Парни понимающе заржали, я же усмехнулся, не разделяя его чувств.
В последнее время с Таней всё как-то неладно. Разговоры не клеятся, настроение не тянется. По большей части мы молчим перед сном, что определённо не нравится не мне, ни ей. А по ночам… По ночам я и вовсе не с ней. По ночам я неверен, потому что сжимаю в руках другую. Чувствую запах её кожи и вкус поцелуев…
Коротко тряхнул головой, подхватил сумку и захлопнул личный шкафчик с экипировкой.
Рано или поздно, это наваждение схлынет, я уверен. Не может же быть вечным то, что случилось всего единожды. Любые, даже самые болезненные воспоминая со временем меркнут. Почему сейчас должно быть иначе?
Домой я не торопился. Решил заглянуть в продуктовый и купить чего-то вкусненького. Таня не умеет готовить, и вряд ли будет встречать домашними пирогами и горячим борщом. А мне как никогда хотелось тепла. Того тепла, которое согреет изнутри, и я не очень уверен, что еда в этом хоть чем-то поможет.
Подходя к кассе, скользнул взглядом по стеллажам с крепкими алкогольными напитками и сам себе удивился, когда в голове возникла мысль купить чего-то такого. Но нет. Одно дело, когда с друзьями и под знаменательное событие, другое, из-за долбанного одиночества, которое превращает душу в сосущую пустоту.
В такие моменты обычно замечаешь, что небо перестало быть синим, а солнце греть, как раньше. Люди вокруг больше не улыбаются, погруженные в свои проблемы, а дети… Даже дети кажутся более взрослыми. Интересно, будь у меня свой ребёнок, я видел бы его таким же? Когда у них заканчивается пора радости и беспечности? Когда мир точно так же, теряет яркие краски? Я сам не помню, и вряд ли когда-нибудь познаю это, глядя на собственных детей.
Тряхнул головой, ставя корзину с продуктами на кассу. Девушка с приклеенной улыбкой и короткими взглядами, избегающими моих глаз, пробила всё и назвала сумму к оплате. Доставая банковскую карту, невольно подумал о том, что можно прогуляться до ещё одного магазина… и вдруг понял, что не хочу домой. Не хочу идти туда, где нет никакой радости. Лишь чувство вины, что ничего не получается… что изменил. Что не могу подарить кусочек счастья той, кто этого заслуживает.
Подхватив пакет, я отошёл от кассы и наткнулся взглядом на невысокую фигуру, в которой сразу узнал Виноградову. Она тоже только что рассчиталась за покупки и направилась на выход. И мне бы оторвать взгляд, найти что-то более примечательное, но колотящаяся мышца в груди, разгоняла кровь и адреналин по венам. Я хотел на неё смотреть. Желал насытиться её образом, пусть и со спины. И узнать, куда она направилась такая задумчивая и неторопливая.
И я шёл, как тогда, в клубе, увидев её невменяемой. Шёл вопреки доводам разума. Шёл, видя перед собой только её. Вспоминая вкус её губ, вспоминая мягкость кожи и сладость стонов. Шёл и понимал, что… мы идём ко мне?
Сердце забилось с утроенной силой уже где-то в горле. Я не понимал, что происходит, когда прибавил шаг и поймал уже закрывающуюся дверь. Быстро поднялся на площадку и остановился позади Лизы не скрываясь. Дыша прямо ей в затылок.
Я чувствовал знакомый аромат этой охламонки и старался не делать поспешных выводов, но всё равно не мог отделаться от мысли, что она зачем-то направляется к Тане. Рассказать о нас? Подорвать наши отношения? Зачем?
Виноградова медленно повернулась, чувствуя угрозу и посмотрела в мои глаза, раскрыв свои от удивления.
— Сора?
Лифт остановился и открыл двери в приглашении.
— Саша, — поправил я бывшую оперативницу и грозно двинулся на неё, рукой подталкивая внутрь клетки, которую она сама для нас вызвала.
Глядя только в её глаза, я нажал на какую-то кнопку и дождавшись, когда лифт поедет, прижал Лизу к стене, стараясь не касаться её.
— Что ты делаешь? — хрипло спросила она, будто в самом деле хотела это знать.
Не хотела. Я по глазам видел, что её чувства были далеки от интереса. Как и мои.
— Я тоже хочу знать, что ты делаешь. Здесь?
— Я…
— Если это то, о чём я думаю, то ты просто дура, Виноградова, — выдохнул я.
На долю секунды её зрачки расширились, а затем она поджала губы и задала вопрос:
— А о чём ты думаешь?
О том, что ещё немного и я на всё наплюю. На все принципы и обещания. На мораль. На чувство собственного достоинства. Просто потому, что она в грёбаных трёх сантиметрах от меня, и я могу прямо сейчас почувствовать вкус её губ и тепло нежной кожи. Но я этого не делаю. Не делаю, мать твою, потому что не хочу нас обоих ненавидеть.
— О том, что ты направляешься ко мне домой. К моей девушке, чтобы рассказать о произошедшем между нами. Так?
— Да я…
— Оставь эту идею, поняла? Если она узнает, я приду к тебе, Лиза. Приду, и за себя не ручаюсь…
Кажется, угроза подействовала совсем не так, как я ожидал.
Конечно, я вовсе не то имел в виду. Если бы существовал хоть какой-то шанс, что мы с Таней расстанемся, я приду к ней. Действительно, приду, но вовсе не за тем, чтобы мстить.
— Да пошёл ты! — Виноградова едва не плюнула мне в лицо и оттолкнула в грудь ладонью, ожидая, что я отступлю.
И я должен был это сделать. Должен был позволить отстранить себя от поджатых губ и яростного взгляда. Но что-то в моей голове щёлкнуло ещё при первой встрече, спустив с крючка маховик, на который и наворачивались мои собственные внутренности.
Отрываться от неё больнее с каждой встречей.
И я не хочу. Не хочу терять это ощущение.
Толкнул ладонью в плечо, снова прижимая к стене и сделал наконец то, чего так хотелось. Завладел губами, вкус которых не выветрить даже самыми сладкими ягодами. Даже амброзией, доставленной прямиком с Олимпа.
Я хочу дышать ею, пока не наполню лёгкие до отказа. Впитать в себя. Забрать, украсть, спрятать, пока не отняли. Или пока сам не очнусь от собственного сумасшествия.
— Пусти… — хриплая просьба, наполненная ложью, соскользнула в мой рот.
И я не верю. Не верю, мать твою, потому что тонкие хрупкие пальцы сжимали воротник моей же рубашки и тянули вниз, не позволяя отстраниться. Меня пробирало смехом изнутри, но я держал его в пределах улыбки, обрывая её каждую секунду, когда скользил языком по бархатным губам.
— Ты сумасшедший… Отпусти меня.
Сделал глубокий вдох, наполняя лёгкие её запахом и оторвался от наркотика, перед которым не смог устоять.
— Тебя из кокаина сделали, что ли, Виноградова?
— Да иди ты, Стагаров, — хмыкнула она, а затем с резким выпадом снизу врезала мне в челюсть. Да так, что звёзды перед глазами засверкали. — Я просто домой поднимаюсь.
И как пальцы себе не переломала? Не поморщилась ведь даже. Взял в руку упомянутые и внимательно осмотрел на предмет повреждения или разбухания, пока до меня не дошёл смысл сказанных слов.
— Домой? — вскинул взгляд и уставился в бездонные серые глаза, явно где-то что-то растеряв. Не удивлюсь, если то был рассудок.
— Домой, Стагаров, — выдала хрипло охламонка. — Переехала я сюда. Думаешь, тебе одному квартиру по службе арендовать можно?
— Нет, но…
— И, если ты ещё раз, — она отняла пальцы из моей ладони и ткнула указательным мне прямо в грудь. — Посмеешь мне угрожать, я тебя по стенке размажу, Сора. Мне плевать, что у нас что-то с тобой было. Пофиг. Вообще! Если я не помню — значит не было! — процитировала она строчку из песни.
— Не помнишь? — тупо переспросил я. До меня не доходило, как такое возможно.
Нет, она, конечно, была пьяна, но не настолько, чтобы забыть о том, с кем девственность потеряла. Или?..
— Забей, Слав. Просто забей, и давай никогда не вспоминать о произошедшем, — выдохнула девушка. — А теперь будь добр, нажми на кнопку шестого этажа. Я домой хочу.
И я сделал это. Нажал треклятую кнопку и даже, когда лифт поднимался на заданный этаж, а я пристально смотрел в её глаза, нашёл в себе силы пропустить её мимо себя. Не задавая вопросов. Не пытаясь что-то понять. Просто позволить снова уйти, оставив мне пустоту в душе, как после ядерного взрыва.
Я проводил взглядом её до квартиры, придерживая двери подъёмника, и вернулся внутрь, только когда увидел куда именно зашла Виноградова. Нажал на кнопку седьмого и прикрыл лицо ладонью.
Сколько ещё раз, эта сука судьба, будет издеваться надо мной? Почему, мне просто нельзя остаться в стороне, как иногда случается у нормальных людей? Почему охламонка обязательно должна появится на горизонте, когда я почти справляюсь со своей ломкой?
Вздохнув, я вышел из лифта и достал ключи от квартиры с усмешкой подумав о том, что Лиза теперь будет свидетелем моих ночных блужданий, когда мучает бессонница.
Стерва судьба даже здесь подставила мне подножку, заселив её в квартиру этажом ниже. Какие ещё повороты меня ожидают?
На пороге ждала Таня. Почему-то взгляд её был растерянным, и мне это не очень понравилось.
— Привет, — улыбнулся я, стараясь не подавать виду, что мне сейчас крайне тяжко играть роль верного и любящего супруга.
Смешно.
— Я видела тебя в окно. Ты долго.
— А, — махнул я рукой, стаскивая с себя ветровку. — Дем позвонил. Сказал, что на днях хочет собраться и отметить удачную командировку.
Здесь я только немного соврал. Мы действительно договорились встретиться, чтобы посидеть за парой чашек крепкого кофе или пары стаканов пива, но это было ещё перед посадкой группы на вертолёт.
Таня заулыбалась и обняла меня, чмокнув в губы. Её горящий радостью взгляд был красноречивее любых слов. Она рада, что я вернулся. В этом нет никаких сомнений.
— Проходи. Я заказала ужин… — она глубоко вдохнула, явно справляясь с эмоциями и останавливая себя от необдуманных слов. — Мне нужно тебе что-то сказать, и я уже не могу терпеть.
— Да? — я вскинул бровь и прошел в ванную, чтобы помыть руки. — Ты вся светишься от счастья.
Таня не ответила. Да мне уже и не нужно было. Я растерянно смотрел на упаковку от теста на беременность и складывал два плюс два, уже зная ответ, но не веря, что он возможен.