Вообще так, неплохой «крупп», и жрать не слишком много должен, как мне кажется. С другой стороны он вправду странный, его под свои надобности еще долго переделывать придется – специфичный очень. Кузов поставить, так он хрен знает как сидеть будет… не поймешь. Ладно, учтем, если наш Горсвет такие любит… Глядишь, еще и «прогиб зафиксируем», командование оценит.
Во втором боксе был еще опелевский грузовик, но какой-то маленький, меньше даже полуторки. Федька сразу рукой махнул, сказал:
– Если только в последнюю очередь – задний привод и проходимость никуда, это однотонник. Они тут просто самое новье ставили в боксы, а отбирали без ума. Лучше бы «мерина» полуторку поставили – тот, что во дворе гниет на спущенных колесах. – Он указал рукой на крайнюю машину на площадке, накрытую сгнившим до рыжего цвета брезентом. – В следующий глянь.
– Ага.
Обошел распахнутые створки, заглянул:
– О-па… это че?
Высокая машина, вроде того «мерседеса», что носится за мной в колонне на выезд. Какая-то чудная округленная морда с надписью «Штайр», а кузов весь неуклюжий, прямоугольный, сварной, с грубыми дверями. Такой же кабриолет-переросток, да еще, кажется… борта бронированные, что ли? Не зря же они такие топорные?
Подошел, постучал согнутым пальцем. Точно, стук глухой, броня. Бронеящик вместо салона, от пуль и осколков.
– Федь! – окликнул я. – Это же броня?
– Да ты че? – удивился он, подходя ближе. – Блин, а я прощелкал тогда! Хотя хрен ли, все равно мне грузовик нужен был, и отберут все равно, теперь уж точно.
– Отберут?
– Насильственно выкупят, так сказать, – поморщился он. – Все бронированное на колесах город забирает – закон такой, нам не положено.
Опять в упор лежа, взгляд на днище. Ага, тут вообще все замечательно, кардан на задний мост и такой же на передний. То есть привод полный.
– Федь, а если на продажу? Денег-то дадут?
– Денег дадут, но… начнется потом: где взял, покажи место, свози разведку. Его если только в последнюю очередь, когда только вон те, – он ткнул стволом ППШ в сторону стоянки, – здесь останутся. Ну и еще момент, раньше не говорил…
– Чего?
– Если честно, думал придержать на те времена, когда поднимусь, – сказал он, усмехнувшись. – Я бы его в Сальцево увез и там катался. Там все проще, никто слова не скажет – главное, чтобы не гусеничное было.
Я лишь руки поднял перед собой, засмеявшись:
– Мечта – это святое. Пусть стоит, не буду грязными лапами. Станешь миллионщиком – будешь рассекать, от покушений конкурентов прятаться. Дальше пошли.
Дальше был еще бокс, а в нем две машины – серенький в пятнах «кюбельваген» и вторая – корыто на колесах, с креплением под запаску на капоте и фарами на стебельках. Плоское стекло откинуто вперед, брезентовый тент – назад. И вертлюг под пулемет торчит.
– Видал? – так гордо указал на нее Федька, словно сам ее сделал. – «Швимваген», машина-лодка, сзади гляди.
Я обошел чудной автомобильчик и увидел немалого размера винт в кольце, задранный сейчас вверх и прикрепленный откидной планкой с крючком. Заглянул в кабину. Четыре места, даже пятеро влезет, обычная небольшая легковушка. Сунулся вниз – привод на четыре колеса, а сама явно легкая до невозможности. И бензина много жрать не должна… никак не должна.
– Федь, а я бы ее себе. Ты чего о ней знаешь?
– А чего надо?
– Ну… грузоподъемность?
– Места четыре? – посмотрел он. – Бери по сто кил на место, типа солдат в экипировке и всей сбруе, и багажник маленький… это еще кил пятьдесят условно. Четыреста пятьдесят. Примерно. Может, чуть больше. Скорость… ну восемьдесят она должна бегать, насколько я такие знаю.
– То есть если мы с тобой за лампочками дернем, – начал я формулировать концепцию, – сюда ведь до хрена влезет, а столько на бензин тратить тоже не надо?
– Ну да, – пожал он плечами. – А еще можно какой-нибудь прицепчик придумать на крайняк.
– Вот и я о том, – кивнул я в ответ своим собственным мыслям. – Федь, я эту себе возьму.
– Да не вопрос, завтра за ней подтянемся, а сегодня на продажу возьмем, – сказал Федька, выходя из бокса на улицу и настороженно оглядываясь.
– А может, на жесткую сцепку попробуем? – предложил я. – Поищем тут – наверняка должны быть, сюда ведь машины таскали.
– Думаешь? – озадачился он. – Ну «блиц» такого клопа потащит даже не заметив, только как цеплять, что-то не пойму… Хотя проушина под буксир здоровая, хрен сорвешь, – сказал он, поглядев на «швимваген». – Точно, можно ведь. Даже одинарную: не в городе ведь едем, и скорость никакая, – если чего, прямо на мой крюк. Одним махом двоих побивахом, а завтра…
– Завтра сюда же за запчастями или еще одну заберем.
– А точно, – обрадовался он. – Или две! Вон еще «кюбеля» на жесткую, и у нас полные карманы пятиэровых монеток.
– Не лопни от жадности, – предостерег я его. – А то повадился кувшин по воду ходить, дальше сам понимаешь.
– Ладно, ладно, суеверный, мля, – засмеялся Федька, потом посерьезнел: – Так. Нужны колеса. С этим там бардак… и вот еще, что вторым берем, решил?
– Сам чего думаешь?
– Дальше там еще «шнауцер» стоит, – указал он пальцем. – Дальше… дальше ничего, мой «блиц» был.
– А чего выбирать тогда? – удивился я. – Одного «шнауцера» обуваем и «тазик» этот самый. «Тазик» – на сцепку, за «шнауцер» сам сяду.
– И то! – кивнул Федька. – Соображаешь, когда надо. Значит, так, теперь самый стрём начинается. Идем осторожно, ищем оглядываясь, работать будем по очереди – один в боксе, другой в воротах караулит.
– Без вопросов.
– Тогда пошли. Грузовик туда подгоним: это куча колес, так таскать заманаемся.
– Ясен хрен.
– Номер бокса запоминай, там под таким же номером должны колеса лежать.
Федька подал «опеля» прямо к воротам склада – крепкого зданьица красного кирпича с частично прикрытыми воротами, но не до конца все же – знали, что делали. Даже железнодорожный костыль был вбит в гравий, чтобы не захлопнулись, не заразили Тьмой важное место.
Внутри тоже был порядок – видать, кладовщик свое дело знал туго. Стеллажи деревянные, мощные, на них куча ящиков. Заглянул в один – какие-то железяки в масле, точно детали мотора. Во втором сальники в вощеной бумаге нашлись. Ага, да тут же подписано все…
– Колеса в конце, – пояснил Федька.
– Колеса – это хорошо, но ты глянь, сколько запчастей! – поражался я.
– Да вижу. Некогда нам тогда было, в первый раз же все: пока нашли, пока все открыли, пока этот склад обнаружили. А то прикинь – стоит куча машин, и все без колес. В общем, до хрена времени ушло, уже чуть не по темноте уезжали.
Колеса лежали стопками у дальней стены. На каждой стопке фанерка с номером, написанным зеленой масляной краской, каждое колесо накачано, чтобы не деформировалось, – в общем, верх культуры, я бы такого кладовщика на руках носил и премии каждый день выписывал.
Нашли нужное мгновенно, а заодно быстро осмотрели ряд колес остальных.
– Федь, а ведь тут еще и для тех, что на площадке?
– Не для всех, но есть.
– Тут и на тебя можно подобрать, и на остальное.
– Займемся потом, – согласился он.
Действительно, по тем временам типоразмеров не так чтобы много было, я тут всего три вижу, если откровенно и если очень прикидочно. Все внедорожные: техника же военная, – по дискам не скажу, но можно и перебортовать – даже я это умею, труд невелик. Привезти в Углегорск как есть, а уже там, в безопасности, все и сделать.
– Ладно, ты у машины карауль, – сказал я Федьке. – А я буду колеса катать.
– Давай.
Он бегом, топая по бетонному полу, побежал к выходу, а я, натянув прихваченные рукавицы, взялся за первое колесо для «шнауцера». Поставил стоймя и покатил, слушая, как стучит могучий протектор по полу. Серьезное колесо, таким только грязь и месить.
Работа была несложной, но долгой, да и большие колеса все время норовили то набок завалиться, то катиться куда не надо. Но ничего, справился, хоть и запыхался. Федька все это время стоял в кузове, пыхая папироской и постоянно оглядываясь. Все правильно, мелкий мандраж меня так и не оставлял, я на любой темный угол оглядывался и своего же эха пугался. Мрачное здесь место, совсем мрачное. А как посмотришь в сторону Тьмы, так мурашки по спине и аж передергивает. Быстрее бы уже отсюда выбраться, но это так, мечты: еще весь шиномонтаж впереди.
Была и радость – вполне нормальная треугольная жесткая сцепка нашлась прямо в складе: лежала она на полу у выхода, на самом виду, не пропустишь. Когда я подтащил ее к «блицу» и с грохотом забросил в кузов, Федька там от радости чуть чечетку не сплясал.
Потом пришлось искать аккумуляторы, которые были целыми, но безнадежно разряженными, хотя и хранились как надо, за дверью с табличкой «Аккумуляторная», и ставились туда в сухозаряженном виде. Правда, у запасливого Федьки нашлась и дистиллировка, и даже кислота, так что смутные надежды на возрождение можно было питать: ничего не лопнуло вроде, и клеммы выглядели прилично. На «тазик»-то пневмозапуск особо не поставить, как мне кажется, это мне или ручку вечно крутить, или все же батарею подобрать. Поэтому загрузили несколько, с десяток: вдруг что задышит.
Закинули колеса со всем остальным в кузов, отдышались, покатили обратно к боксам, где их и выбросили.
– Федь, я начал, ты караулишь, – сказал я, перебирая инструмент. – Потом меняемся, но только если я попрошу, главное – карауль. Аккумуляторы только залей, вдруг что получится.
– Не вопрос, – кивнул он и добавил: – Я потом на крышу залезу, так надежней будет.
– Ага, хорошая идея, – одобрил я.
Когда машина стоит на подпорках, монтаж колес становится занятием несложным и даже довольно быстрым. Колеса «шнауцера» были тяжелыми, но сильно ворочать их не требовалось: только поднять да на шпильки посадить, чуть наживив гайки. Единственная трудность возникла, когда я обнаружил, что одна запаска непохожа на другие колеса, вроде как «докатка». Почесав в затылке, сообразил, что сзади вешали не автомобильную запаску, а от буксируемой противотанковой пушки. Хотя нормальная по размеру тоже влезает. Если бы для себя, то я бы сейчас же сбегал на склад, поменял, но поскольку на продажу, то и так сойдет. Потом привезем, в другую ходку.