Я обернулась и посмотрела на Потапова. Именно у него сегодня было дежурство, а зная его вредную натуру, лучше в соты раз повторить:
— Серж, если вдруг что всплывёт по нашему делу — звони. Не делай из себя героя, иначе рискуешь опять быть битым.
Мужчина равнодушно посмотрел на меня и усмехнулся.
— Да ты всё равно пьяная будешь, — бросил в ответ, перебирая бумаги на своём столе. — Проходили уже.
Я задумчиво поджала губы и согласна кивнула, принимая ответ. Что верно, то верно. Без крепкого вискарика, притупляющего головную боль, сегодня не обойдётся — факт. Может на границе пьяного угара, в мою голову придёт светлая мысль? Нет, ну всякое же бывает?
Я вышла следом за Прокопенко, который уже нетерпеливо вздыхал. И не столько ему ждать надоело, сколько хотелось поскорее меня напоить и добраться до своего Янусика.
Эх, завидую я им. Встретились же два вечных одиночества. Женька всегда бабником быть изволил. Столько девок перепортил на районе, аж вспомнить страшно. Страшно потому что, именно мне доставалась роль жестокой конкурентки, кому принадлежало сердце, почки, печень и прочие внутренности Прокопенко. Я иногда подозреваю, что дружил он со мной только с той целью, чтобы от тех самых девок отбиваться, что выставляли у его дома чуть ли не почётный караул.
Яна же у нас, мягко говоря, девушка тихая, робкая и к ночной жизни, в отличие от нас с Женькой не приученная. Сестёр нет, подружек нет, парня нет. Внешне забитая серая мышка из не самой благополучной семьи, за что, к слову, сразу же получила моё одобрение, как избранницы лучшего друга. Как они столкнулись, уму непостижимо. А уж, как он нас знакомил, так это вообще отдельный разговор. Женька с ней меня десятой дорогой обходил, не дай бог ещё приревную.
Пф. Я и ревность, ага. Сам потом долго ржал, когда я ему рассказывала, как от подружаек его пятыми дворами бегала. Потому что ревнивые бабы, они ведь, дуры. Ещё в лицо или в волосы вцепятся, а я же не робкого десятка особа, могу и в морду дать. Я ж, как настоящий мужик, женщин не бью, да. Не, ну, было дело, в школе пару раз за волосы хватались из-за того же Прокопенко, но я там малая совсем была, приёмам самообороны ещё не обученная, а за себя же надо постоять.
В общем, раньше с Женькой было как-то веселее. Сейчас он чуть, что так сразу к Янусику своему. Мне сразу как-то одиноко от этого делается, ведь подруг у меня нет. Мне Прокопенко их заменил, как родных маму и отца. Это странно, но кажется, я сама того не замечая, сделала его чуть ли ни центром своей вселенной. Он мне, как брат родной.
— Чего задумалась? — вырвал родной голос из весёлых мыслей.
Кажется, что за всю дорогу я и слова не проронила. Мы уже подъезжали к «Причалу».
— Да голова гудит, — поморщилась я.
— Опять мигрени?
— Просто не выспалась, да и думаю над смертью Селезнёвой много. Что-то мне покоя не даёт.
Друг не ответил. Глубоко вздохнув, он припарковал свою старенькую тойоту и, развернувшись всем корпусом, внимательно посмотрел на меня.
— Что? — не выдержала я пристального взгляда.
— Виноградова, а тебе не кажется, что ты как-то затянула со своим одиночеством?
Моё лицо вытянулось от удивления.
— Чего?
Прокопенко смущенно хмыкнул, отведя взгляд в сторону и очень неуверенно продолжил:
— Лиз, мы с тобой со школы дружим. Я знаю, что ты девушка достаточно самостоятельная и к мужикам относишься с большой осторожностью. Я понимаю, что ты сама вольна выбирать и делаешь всё, чтобы оттолкнуть…
— Короче, Женя! — недовольно буркнула я, скрестив руки на груди.
— Короче, Мелкая, тебе мужика надо. Ты же никогда ни с кем не встречалась. Я ни разу не видел рядом с тобой кого-то, с кем ты могла бы заниматься… — он замялся под моим скептичным взглядом.
— Ну продолжай-продолжай. Чем заниматься?
— Сексом, — нахмурился Женёк. — Не ради удовольствия, а здоровья для. Ты вообще этим хоть когда-нибудь занималась? У тебя же не было никого, кроме того придурка, что принёс тебя спящую под утро.
Я почувствовала невероятное ощущение, которое уже давно не испытывала. Со мной такое со школы не происходило, а тут. Боже, как девчонку какую, ей богу.
— Хочешь предложить свою кандидатуру? — пылая от стыда, насмешливо поинтересовалась я.
— Иди к чёрту, Виноградова, — фыркнул парень. — Думай что говоришь, это же всё равно что, с братом переспать. Фу!
Я хохотнула и похлопала себя по щекам.
— А базарить на такие темы с братом, нормально значит.
— Я, между прочим, о твоём здоровье беспокоюсь. У меня, вон, Янка тоже постоянно на головные боли жалуется. После секса, как рукой снимает, — Женька сопроводил данное изречение жестом, обозначающим «штиль», чем окончательно меня смутил.
— Да тьфу на тебя, — притворно плюнула я в его сторону и открыла дверцу машины. — Давай, мы личную жизнь друг друга не будем обсуждать. Мне, знаешь ли, не по себе становится.
Его ответ я не услышала, поскольку захлопнула дверь авто и уставилась на привычную толпу у входа, после чего не дожидаясь двинулась вперёд, надеясь найти Лёсика и того бессмертного, что обо мне спрашивал.
Уже на входе я почувствовала неладное. Пристальный взгляд, который заставил остановиться. Я оглядела присутствующих и неожиданно наткнулась на прищуренный пьяный взгляд блондина, что буквально дыру во мне сверлил. Вздёрнула бровь, интересуясь, в чём дело, но тот только поморщился в ответ, как от зубной боли и отвернулся. В тот момент, я увидела гипс на его руке. Странное дело, но это парня я совершенно не помню. Не то, чтобы у меня была феноменальная память, но я не жалуюсь.
— Лиз? — позвал Прокопенко. — Слушай, твоё поведение в последнее время меня настораживает. То ты нелогично замираешь посреди дороги, то неожиданно выпить хочешь, хотя это дело терпеть не можешь, а ты, случаем, не…
Я отмахнулась от него, как от назойливой мухи.
— У беременности другие симптомы, Жень.
— Правда что ли? — заржал этот тип, но, слава богу, заткнулся, наткнувшись на мой многообещающий взгляд.
Я юркнула внутрь, пропуская целую ораву пьяных парней. Кажется, в «Причале» сегодня действительно тесно. Мы с Женькой сразу направились к бару, где мелькала светлая макушка Лёсика. Тот увидев нас лишь приветственно махнул рукой, достал телефон, а после умчался в неизвестном направлении, оставив нас на попечении своего нового сменщика Саши.
— Что пить будете? — прокричал бармен, перебивая громкую музыку.
— Олд палтни! — каркает Прокопенко
— Двенадцать?
— Двадцать один.
Я забралась на высокий стул и хмуро оглядела зал, сама не зная, что хочу там увидеть. После встречи с тем парнем на улице, меня не покидало странное ощущение. Сердце билось быстрее, а внутри царила странная дрожь, которую я ничем не могла объяснить. Похоже, моя паранойя набирает обороты. К психиатру, что ли, сходить?
— Виноградова, давай за тебя, что ли? Чтобы в последний раз в этом месяце меня сюда тащила! Я тебя пьяную не люблю, сама знаешь.
Я усмехнулась и чокнулась с ним стаканами, в которых сверкали кубики льда.
Прокопенко откровенно врал. Пьяную меня он просто обожал, о чём с удовольствием пару раз трепался, когда я объявляла для своей светлости сухой закон.
— А как же: «Виноградова, тебя пьяную только тискать!» — подколола я и пригубила холодную, обжигающую жидкость. — Или всё? Любовь исчезла, как дело Шакро Молодого?
— Ага, — усмехнулся тот в ответ. — Днём с огнём не сыщешь. Ты мне лучше расскажи, что тебя так беспокоит в деле Селезнёвой?
Я поморщилась, вспомнив убитую девушку. Не хотелось мне сейчас думать о работе, да и головная боль всё ещё наличествовала.
— Запонка эта, — вспомнила я утерянную подозреваемым вещь. — Она мне знакомой показалась, но я точно не видела её раньше. Будто- что-то похожее…
— Виноградова, по-моему, ты сильно заморачиваешься. Сколько мужиков у нас по управлению в костюмах ходит? А сколько запонок у них? Вот и подумай, могут быть просто похожие, учитывая, что они практически всегда по одному образу и подобию делаются.
И я задумалась, сразу отметая версию Женьки прочь, потому что был один очевидный факт, почему не могла я видеть такие в управлении. Она дорогая. Драгоценный камень и золото. Я в этом немного разбиралась, мне не раз раньше доводилось видеть драгоценности высшего качества, которые стали причиной убийства.
— Не, Женёк. Экспертиза, наверняка, покажет, что запонки баснословно дорогие, а значит, в управлении мелькать не могли.
Прокопенко посмотрел на меня, как на дуру, но промолчал, зная, что я не оценю его вмешательство.
— В любом случае, тебе нужно передохнуть сейчас, а завтра ещё раз хорошенько поразмышлять над тем, где ты могла их видеть.
«Да не их», — подумала я, снова поморщившись.
— Где, блин, Лёсика носит?
Прокопенко безразлично пожал плечами и проглотил остатки своего вискарика. Поставил стакан на барную стойку и кивнул бармену, чтобы повторил. Я же в это время зачем-то разглядывала бушующую на танцполе толпу. Сегодня и впрямь было тесно.
Меня беспокоило, что время уходит, наверное, именно поэтому не высидела. Проглотила остатки из своего стакана и поднялась.
— Я пойду Лёсика поищу, — перекричала музыку я.
Женька одарил меня скептичным взглядом, но посмотрев на мой стакан спокойно кивнул. Мне одного мало, чтобы потеряться в клубе. Минимум два. Три, и я совсем неадекватна буду.
Нырнув в толпу, я продиралась вперёд, как сквозь тернии. Меня постоянно кто-то хватал за руки и пытался утянуть в танец. Только и успевала отпихивать наглые руки. С трудом добравшись до лестницы, ведущей на следующий этаж, я взбежала по ступенькам, прошла по коридору и замерла возле перил. Отсюда прекрасно было видно весь зал и часть второго этажа с размещёнными столиками, где можно было разглядеть невесту в белом платье. Маленькая блондинка была надёжно спрятана в крепких объятиях своего мужа. Стараясь не пялиться в их сторону, я оглядела доступную взгляду территорию, но Лёсика видно не было нигде.