А то еще конфискуют как вещдок, а мне оно надо? Я бы конфисковал, раз вещь такая ценная. И потом сам бы продал или просто присвоил.
– На место провала? – чуть удивился он. – А зачем?
– Да любопытно мне, как я тут оказался. Искал что-нибудь… ну зацепку какую-то.
– А, понятно. Тут все чуть-чуть ищут, да никто не находит, – вздохнул он. – А как на адаптантов наткнулись?
– Не на адаптантов, а на место жертвоприношения, – поправил его Федька. – Но картина такая, как описывают: жертва связана, обездвижена, лежит в кострище.
– Подробней пожалуйста, – сказал инспектор, берясь за карандаш.
– Жертва была раздета, предположительно до нижнего белья, – взялся я описывать. – Одежда валялась рядом. В кострище остались одни кости, на них витки стальной толстой проволоки, как раз по толщине запястий и щиколоток. Ну и в коленях связали, по-моему. Еще жертва была привязана к длинной арматуре. Сгорело все до костей, костер тоже до золы выгорел.
– Что-то еще? – спросил быстро писавший инспектор.
– Это все в подвале было, – заговорил Федя. – Вход в подвал был накрыт листом фанеры. Судя по всему, в подвале что-то завелось, затем выбралось, откинув лист в сторону.
– Жертвоприношение было в подвале, значит? – переспросил инспектор.
– Именно так, – сказал Федя.
– И подвал был закрыт от света.
– Точно.
– Так… проявления Тьмы в подвале были? – оглядел он нас. – Кто из вас спускался?
– Я спускался, проявления были, – ответил я. – Травка по углам и вдоль стен. Больше ничего.
– Та-ак…– задумчиво протянул он. – Схему места нарисуешь? На карте пометишь?
– И помечу, и нарисую, – кивнул я.
– Меть. Рисуй.
– Ох, не знаю, к добру или нет, что в это дело влезли, – сказал Федя, когда мы уже отъезжали от здания НКВД.
– А чего?
– Да это вообще народ такой, что связываться с ними не люблю, – поморщился он. – Я ведь халтурю, то есть регулярно какие-то мелкие нарушения делаю. А так привлечешь лишнее внимание – и потом погоришь на чем-то.
– Ну например? – не понял я.
– Ну вот найду склад лампочек – буду возить их на продажу помаленьку. А по правилам я должен про склад этот доложить и получить скромную премию. А они уже сами вывезут и определят куда надо.
Я промолчал. Просто потому, что сам пока не во все местные реалии въехал и не всегда понимал, к чему и как надо относиться. Может, Федя прав, а может, приличней будет про склад сообщить, черт его знает. Но всякое бывает, иное бескорыстие горше глупости, если, например, те будут сами лампочки нам же продавать. Тогда ты лох однозначно.
– С другой стороны, Федь, там ведь человека сожгли, – чуть урезонил я его. – Так хоть сообщил, поищут, кто такой или такая Скляр, – глядишь, и выяснят, кто это. Может, по ботинку что-то узнают.
– И кому этим помогут? – задумчиво спросил Федя. – Вот представь, что у тебя девушка пропала, тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить. И ты ничего не знаешь, а тут тебе сообщают, что ее какие-то уроды украли, вывезли за город, связали и медленно сожгли. Тебе будет легче?
– А это разве про «легче»? – удивился я вопросу. – Это не про «легче», это про «что надо делать». Если бы так случилось, то у меня появилась бы цель.
– Это какая?
– Как это – какая? Правильная цель – найти того, кто сделал. И потом адекватно покарать. Можно сжечь, тоже медленно. Можно что-то еще придумать. А если не узнаешь, то он будет и дальше жить, хотя и не заслуживает.
– Ну… да, – кивнул он, подумав. – Я как-то с этой стороны не посмотрел. Может, и прав ты. Ладно, что сделали, то и сделали, зато к нам никаких претензий, случись чего. Предлагаю с генератором на оценку, а там дальше думать будем.
– Вроде так и собирались.
– Я уточнил просто.
Оценивали генератор в небольшой мастерской на краю базара. Невысокий дядька в военном техническом комбинезоне все ощупал, все обтрогал, потом сказал:
– Пять тысяч просите за него смело. Если с торгом, то пять с половиной. С вас полтинник за осмотр и заключение.
Федя посмотрел на меня, и я полез за стремительно тощающей расчетной книжкой. Пять вырванных страничек по червонцу каждая перешли в мозолистую трудовую ладонь эксперта, быстро упрятавшего бумажки в нагрудный карман.
– Спасибо, Тём, – сказал ему Федя. – Теперь вали, на фиг, из кузова – мы торговать генрика поехали.
– А кому думаете? – заинтересовался мастер. – Может, я сторгую?
– Если за максимум, то торгуй, – засмеялся Федя. – А если «поставь у меня, может, кто купит», тогда не надо, это мы уже проходили.
– Не, так не хочу, – сразу потерял интерес Тёма.
Поехали мы с генератором прямо к Шалве. Федя в затылке почесал и решил, что это самый оптимальный вариант. Объяснил так:
– Лишнего Шалва не заплатит, хорошо, если пятерку с него сшибем, но зато сразу, наличка у него всегда в кармане есть. Он и пять заплатить сможет, и думаю, что пятьдесят потянет. Нам никакой возни.
– Согласен, – кивнул я. – Мы же не торгаши, способностей к хранению товара не имеем, так что лучше расчет на месте.
– Во-во.
Машина протолкалась через толпу покупателей, выехала со стоянки и покатила в сторону Советской.
Шалву нашли не в шашлычной, а в хинкальной, где он разговаривал с крепким, похожим на борца-вольника парнем с короткими черными волосами, густой щетиной и очень белой кожей. Увидев нас, Шалва пожал руки, затем представил:
– Аба… знакомьтесь, это Тенго, племянник мой, мы сюда вместе провалились. Это Федя… Володя… Тенго служит в этом… ра квия… разведбате.
– Ничего себе, – сказал Федя, пожимая племяннику руку. – Пытался – не взяли.
– Да, у нас с этим проблемно, – сказал Тенгиз без всякого акцента. – Я в той жизни тоже служил, в СОБРе ярославском, так что мне проще. А так по рекомендациям только.
– Тенго в России и родился, муж сестры преподавал в Ярославском университете, эту… ра квия… философию, это я в Телави жил, глехи, ра? [5] – пояснил Шалва.
– Шалва, генрик возьмешь? – сразу взял быка за рога Федя.
– Где достал? – сразу спросил тот.
– Законный, чистый, Вова с ним вместе сюда провалился, – ткнул в мою сторону пальцем Федя.
– Это как? – удивился Тенго, обернувшись ко мне.
– Да запросто, – усмехнулся я. – Полез в сарайчик, где он стоял, а ветер дверь захлопнул. Так с ним в обнимку сюда и провалились.
– Ты скажи, как бывает, – покачал головой Шалва. – Твой товар, значит?
– Получается, что так.
Пошли смотреть. Шалва, несмотря на грузность, легко забрался в кузов, мы расчехлили генератор вновь. Он повздыхал, поприседал, посовал всюду пальцы, прочитал данные на агрегат, написанные на алюминиевой табличке, затем спросил:
– Тёме показывали?
– Тёма сказал – пять пятьсот, – опередил следующий вопрос Федя.
– Пять дам, – вздохнул Шалва. – Зато прямо сейчас, если по рукам ударим. Годится?
Федя драматически вздохнул, посмотрел на меня. Я кивнул, сказал:
– Нормально, отдаем.
– Тогда его до одиннадцатого дома довезем и там сгрузим? – спросил Шалва. – Там хочу гостиницу открыть – генератор нужен.
– А хватит его на целую гостиницу? – удивился я.
– На местную хватит, – сказал он. – В номерах все равно керосинки будут, кухня на газу из баллонов, – нам на фонари уличные и на дежурку.
– Тогда за глаза, – согласился я.
Тенго тоже присоединился к нам, вскарабкавшись в кузов. Пока ехали, успел спросить:
– Недавно у нас?
– Недели нет. Только-только.
– Уже работаешь?
– В Горсвете.
– Это серьезно, – кивнул он. – Уже нарывался на всяких этих?.. – Он изобразил нечто вроде когтей толстыми пальцами.
– Случилось уже, – подтвердил я. – А вы сюда как вдвоем?
– «Как», «как»… Приехал в Телави, сосед в гости позвал нас с Шалвой и Кетино, женой его, все вместе в погреб за вином спустились – соседу похвастаться хотелось. И жена соседа. И сын.
– И чего? – поразился я. – Все вместе?
– Точно, так и вышло. Одна радость – все вино вместе с нами сюда провалилось, с него Шалва и разбогател здесь.
– А сосед?
– Соседа Вахо зовут, он шашлык жарит и с Шалвой пополам партнер.
– А! – вспомнил я про человека за окошком, которого сам не видел, но шашлык чьего изготовления жрал так, что за ушами трещало. – А вообще, повезло им, наверное. Я как представлю, что там моя женщина делает, – пошел мужик во двор на минутку – и пропал бесследно.
– Эй, не начинай, а? – помрачнел Тенго. – У меня родители и невеста в Ярославле.
– Хотел бы назад?
– Не трави душу.
– А точно никаких вариантов?
– Точно. Я поначалу тоже всех дергал, а потом понял, что без толку.
– Давно здесь?
– Пятый год пошел.
Довезли. Сгрузили. Шалва рассчитался прямо из кармана, отдав мне в руки пятьдесят сотенных бумажек, из которых я полторы тысячи сразу отдал Федьке. Многовато, если по другим понятиям, но здесь в самый раз. Я без него бы и не догадался, и не продал, да и не доехал бы пока. И бензин здесь дорогой, к слову. Федька был более чем счастлив: рассчитывал он на двадцать процентов, то есть тысячу, – и заодно он предложил удачный поход сразу обмыть. У меня вроде тоже никаких планов не было, так что я легко согласился, а Тенго присоединился к нам. Закончили, в общем, в шашлычной, по пути, правда, зарулив в Горсвет, чтобы сдать оружие: не таскаться же с ним по кабакам. Там же я махнул патроны к нагану на другие, в которых каждая пуля спереди была высверлена под конус.
– Как дашь – так и в клочья, – сказала «Кулакова», принимая от меня деньги за работу, – проверено.
В понедельник Федька остался отсыпаться, а я опять вскочил по будильнику – надо было чесать на лекцию для новичков, на которую я, признаться, возлагал довольно много надежд: хотелось просветиться по поводу окружающей меня новой действительности. Больно уж мало я понимал в устройстве тутошнего мира и тутошней жизни.