– Кто это? Ты ее знаешь? – прошептала я.
– Ага, знаю, – буркнул Ярослав. – Как же не знать мать Сани.
Глава 39 – Ярослав
– Ты уверен? – прошептала Лина. Я попросил подождать меня возле автобуса. Вряд ли мать Давы пришла ко мне выказать соболезнования. А слушать при близком человеке не особо приятные фразы в свой адрес не очень хотелось.
– Да, иди, – я подтолкнул Абрамову в спину, и постарался принять утешающее выражение лица. Сейчас мне уже было наплевать на семью Давыдовых, нас ничего не связывало, кроме клуба, да и с тем я успел расправился.
– Ладно, но я в салон не сяду. Буду ждать тебя на улице. – Строго заявила она.
– Хорошо.
Ангелина с неохотой отпустила мою руку, и мы с ней пошли по разным тропинкам: она к автобусу, я к Юлии Давыдовой.
Пока шёл, прокручивал в голове предстоящий разговор. Следователь говорил, что Лева пришёл в себя, что ж, видимо он решил дать показания, а они серьезно разнятся с тем, что говорил я. Тем более срок давности по делу ещё не истёк, процесс вполне могут начать по новой.
Я остановился первым, дожидаясь, пока Юлия дойдет до меня сама. Она выглядела до боли несуразно на своих шпильках в этом месте, особенно когда наступила в лужу и сморщилась.
– Здравствуй, Ярослав. – Как всегда уверенным голосом произнесла мать Сани. Бывают же такие люди, которые считают, что если они снизошли до тебя, нужно обязательно радоваться. Вот Юлия как раз из этой оперы. Она очень себя ценила и так воспитала сына, что ради собственной шкуры можно других подставить, позабыть о совести. Хотя знала ли она вообще о таком понятии?..
– Не скажу, что рад вас видеть, поэтому можете переходить сразу к делу.
– Как грубо, – хмыкнула она.
– Ваша школа. – Не удержался я. Настроения кидаться колкостями, конечно, не было. В целом мне в какой-то степени было даже неприятно видеть здесь эту женщину. Неужели обязательно тащиться на кладбище?
– Я никогда…
– У меня нет времени на вас. Сегодня я прощаюсь с лучшим другом и если вам хватило наглости явиться на кладбище, то давайте как-то поживее.
– Ты, как и твой отец, – лицо Юлии исказилось в гримасе так, словно она запачкалась. – Никогда не отличался особыми манерами.
– Если вы хотите поговорить о моих манерах, то делайте это в письменном виде. Могу оставить вам адрес электронной почты.
Давыдова недовольно вздохнула, облизнула губы, накрашенные бордовой помадой. Этот цвет старил ее, несмотря на то, что мать Сани вечно гналась за молодостью.
– Ты уже в курсе полагаю, что Лева пришел в себя.
– И? – раздражался я.
– Он дал показания, что его избил не ты, а Сашенька.
– Да ну? – я постарался сделать удивленный вид, даже для приличия вздохнул, хотя прекрасно понимал – так и будет. Лева попал в больницу, выпал из жизни на три года. Любой бы на его месте мечтал посадить обидчика за решетку.
– Ты должен дать показания и сказать…
– Что простите?
– Ярослав, – мое имя Юлия произнесла строже, так будто она была моим наставником и собиралась сейчас дать дельный совет. – Ты уже прошел все это. Да и как помнишь, мы тебя отмазали. Поэтому…
– Отмазали? Вы меня… – я понизил голос до шепота. – Силой засунули в камеру. Так что нет, в этот раз ничего не выйдет.
Я развернулся и собирался уйти, в груди будто зажгли свечку, которая могла устроить катастрофу. Но вдруг Юлия схватила меня за рукав куртки и потянула обратно. В глазах этой женщины не было сожаления или отчаяния, наоборот: гнев, сила, уверенность, что все будет именно так как ей нужно. Я в очередной раз поразился ее наглости.
– Ты идешь главным подозреваемым, не забыл? – процедила также тихо она.
– Знаете, когда приходят просить спасти шкуру своего ребенка, – кажется, я заразился от нее ядом. – Обычно становятся на колени и сводят руки перед собой. А то, что делаете вы, больше смахивает на другое.
– Подлец! – воскликнула Юлия. Я разозлился и скинул ее руку.
– Вы притащились на похороны моего лучшего друга, так что следите за языком.
– Димочка столько сделал для тебя, – запела очередную песню Давыдова. В ответ я не смог сдержать усмешки. Когда мне было восемнадцать, эта фраза казалась острее, жестче. Она звучала как укор, словно я, в самом деле, обязан отдать долг. Но мне больше не восемнадцать, а еще я многое понял, сидя в закрытом месте. Например, что пока ты пытаешься быть благородным, отдавать долги, жизнь твоего близкого друга может закончиться.
– Годы идут, а аргументы не меняются.
– Ярослав! – прошипела змеей она.
– Знаете, – я засунул руки в карманы и улыбнулся, пускай фальшиво, но мне хотелось заставить эту женщину понервничать. – Я думал, что не буду влезать во все это снова. Но после того как вы явились наглым, хамским образом на похороны моего друга, нет! Теперь я пойду и дам показания, что вы шантажом заставили меня взять вину на себя. Посмотрим, как будете спасать своего драгоценного сыночка.
Первый раз я увидел, как губы этой женщины задрожали. Она вся будто оцепенела, покрылась коркой льда. Бледная, немного испуганная. Юлия явно не ожидала, что повернутый на правильности Ярослав, будет угрожать ей.
– Удачи, – для пущего эффекта добавила я.
Затем развернулся и пошагал к автобусу. Ветер качал кроны деревьев, я посмотрел на небо и заметил, как лучи солнца пробиваются сквозь облака. Это выглядело так красиво, словно знак – все будет хорошо.
– Ярик, – прошептала Лина, когда я подошел к ней.
– Красиво, да? – спросил, продолжая разглядывать облака. Она взяла меня за руку и уткнулась лбом в мое плечо. А я почему-то подумал, что никогда больше не оставлю эту девушку одну, не позволю ей из-за меня плакать. Я стану чертовым эгоистом для всех, чтобы люди, которые мне дороги были счастливы. Какая оказывается простая математика.
– Угу.
– Поехали? – отец Сереги выскочил из автобуса, жестом призывая нас садиться.
– Кто была та женщина? – уточнил он, заглянув мне за спину.
– Просто одна глупая женщина. – Спокойно ответил ему. А потом подумал, жаль, что мне не хватило силы воли повести себя так три года назад. Тогда мы бы не потеряли столько времени в пустую.
Глава 40
Похороны прошли быстро. Мы с Яриком не стали сидеть до конца, да и разговоры там были больно мрачные, сразу хотелось плакать. Поэтому, попрощавшись с родителями Сергея, мы вышли на крыльцо кафе, где проходили поминки. И тут совершенно неожиданно встретили Кристину. Она стояла, понуро склонив голову: губы бледные, одета совсем не по погоде, в осеннюю ветровку, хотя сегодня было ветрено. Кристина дала показания против Славика, парню грозила уголовная ответственность, скоро должен пройти суд.
Ярослав обошёл Кристину, он до сих пор злился на неё, в какой-то степени даже винил в смерти Арти. Но я решила поговорить с девушкой, в конце концов, Сергей бы поступил также.
– Привет, – поздоровалась я первой.
– Привет, Ангелина… – тихо произнесла она. Выглядела, Крис такой подавленной, разбитой, что мне стало её даже жаль.
– Как ты?
– Ну… – она пожала плечами. – Я не могу спать, и аппетита нет. Мне все кажется, что… – девушка то и дело осекалась. – Что это из-за меня. Если бы мы не познакомились, если бы…
– Это было решение Арта, – возразила я. Нет, в душе мне тоже в какой-то степени казалось, что Крис виновата, но я понимала – она лишь косвенный участник конфликта. Если бы Сергей сам не подошёл, не вмешался, его бы никто не тронул.
– Знаешь, – Крис прикусила губу, она больше не смотрела в мою сторону. – Никто и никогда не заступался за меня и не говорил так, как Серёжа. Я… я все думала, что хотела бы сходить с ним на свидание. Он был не такой как все, он был настоящим, искренним. Я… мне так плохо.
– Нам тоже плохо, – честно призналась я. Без Арти жизнь, будто кто-то поставил на паузу. – Но тебе не стоит винить себя. И вообще, может, зайдешь?
– Что? – глаза её расширились, словно Крис услышала нечто удивительное.
– Зайди, там его родители. Я думаю, им будет приятно знать, что тебе не все равно. И что ты тоже по нему скучаешь.
Кристина хотела что-то еще сказать, но тут Ярик вернулся, схватил меня за руку и потянул к машине. Я не стала сопротивляться, было бы глупо настаивать и давить на человека в такой ситуации. Однако уже на парковке, прежде, чем сесть в салон, я все-таки оглянулась и увидела, как Кристина вошла в зал.
– Ты чего? – спросил Ярик, заметив улыбку у меня на губах.
– Ей не все равно, – прошептала я.
– Да какая разница? – насупился Громов. Он вообще после разговора с матерью Саши словно колючками оброс, хотя и утверждал обратное.
– Арти был бы рад знать, что девушка его мечты думает о нем.
– Абрамова, – вздохнул Ярик.
– Что?
– Какие же вы с Серым все-таки романтики.
– Что есть, то есть, – с грустью ответила я.
***
За последние два месяца в нашей жизни много чего успело произойти. Ярослав окончательно завязал с гонками, и решил поступить в ВУЗ, правда, на заочное отделение, чтобы совмещать с работой. Его бывший тренер предложил ему попробовать обучать детишек играть в хоккей, то есть тоже стать тренером. Ярик сперва сопротивлялся, полагая, что где он и где навыки преподавания, но в итоге под моим напором сдался. А после первого урока ему самому понравилось, вышел из ледового такой довольный, жизнерадостный. Он вообще стал потихоньку меняться: чаще улыбался, почти не грубил, и даже затеял дома сделать ремонт на скопленные деньги. Сперва хотел сам: обои отодрал, старую мебель выбросил, но потом понял, что это слишком хлопотно и нанял бригаду. Они ему за неделю сделали все на высшем уровне в спальне, а потом мы вместе выбрали туда мебель, недорогую, конечно, зато новую.
Жизнь постепенно налаживалась, за исключением одного момента – моей мамы. Она как узнала про Ярика, так сразу встала в позу. Мол, плохой он парень, меня бросил в школе, и с ней так огрызался тогда. Видеть его рядом со мной она категорически не хотела. Мы с ней несколько раз серьёзно поругались на этот счёт. В какой-то момент я решила – наша семейная ветвь навсегда разломиться. И тут неожиданно вмешался Ярослав. Он пригласил меня с мамой и Юрием в кафе поужинать. Мама, конечно, опять пыталась отказаться, однако здесь нам помог Юрий. Он каким-то волшебным образом убедил её перестать ругаться и попробовать зарыть топор войны.