Она положила пилюлю на язык и маняще открыла рот. Он доверился ей. Вязкий вкус помады и мятной жвачки, чуть слышный запах пота, волнующее тепло ее языка у него во рту.
— Как тебя зовут? — спросил он, нехотя оторвавшись от нее, чтобы глотнуть воздуха. Она ответила, и имя тут же вылетело у него из головы.
И теперь, после вереницы моментов, которые ему уже не восстановить, они лежат здесь, в этой кровати, ее невероятно упругие груди парят в каких-то сантиметрах от его лица, а его поникший член зажат в ее руке.
Никогда раньше у него не случалось проблем с эрекцией, почему бы не сейчас? Момент не хуже и не лучше любого другого. Девушка, имени которой он не помнит, юна и красива, но он ей в отцы годится, да он и есть отец такой же юной и красивой девушки, как она.
— Погоди-ка, — произносит она с ухмылкой и без дальнейших церемоний принимается за минет.
С минуту Сильвер испытывает невыносимое блаженство, а потом ровным счетом ничего не испытывает, будто разом утратил способность чувствовать. Он слышит ее причмокивания там, внизу, но в темноте кажется, будто все происходит не с ним. Наконец его член получает последний огорченный поцелуй, словно он — непослушный, но в целом вполне сносный племянник, и она снова оказывается рядом.
— Что не так? — спрашивает она.
С чего бы начать?
Она снова присоединяется к вечеринке, он выдерживает приличествующий период траура и берет решение в собственные руки. Может, дело в практике, полученной в клинике, но всего три движения, и его член стоит, крепко и твердо. Он бы хотел, чтобы как-же-ее-зовут оказалась здесь и увидела его. Ему приходит в голову, что в способности возбудить себя быстрее, чем это получилось у полуобнаженной студентки, есть какое-то извращение. В этом угадывается некоторая метафора, но прежде чем он успевает сконцентрировать свои разбегающиеся мысли на этой идее, распахивается дверь, в комнату заходит Джек, обнимая еще одну хорошенькую юную особу. Джек тащит два стакана с выпивкой, один из которых ему чудом удается удержать, когда они с девушкой сталкиваются лицом к лицу с Сильвером, сидящим на краешке кровати, с зажатым в руке хозяйством.
И вот тут-то начинается странное. Потому что он чувствует, что крутится, суетится, на ходу натягивает шорты, выскакивает из комнаты, бормоча извинения. Но на каком-то другом уровне он ясно понимает, что так и не двинулся с места, что так и сидит здесь, с членом в кулаке, и глядит на них.
— Что за хрень? — выпаливает Джек.
Девушка хихикает, но не насмешливо. А потом они уходят, и свет из ванной бликует на осколке стекла на полу, подтверждая, что все это и в самом деле произошло. Возвращается Джек, один, с оставшимся стаканом в руке.
— Господи, Сильвер, — говорит он. — Может, все-таки спрячешь его?
На этот раз тело вроде получает сигнал от мозга, он выпускает свой сбитый с толку член и надевает шорты. Джек садится на край кровати и протягивает Сильверу стакан. Тот с содроганием его отталкивает.
— Может, мне не стоит это говорить, но вообще-то цель в том, чтобы иметь эрекцию и девушку одновременно.
— Как вариант.
Джек ухмыляется, потом смеется, а потом они оба смеются чуть не до слез — потому, что они пьяны, и под наркотой, и стареют быстрее, чем им бы хотелось, да и, в конце концов, больше им ничего не остается.
— Я буду скучать по тебе, когда ты помрешь, приятель, — мрачно говорит Джек.
— Спасибо, старина.
Он смотрит на Сильвера, но, встретившись с ним взглядом, тут же отводит глаза. На большее проявление чувств они не способны.
— Не расскажешь, что вообще произошло?
— Да нет, пожалуй.
Еще один взгляд, и снова Джек отводит глаза. Он хлопает себя по ноге и поднимается.
— Что ж, ладно. Ты к нам выйдешь?
— Через минуту.
— Окей. Смотри под ноги, здесь повсюду осколки.
— Я думал, ты используешь пластиковые стаканчики.
Джек усмехается.
— Стекло — это для взрослых.
Вечеринка в полном разгаре. Девушки под парами, потные, безумно кружатся под музыку. Две из них, раздетые до лифчиков, танцуют на журнальном столике. Те немногие мужчины, которых пригласил Джек, либо тоже нелепо танцуют с девушками, либо притулились на сдвинутой к стенам мебели, налегают на алкоголь и наблюдают. Джек в центре танцпола истекает потом, отплясывая зад к заду с девушкой, которую Сильвер видел у бассейна. Недостаток грации он восполняет беззастенчивым энтузиазмом, и хотя он полный мудила, Сильвер ощущает прилив теплой нежности к нему.
— Мертвец идет! — орет Джек, маша Сильверу Он выкрикивает это весь вечер.
Грустный Тодд, сидя на подлокотнике дивана, пускает слезу в свой виски. Девушки на столике сливаются в страстном поцелуе, все аплодируют их раскрепощенности и одобрительно гудят.
Девушка, которая была с ним в гостевой комнате, пылко обнимает его, словно давно потерянного возлюбленного. Либо она старается смягчить для него произошедшее, либо красная таблетка все еще гуляет в ее крови, окрашивая все вокруг в розовый цвет. Как бы там ни было, он не помнит, когда последний раз хоть кто-то обнимал его вот так, и чувствует, как глазам становится тепло и мокро.
— Тебе лучше? — спрашивает она, ее губы щекочут его ухо.
— Ага.
Она улыбается.
— Потанцуй со мной.
Она втаскивает его в гущу покачивающихся тел, нежно обхватывает за шею и эротично извивается.
Он подстраивается под простейший тустеп, стараясь не мешать ей. Людям старше двадцати пяти противопоказано так танцевать. У него, как и положено барабанщику, врожденное чувство ритма, но ритм и грация — не одно и то же. Девушка поджимает губки и прижимается к нему виляющим задом.
— Тебе явно лучше, — говорит она с сексапильной ухмылочкой. Пробегает пальцами по его штанам, потом льнет к нему и тепло и жадно целует.
Он закрывает глаза, чувствует, как комната начинает бешено вращаться; гремит музыка, красивая девушка прижимается к нему теплыми губами, и он думает: если мне суждено скоро умереть, сейчас самый подходящий момент. Само собой, случись это теперь, ему пришлось бы следить с того света за каждым ее будущим поцелуем, но бессмертие не выбирают.
— Идем со мной, — говорит она и ведет его с танцпола, обратно к коридору в гостевую комнату. Прежде чем он сообразит, готов ли на еще одну попытку, другая девушка преграждает им путь, злобно насупившись.
— Господи, Сильвер. Ты издеваешься?
Девушка, державшая его руку, роняет ее, секунду поколебавшись, прощально касается его плеча и возвращается к танцам залечивать раны. Он смотрит на Кейси, сверлящую его неумолимым взглядом, и во второй раз за эти минуты думает, что сейчас — самое время уйти на вечный покой.
На Кейси короткая юбка, рюкзак за плечами и выражение лица, от которого все внутри сжимается от горечи. Она открывает рот, и он знает, что любое ее слово еще сильнее пробьет его и так изрешеченную душу, но этого не происходит, потому что в тот самый момент шаткий столик Джека не выдерживает, и комната испускает хоровой вскрик, когда студентки обрушиваются на пол.
— Трах-тибедох! — орет Джек.
Кейси закатывает глаза, смотрит на Сильвера так, будто все это — по его вине, и выскакивает из квартиры.
Глава 23
— Ты что, правда собирался заняться сексом с той девицей?
— Вероятность была велика. Она дала мне таблетку.
— То есть тебя изнасиловали во время свидания? Такова легенда?
— Мне не нужна легенда. Мы — двое взрослых людей.
— Это не исчисляется сложением возрастов, ты в курсе?
— Она совершеннолетняя.
— Откуда ты знаешь? Ты что, паспорт проверяешь перед тем, как заняться сексом?
— Нет, но идея вообще-то неплоха.
Это не мило, Сильвер. Это отвратительно. Что бы ты почувствовал, если бы я трахнула Джека?
— О, боже, Кейси!
— Неудивительно, что ты так больше и не женился. Ты слишком занят охотой на шлюшек, которые дают тебе, только чтобы свести счеты со своими папашами.
— Так ты этим занимаешься? Сводишь счеты со мной?
— Нет. У меня-то как раз был секс с подходящим по возрасту партнером.
— Посему ты решила, что презерватив — это лишнее.
— Ты придурок.
— А то я не знаю.
— Окей. Я заселяюсь.
— Куда?
— Сюда. В эту жопу. У тебя появился сосед по комнате.
— О чем ты?
— Я — беременна, ты — суицидный. Неплохо оторвемся.
— Я не суицидный.
— Ага, а я не беременна.
— Зачем ты здесь, Кейси?
— Разве не сюда уезжают, когда жизнь летит в тартарары?
— Твоя жизнь не летит в тартарары. Я отвезу тебя завтра в клинику Сделаем все как надо.
— Ах да, об этом. Я передумала.
— Что? Когда?
— Примерно тогда же, когда ты решил не делать операцию. Ты меня вдохновил.
— Кейси…
— Выкручусь как-нибудь, прямо как мой старик отец.
— Ты идиотка.
— Это у нас семейное.
Он встретил девушку в баре, или в кино, или в университетском клубе. Важно, что там играла громкая музыка. Он едва взглянул на ее лицо и сразу понял, как оно будет выглядеть, когда она уйдет от него. Но он все равно решился, потому что ему было восемнадцать, хотелось секса, и чего на самом деле стоит бояться, он поймет еще многие годы спустя. Мэгги Силе. Она была выше его, длинная, гибкая, не девушка, а небоскреб, и в темноте ее спальни в общежитии он все ласкал и ласкал ее шелковую кожу. Весь первый курс он как щенок следовал за ней по пятам, совершенно разорился, названивая по межгороду на летних каникулах, и тем не менее осенью она появилась с заготовленной речью и новым бойфрендом. После еще какое-то время все девушки, с которыми он спал, казались ему слишком низенькими.
Глава 24
Он просыпается и думает: я жив. Этот простой факт воспринимается как большая победа. Он не умер во сне.
Прошлой ночью он был уверен, что так и произойдет. Что в какой-то момент он будет лежать и храпеть, а последний кусочек изношенной ткани, держащей его аорту, наконец лопнет, и он во сне истечет кровью и проснется мертвым. От этой мысли сон сняло как рукой. От нее и еще от того, что Кейси была в каких-то метрах от него, в соседней комнате, которую он, несмотря ни на что, по-прежнему считал ее спальней. Он был безумно рад, что она там, но и жутко боялся, что именно ей доведется обнаружить его бездыханное тело. Он лежал и рисовал в своем воображении эту картину: она заходит, окликает его раз, другой (он все-таки не мог представить, что он