Этого же мнения придерживался физик-ядерщик Лео Сциллард, а также Ферми. Общаясь со своим учителем, Бруно Понтекорво сделал вывод, что Ферми, как и другие выдающиеся учёные-физики, не считает полезным для дела мира монополию США на ядерную энергию — ни в отдаленной, ни в ближайшей перспективе. Как писал в своих воспоминаниях Павел Судоплатов, Понтекорво сообщил советским представителям, что Ферми положительно отнесся к идее поделиться информацией по атомной энергии с учёными стран антигитлеровской коалиции.
Энрико Ферми
Энрико Ферми, гениальный учёный, который расщепил атом, родился в Риме в 1901 г. Покинул фашистскую Италию в 1938 г. Лауреат Нобелевской премии (1938). В Америке руководил лабораторией по атомной энергии Колумбийского университета. Осуществил первую цепную реакцию. Прозванный «отцом атомной бомбы», Ферми умер от рака в 1954 г. в Чикаго.
Ферми, так же, как и Оппенгеймер и Сциллард, решительно выступил против создания водородной бомбы, став, таким образом, политическим союзником СССР.
Бруно Понтекорво
Что касается политических симпатий его ученика Бруно Понтекорво, о них достаточно красноречиво говорит тот факт, что этот выдающийся учёный в сентябре 1950 г. переехал на жительство в Советский Союз и работал в атомном центре в г. Дубна.
Понтекорво считался советским учёным до конца своих дней и внес огромный вклад в дело развития науки в СССР. Среди учёных, выбравших Советский Союз в качестве своей второй родины, он был одним из первых и наиболее известных во всём мире.
Позиция Нильса Бора, Оппенгеймера и Ферми во многом разделялась и выдающимся учёным Лео Сциллардом. Уже в 1970—80-е годы в печати появлялись публикации, из которых следовало, что Лео Сциллард на самом деле ещё больше симпатизировал СССР и идеям коммунизма, нежели его коллеги.
Эти публикации базировались на том, что у Сцилларда, который не выдерживал армейской дисциплины и секретности, связанной с «Проектом Манхэттен», просто не сложились из-за этого отношения с военным администратором проекта генералом Гроувзом. Последний даже настаивал на том, чтобы убрать Сцилларда из числа учёных, работающих над проектом, однако коллеги Сцилларда настояли на том, чтобы он продолжал свою научную деятельность. Вклад его и в теоретическую, и в практическую работу оказался неоценимым.
Москва получила из Лос-Аламоса пять секретных обобщённых докладов о ходе работ по созданию атомной бомбы.
Как свидетельствует генерал Судоплатов, материал был предоставлен не только советским, но и шведским учёным. Правительство Швеции к 1946 г. располагало детальной информацией по атомной бомбе. Шведы отказались от создания собственного ядерного оружия из-за колоссальных затрат, но тот факт, что они имели достаточно данных, чтобы принять решение по этому вопросу, писал Судоплатов, позволяет сделать вывод: шведы получили, как и СССР, информацию по атомной бомбе, в частности, и от Нильса Бора, после того, как он покинул Лос-Аламос.
Альберт Эйнштейн и Лео Сциллард подписывают письмо Рузвельту, предупреждая его об опасностях, которые несёт создание атомного оружия
Уникальную роль в получении атомных секретов сыграл британский учёный Клаус Фукс — агент советской внешней разведки. По общему мнению экспертов, изучавших историю атомного шпионажа, именно Фукс был первым из западных учёных, который предоставил Москве подробнейшую информацию об атомной бомбе, создаваемой в США, причём как урановой, так и плутониевой. Фукс передал советским агентам значительный объём теоретических разработок, а также схемы с указанием размеров компонентов бомбы, так что советские учёные смогли начать практическую работу над самой конструкцией взрывного устройства. На Западе полагают, что Клаус Фукс был самым важным агентом Кремля во всей системе атомного шпионажа.
Клаус Фукс
Клаус Фукс (1912–1988), британский учёный, коммунист, агент внешней разведки СССР. Родился в Германии. В 1933 он перебрался в Англию, где получил высшее образование. С 1941 г. Фукс начал работать в рамках программы ядерных исследований. Став в 1942 г. британским гражданином, он получил ещё больший доступ к атомным секретам.
В 1943 г. Фукс был направлен на работу в США, где смог познакомиться с конструкцией ядерного взрывного устройства, а в 1946 г. стал главой отделения теоретической физики научно-исследовательского центра по атомной энергии в Харуэлле. Практически с начала работы передавал в Москву информацию по атомной бомбе. Арестован в Англии в 1950 г. Выйдя в 1959 г. на свободу, переехал в ГДР, где стал директором Института ядерной физики.
Другим агентом, от которого поступала в Москву исходная информация, был завербованный по заданию Эйтингона в 1935 г. американский химик Гарри Голд.
К концу 1930-х годов, пользуясь связями в промышленных и научных кругах, он начал снабжать советскую разведку данными о важнейших направлениях в исследованиях американских физиков и химиков. После назначения в отдел теоретической физики в Лос-Аламосе Голд стал не только агентом, но и связником Фукса. Именно ему Фукс передал чертежи атомной бомбы.
Игорь Курчатов (1903–1960). Под его руководством советские учёные построили в 1946 г. атомный реактор и создали атомную, а затем и водородную бомбы
Когда информация об атомной бомбе была доложена Берии, он впервые за многие годы задумался, стоит ли вообще заниматься атомной проблемой и докладывать о ней Сталину.
Он не исключал, что имеет дело с дезинформацией, которая заставит расходовать и финансовые, и людские ресурсы в огромных масштабах, а результат может при этом быть нулевым. Однако доклад Верховному Главнокомандующему по этому вопросу был всё же сделан, после чего и Су-доплатов, и Эйтингон получили новые задания. В Москву начала поступать более обширная информация по атомной проблеме.
Подтверждение того, что в США начинаются разработки особо секретной проблемы, связанной с оружием огромной мощности, и что на эти цели американская администрация выделяет двадцать процентов всего бюджета военно-технических исследований, пришло от людей, которым и Судоплатов, и Эйтингон доверяли как немногим: от резидента в Сан-Франциско Григория Хейфеца и агента Семёнова, который учился в Массачусетском технологическом институте и установил обширные связи с учёными и инженерами. Они подтвердили, что к работе над ядерным устройством американцы привлекают ведущих учёных.
Семён Семёнов.
Последние годы жизни он работал истопником в котельной
В марте 1945 г. советский физик Курчатов познакомился с полученными из Америки материалами и пришёл к выводу, что речь идет о вполне реальной программе. С этого момента учёные-физики СССР и весь советский разведывательный аппарат работали как единое целое и во имя единой цели: как можно быстрее догнать американских учёных и инженеров-ядерщи-ков и создать собственный ядерный потенциал.
Мог ли Советский Союз создать атомную бомбу без документов, полученных из США и Великобритании? Мог, в этом нет ни малейшего сомнения. Ещё до войны в некоторых научных центрах страны начались научные разработки, связанные с ядерной энергией. Будущие академики Зельдович и Харитон даже сделали доклад на эту тему в Ленинградском физико-техническом институте.
Эту проблему изучали — правда, в чисто теоретическом плане — первоклассные учёные. В стране уже была научная и техническая база, которая позволила позже создать атомную промышленность.
Атомный взрыв на атолле Тринити 16 июля 1945 г. — испытание первой американской атомной бомбы
Как бы не были талантливы советские учёные Игорь Курчатов или Юлий Харитон, но в Советском Союзе в то время не было учёных с такими мировыми именами как Ферми, Сциллард и Оппенгеймер.
Без полученных от внешней разведки сведений, на создание советского ядерного оружия ушло бы значительно больше времени, сил и средств.
Даже сегодня, спустя более 60-ти лет после взрыва первой советской атомной бомбы, мы знаем далеко не всё о политических решениях, которые были приняты тогда в Кремле, и тем более о работе внешней разведки в тот сложный период.
Говорить о роли генерала Эйтингона в получении атомных секретов особенно трудно. Огромную роль играет тот факт, что в США и в Великобритании проживают потомки агентов Судо-Платова и Эйтингона, да, возможно, и сами агенты, не раскрытые до сих пор. Естественно, что информация о них самих и их деятельности, связанной с «атомной проблемой», до сей поры является секретной.
В многочисленных изданиях об указанной проблеме, в мемуарах разведчиков и даже в официальных справочниках фамилия Эйтингона редко упоминается в связи с «атомной проблемой» не потому, что Эйтингон ею не занимался, а потому, что он был арестован и отсидел 12 лет «за сообщничество с Берией». Хотя генерал и был реабилитирован, упоминать его имя применительно к столь важной операции, видимо, считают неуместным.
Нью-Йорк. В резидентуру советской разведки сходились данные от многих агентов, добывающих атомные секреты
Однако, Эйтингон сыграл уникальную роль в добыче атомных секретов.
Для решения столь важной проблемы требовались надежные законсервированные агенты и организация разведывательной сети с системой связи. Частично к этому привлекались уже действующие агенты в США и Великобритании, но речь шла о том, чтобы создать сориентированную на узкую проблему и во много раз более законспирированную сеть.
Эта работа начиналась не на пустом месте. Фундамент для неё был создан Эйтингоном и его сотрудниками.
Супруги Василий и Елизавета Зарубины — разведчики высочайшего класса. Перед поездкой в Америку их напутствовал сам Сталин
Бывая в Америке ещё в начале 30-х годов, Эйтингон хорошо освоил методику работы в этой стране. Ему было известно, что начиная примерно с 1920 г. в американской армии не было военной контрразведки, а ФБР не занималось контрразведкой с 1924 г. Это дало возможность ему и работникам отдела нелегалов налаживать широкие связи с коммунистами и с людьми, симпатизирующими СССР, почти до самой Второй мировой войны. Поэтому, когда Эйтингону во время его пребывания в США и Мексике в 1939–1941 гг. было дано исключительное — и крайне редкое для разведчика! — право вербовать и использовать в интересах разведывательных операций людей по собственному усмотрению без санкции вышестоящего начальства, он смог использовать прежний опыт и прежние контакты. Причём, ему было дано разрешение действовать через родственников, имевших связи в научных кругах.