— Он, должно быть, выдающийся юрист или самый молодой эксперт по международным отношениям? — предположила Маргрет Лоуэлл.
— Ни то ни другое, — возразил седовласый председатель «Инвер Брасс». — Его считают крупнейшим специалистом в области компьютерных технологий во всей стране, а возможно, и на всем Западе. К счастью для нас, он происходит из относительно богатой семьи и частная промышленность его не привлекает. В своем роде он, как и Варак, предан идее превосходства нашей страны… В общем, когда он догадался о своих дарованиях, то стал одним из нас. — Уинтерс перегнулся через стол и нажал кнопку слоновой кости. — Входите, пожалуйста.
Массивная дверь необычайной библиотеки распахнулась, и на пороге показался молодой человек не старше тридцати лет. Первое впечатление было такое, будто он сошел с глянцевого плаката рекламы модной мужской одежды из дорогих магазинов. Костюм его не был сшит по мерке, однако и не выглядел дешевым, только скромным и изящным. Но самым поразительным было его точеное, почти идеально греческое лицо.
— Ему надо забыть о компьютерах, — тихо произнес Иаков Мандель. — У меня есть друзья в агентстве Уильямса Морриса. Они дадут ему роль в телесериале.
— Да входите же, пожалуйста, — перебил Манделя Уинтерс, кладя ему руку на плечо. — И, будьте добры, представьтесь.
Уверенно, но не самонадеянно молодой человек прошел к западному концу стола, под черный свиток на стене, который, если его раскрутить, превращался в экран. Какое-то мгновение он постоял, глядя вниз, на пятна света на столе, затем проговорил:
— Оказаться здесь для меня особая честь. Меня зовут Джералд Брюс, в настоящее время я директор ГКО в Госдепартаменте.
— ГКО? — переспросил Мандель. — Снова сокращения?
— Отдел глобальных компьютерных операций, сэр.
Когда лучи калифорнийского солнца проникли в окна больничной палаты, Калейла, обнимавшая Эвана, тихонько разжала руки, села на кровать и устало улыбнулась. На ее ресницах еще не высохли слезы, а светло-оливковая кожа была бледна.
— Добро пожаловать в страну живых, — сказала она, беря его за руку.
— Рад быть здесь, — слабо прошептал Кендрик, пристально глядя на нее. — Когда я открыл глаза, то не был уверен, что это ты… Думал, они снова проделывают со мной свои штучки.
— Штучки?
— Они забрали мою одежду… Я был в каких-то старых вельветовых штанах, потом в моем голубом костюме…
— В том, который ты называл твоими «тряпками конгрессмена»? — ласково напомнила Калейла. — Тебе придется купить другой костюм, мой дорогой. То, что осталось от твоих брюк после того, как их с тебя срезали, не починит никакой портной.
— Ты невероятная девушка… Господи, знаешь, как здорово видеть тебя?! Не думал, что снова тебя увижу, и от этого чертовски злился.
— Я это знаю, как здорово увидеть тебя. А теперь отдыхай, поговорим позднее. Ты только что проснулся, а врачи сказали…
— Нет, нет!.. К черту докторов, я хочу знать, что случилось. Как Эмилио?
— Выкарабкается, но у него прострелено легкое и раздроблено бедро. Он больше не сможет как следует ходить, но жив.
— Ходить ему и не придется, будет только сидеть в капитанском кресле.
— Что?
— Не важно… Тот остров. Он называется Проход в Китай…
— Мы знаем, — решительно перебила его Калейла. — Раз уж ты такой безнадежно упрямый, позволь, говорить буду я… То, что сделали вы с Каральо, невероятно…
— Каральо?.. Это Эмилио?
— Да. Я видела фотографии. Господи, там был ужас! Пожар распространился повсюду, особенно в восточной части острова. Дом, аэродромы, даже причал, где взорвались другие лодки, — все уничтожено. К тому времени, как прибыли вертолеты ВМФ с морскими пехотинцами, там все были напуганы до смерти и столпились на западном берегу. Они приветствовали наших людей как освободителей.
— Значит, Гринелла взяли?
Калейла бросила взгляд на Эвана, помедлила, затем покачала головой:
— Нет. Прости, дорогой.
— Но как же?.. — Кендрик начал подниматься, морщась от боли в зашитом и забинтованном плече. Рашад снова ласково поддержала его и уложила на подушку. — Он ведь не мог сбежать! Они его просто не искали!
— Им не нужно было. Потому что мексиканцы сказали…
— Что?
— Прилетел гидроплан и подобрал его.
— Не понимаю. Все коммуникации были вырублены!
— Не все. Ты не знал — не мог знать, — что в подвале центральной усадьбы у Гринелла были дополнительные генераторы, достаточно мощные, чтобы он мог связаться со своими людьми на аэродроме в Сан-Фелипе. Мы все это узнали от мексиканских властей. Гринелл убежал и постарается скрыться, но не сможет спрятаться навсегда; мы держим конец следа.
— Очень образно, как сказал бы мой палач.
— Кто?
— Не важно…
— Я бы хотела, чтобы ты перестал так говорить.
— Извини, не буду. Что насчет юриста Ардис и книги, о которой я тебе говорил?
— Мы близки к цели, но пока не нашли ее. Поверенный Ардис где-то прячется, но где — никто не знает. Все его телефоны взяты на прослушивание, рано или поздно по одному из них юрист позвонит. И как только это сделает — он наш.
— Этот поверенный может подозревать, что вы за ним следите?
— Трудно сказать. Гринелл мог связаться с материком и через Сан-Фелипе передать ему весточку. Мы просто не знаем.
— А Мэнни? — нерешительно спросил Эван. — У тебя снова не было времени…
— Ошибаешься. У меня не было ничего, кроме времени, времени отчаяния, чтобы быть точной. Вчера вечером я звонила в госпиталь в Денвере, дежурная сестра сказала, что его состояние стабильное… и, как я поняла, он создает им массу неудобств.
— Он умирает, Калейла. — Кендрик закрыл глаза, медленно качая головой. — Он умирает, и никто ничего не может с этим поделать.
— Мы все умираем, Эван. Каждый день убавляет наши жизни. Утешение небольшое, но Мэнни за восемьдесят, а приговор не действует, пока не произнесен.
— Знаю. — Кендрик посмотрел на их переплетенные руки, потом поднял взгляд на ее лицо. — Ты очень красивая…
— Не хотелось бы на этом задерживаться, но, полагаю, сдала бы экзамен на «хорошо с плюсом». Но и ты не похож на Квазимодо.
— Да, только хожу как он… Не очень скромно, но, по-моему, у наших детей много шансов выглядеть хорошенькими маленькими паршивцами.
— Целиком поддерживаю первую часть, но как-то сомневаюсь насчет второй.
— А ты понимаешь, что сейчас согласилась выйти за меня замуж? А?
— Только попробуй от меня убежать, увидишь, как я хорошо обращаюсь с оружием.
— Мило… Ах, миссис Джонс, вы знакомы с моей женой-снайпершей? Если кто-то явится на вашу вечеринку без приглашения, она врежет ему точно между глаз.
— А еще у меня черный пояс, первый класс, на случай, когда оружие производит слишком много шума.
— Вот это здорово! Больше меня никто не обидит. Пусть только вызовут на бой, и я спущу тебя с привязи.
— Р-р-р-р, — зарычала Калейла, обнажая сверкающие ровные зубы. Затем посерьезнела и внимательно посмотрела на Эвана, как бы его изучая. Ее темные глаза были полны нежности. — Я и правда тебя люблю. Бог знает, что нам, двум неудачникам, пришло в голову, но, по-моему, попытаться стоит.
— Нет, не попытаться. — Правой рукой Эван дотронулся до нее. — На всю жизнь.
Она наклонилась к нему, и они поцеловались, держа друг друга так крепко, словно кто-то из них мог вдруг потеряться.
И тут зазвонил телефон.
— Проклятие! — Калейла вскочила.
— Я такой неотразимый?
— Черт, не ты. Я же распорядилась, чтобы сюда не звонили! — Она подняла трубку и резко проговорила: — Да, и кто бы вы ни были, я требую объяснений. Как вы дозвонились в эту палату?
— Объяснение, офицер Рашад, — ответил Митчелл Пейтон из Лэнгли, Вирджиния, — сравнительно простое. Я отменил приказ своего подчиненного.
— Эм-Джей, ты просто не видел этого человека! Он выглядит как Годзилла, на которую сбросили атомную бомбу!
— Для взрослой женщины, Адриенна, — а ты как-то в моем присутствии утверждала, что тебе за тридцать, — это странная привычка — болтаешь как подросток… Между прочим, я говорил с врачами. Эвану нужно отдохнуть, день-другой подержать лодыжку и ногу в покое, а рану на плече периодически осматривать. В остальном он настолько здоров, что может хоть сейчас снова ринуться в бой.
— Вы — рыба замороженная, дядя Митч! Да он еле говорит!
— Тогда почему ты с ним болтаешь?
— Откуда вы узнали?..
— А я и не знал. Ты сама мне только что сказала… Пожалуйста, моя дорогая, вернемся к реальности.
— А Эван что, нереальный?
— Дай-ка телефон. — Кендрик неуклюже взял аппарат из рук Калейлы. — Это я, Митч. Что происходит?
— Как вы, Эван?.. Полагаю, глупый вопрос.
— Очень. Ответьте на мой.
— Юрист Ардис Ванвландерен находится в своем летнем доме в горах Сан-Джачинто. Он звонил к себе в офис, чтобы прослушать сообщения, и мы определили его местоположение. Подразделение направляется туда, чтобы оценить обстановку. Через несколько минут они должны уже быть там.
— Оценить? Какого черта там оценивать? У него книга! Войдите и заберите ее! Там, очевидно, перечислены все их глобальные структуры, каждый гнилой торговец оружием, которого они использовали в мире! Гринелл может убежать к любому из них, и его спрячут. Возьмите же ее!
— Забываете об инстинкте самосохранения Гринелла. Вероятно, Адриенна… Калейла вам сказала…
— Да, его подобрал гидроплан. И что?
— Ему, так же как и нам, нужна эта книга. И к настоящему моменту он, несомненно, связался с человеком миссис Ванвландерен. Гринелл не станет рисковать, сам не объявится, но кого-то, кому он может доверять, пошлет, чтобы ее вернуть. А если Гринелл знает, что мы близко, какие, по-вашему, инструкции он даст своему курьеру, который, помимо всего прочего, должен везти книгу в Мексику?
— Где его могут остановить на границе в аэропорту…
— В нашем присутствии. Так что, по-вашему, он прикажет тому человеку?