах. Через несколько часов она пришла в себя и покинула здание.
– Вот так вот просто усыпил и бросил? Не устраивал допроса, не передал никакого сообщения? – удивилась женщина.
– Гончая пишет именно так: неизвестный действовал быстро, четко, грамотно, в процессе нападения ни разу в поле зрения Гончей не попал, оружием воспользоваться не дал. Гарантировать, что это был именно Ангел, она не может.
– Кто ж еще-то? Кому, кроме этого чертова Ангела, такая операция под силу? Да и кому, кроме него, вообще интересна зеленая выпускница академии, необстрелянная, ничего еще толком не знающая и не умеющая?
– У меня нет ответа, – вытянулся мужчина.
– Никому она не нужна!
– Какие будут распоряжения?
– Гончую не прессовать. Задание оставить прежнее. К оперативной работе пока не привлекать, пусть обустроится пока в новой легенде. Команды наблюдения и захвата расформировать – нечего людей без толку держать на задаче, если они все равно бесполезны. Других дел хватает, кроме этого Ангела.
– Совсем убрать наблюдение?
– Нет. Один расчет наружки оставьте. И агентурный присмотр, естественно.
– Все?
– Запросите от моего имени Окуня из Центра.
– Ликвидатор уровня один плюс? Вы уверены? – позволил себе усомниться в указании начальницы мужчина.
– Я неясно выразилась? Или у меня с дикцией проблемы?! Или у вас со слухом?! Я сказала: запросите из Центра агента Окунь! Значит, ваше дело сказать: «Есть!», и идти исполнять приказ!!
– Есть! Разрешите исполнять? – снова вытянулся позволивший было себе немного расслабиться мужчина в сером костюме.
– Исполняйте! – ответила женщина.
Мужчина четко развернулся на месте и вышел из кабинета.
– Что ж, Ангелочек, «медовая ловушка» известна с каменного века, а до сих пор действует, даже на такие хитрые и «крутые» задницы, как твоя, – тихо и довольно проговорила женщина, подходя к зеркалу на стене. Это зеркало было единственным, что привнесла в обстановку этого кабинета его новая хозяйка. – Так что недолго тебе бегать осталось… Развлекайся, пока можешь.
В его поверхности отражалась все еще, несмотря на строгость прически и одежды, довольно привлекательная, даже красивая женщина, осознающая эту красоту.
Она поправила прическу, разгладила одной ей заметную складку на жакете и вернулась на свое место за дубовым столом. Ангел, конечно, проблема из ряда вон выходящая, но вообще и без него дел хватает. И делать их кто-то должен.
Глава 34
В два часа ночи на старомодный кнопочный мобильный телефон Леонида пришел входящий вызов с номера, который не значился в списке его контактов.
Правда, это не говорило ни о чем, так как в списке контактов этого аппарата не было вообще ни одной записи. Леониду это было не нужно: он и так помнил все номера всех своих знакомых, что было полностью логично, с его-то модифицированной памятью.
– Да, Паш, что случилось? – ответил на вызов стоящий на одной руке на брусьях юноша, поднеся к уху аппарат свободной.
– Настька очнулась, – ответил мужской голос из динамика мобильного.
– Хорошо, – улыбнулся юноша и медленно согнул руку, на которой стоял. – Успели пластику сделать?
– Да, – раздался ответ. – Те деньги очень вовремя пришлись. Ее только вчера из регенератора достали – последние шрамы и швы наконец рассосались. Так что телесно она полностью здорова сейчас.
– За-ме-чательно, – с некоторой паузой на выдохе ответил Леонид, так же медленно, как согнул, разгибая опорную руку. – Ты у нее?
– Нет, но уже подлетаю, – ответил голос в трубке. – Врач двадцать минут назад позвонил.
– Не влетит тебе за самоволку-то? – уточнил юноша, снова сгибая руку.
– Лень, выпускной три дня назад был! Какая самоволка?
– О как? Поздравляю! Чт-т-то-то, – начал разгибать руку юноша, – упустил я из внимания этот момент.
– Спасибо! – послышался голос из «трубки». – Я хочу завтра наших позвать, Настьку проведать. Думаю, ей приятно будет.
– Хор-р-рошее дело, – ответил юноша, продолжая выполнять упражнение. – Только утра дождись, не буди людей среди ночи.
– Ой… Я тебя разбудил?
– Не-е-ет.
– О, а чем ты там таким занимаешься?
Юноша выпрямил руку и подпрыгнул на ней, в прыжке перекинул аппарат в другую руку, а освободившейся приземлился на соседний брус.
– Тренируюсь, – отозвался он. – Забыл, что ли, про мою бессонницу?
– Точно! Совсем из головы вылетело. Ох, и не повезет твоей жене!
– Не каркай. Не та-а-ак уж я и ужасен.
– Угу. Утешай себя, – раздался голос из аппарата.
– Пош-ш-шел ты! – улыбнулся юноша, разгибая руку.
– Сам пошел! – послышался смех из «трубки».
– Настьке привет передавай, – сказал Леонид. – Про деньги не говори только. Не надо никому знать, от кого они. А то у меня неприятности будут. Себасы ищут мстителя.
– Понял тебя, – посерьезнел голос Паши. – Скажу, что все вместе сложились, насобирали, кто сколько мог.
– Пойдет.
– Ладно, бывай. Жду завтра в десять, в палате.
– Приду, – ответил Леонид и нажал на отмену вызова.
Затем убрал маленький аппаратик в карман и застегнул молнию. Перехватился за брусья двумя руками и погнал отжиматься дальше, уже не медленно, а в хорошем размеренном темпе на раз-два, раз-два, раз-два…
В палате одной из частных клиник Новопитера сегодня было людно. И радостно. Молодые веселые ребята и девчата пришли проведать свою подругу, которая наконец-то очнулась после случившегося с ней три с небольшим месяца назад несчастья.
– Здравствуйте! – раздался от двери голос еще одного молодого человека, подошедшего только сейчас.
В руках он держал здоровенный букет белых роз и пакет с фруктами, соком и пирожками. Глаза его прятались за прозрачными компьютерными очками. Этот девайс уже почти сотню лет не утрачивал своей популярности, обеспечивая пользователю функционал так называемой «дополненной реальности». То есть на стекла очков выводилось изображение, получаемое с компьютера, а хитрая оптика и голографические технологии выстраивали его так, что поле зрения не снижалось, но на нем появлялись различные дополнительные менюшки, которыми, с помощью кольца-манипулятора и системы считывания положения зрачка, можно было пользоваться прямо на ходу или во время разговора, даже во время управления флаером или космолетом.
Наиболее продвинутые пользователи подобных гаджетов умудрялись даже незаметно чатиться в процессе беседы, бега или даже еды. Однако распространение такой гаджет имел не слишком широкое, так как требовал достаточно большой сноровки в обращении и умения быстро переключать внимание.
Собственно, по этой причине подобное «украшение» так и осталось в большей степени атрибутом «ботаников», «заучек» и «задротов». Ну, еще музыкантов, так как позволяло выводить ноты перед глазами, не занимая при этом рук. Конкретно этот юноша относился к первой категории и к четвертой сразу.
– О! Привет! Проходи, Леня, – раздалось приветствие от высокого крепкого парня в кадетской форме без фуражки, со старым шрамом на носу и таким же идущим через бровь от глаза и выше к волосам, державшегося ближе всех к девушке-виновнице торжества.
Сразу так и не скажешь, но именно этот «очкарик» около семи лет назад эти шрамы кадету и оставил, в драке острым куском дерева, выковыряв глаз и чуть было его не оторвав совсем, да еще зубами откусив половину носа. Врачи потом назад все части лица поставили и даже заставили нормально функционировать, но шрамы остались. На то, чтобы их убрать, в то время денег не было, а после Пашка уж как-то привык, стерпелся и теперь вовсе не обращал на них внимания. Он не только сидел ближе остальных, он еще держал одну ее руку в двух своих, боясь отпустить даже на секунду, словно ждал, что стоит ему отпустить, как она снова впадет в кому или, не дай бог, еще хуже – однажды пережитое повторится.