Профессору Фрингсу принадлежит еще одно очень любопытное открытие. Оказывается, у птиц одного вида существуют различные языки. Так, сельские вороны не понимают ворон городских, вороны, обитающие в Америке, не могут "разговаривать" с европейскими воронами. По-видимому, на разных континентах и в разных странах складываются разные птичьи "диалекты". Был проделан такой опыт. На магнитофонную пленку записали крик ворон, обитающих во Франции. Затем эти записи были воспроизведены в местах гнездования ворон на Американском континенте. Выяснилось, что американские вороны не реагируют на крики своих французских родственниц, они не понимают даже сигнала тревоги, если его прокаркала европейская ворона.
Однако есть вороны-бродяги, кочующие из города в сельские местности, из одной страны в другую. И их по праву можно назвать "полиглотами". Во время своих весенних и осенних перелетов они встречаются со стаями других ворон и усваивают их диалекты. Они понимают даже в основных чертах язык галок и чаек. Столь выдающиеся лингвистические познания позволяют, например, восточно-американским воронам-путешественницам с первого карканья понимать европейских ворон, "диалект" которых им был не известен до встречи. И вот что еще интересно. После ряда экспериментов профессор Фрингс установил, что некоторые вороны не способны к такому "полиглотству", пока они с год не поучатся в "международной школе вороньих языков". Очевидно, среди птиц одного вида имеются "высокообразованные" и менее "образованные" особи.
Рис. 23. Язык жестов красногрудных муравьев - древоточцев
У пернатых существует и какое-то подобие межвидового эсперанто. Для передачи информации они нередко используют посредников как своей породы, так и чужих. Например, сойки своими резкими криками могут взбудоражить сорок, а сороки разнесут весть о появлении охотника по всему лесу. Аналогичные ситуации довольно широко распространены в мире пернатых.
Весьма многообразны способы общения у насекомых. Так, например, многие насекомые используют язык запахов. Красногрудые муравьи-древоточцы общаются между собой при помощи жестов. У термитов средством передачи информации на расстояние служит своего рода телеграф. Они, в частности, могут издалека сигнализировать своим собратьям о приближении неприятеля, выстукивая головой на стенках туннеля термитника сигналы тревоги. Комары поддерживают между собой связь с помощью электромагнитных волн, пчелы изъясняются языком танца. Танцы пчел, как доказал известный немецкий натуралист Карл Фриш,- своеобразная служебная пантомима. С ее помощью они передают информацию о направлении, в котором находится медонос, о расстоянии до него, о его изобилии. Мюнхенский зоолог, доктор Геральд Эш установил, что танец пчел сопровождается еще и звуками. Записав эти звуки и проанализировав их, он пришел к выводу, что продолжительность "треска" пчелиных крыльев во время танца также служит указанием на расстояние от улья до места взятка, а сила звука говорит о качестве нектара.
Очень богат стрекочущий язык кузнечиков и сверчков. Доктор Хубер из Тюбинского университета записал на магнитную ленту около 500 различных звуков, издаваемых кузнечиками. По виртуозности язык кузнечиков и сверчков не уступает языку птиц.
Для доказательства, что звуки служат сверчкам средством общения, профессор Реген заставил самца полевого сверчка беседовать с самкой... по телефону. Услышав голос самца, самка тотчас же попыталась проникнуть в телефонную трубку. Кузнечик издает те или иные звуки подобно скрипке: он как бы "пилит смычками" (зазубренные задние ноги) по надкрыльям. Изменение длительности, громкости и тональности звуков в песне кузнечика происходит в зависимости от того, сколько зубдов ноги певца трется о надкрылья и с какой силой. А звуки солист искусно соединяет в строки и даже куплеты. Первым обычно поет самец. Смысл его песни примерно таков: "Здесь я - кузнечик вида такого-то. Я очень тоскую по подруге-соплеменнице". Если эту песню услышит другой кузнечик того же вида, он отвечает после некоторой паузы. Самец точно засекает направление, в котором находится стрекочущий "собеседник", и делает мощный скачок в сторону невидимого партнера*. Однако "собеседник" может оказаться не самкой, а самцом, тогда не миновать поединка. Поэтому певец, дабы избежать недоразумений, время от времени прерывает брачную песню и издает воинственный клич. Если в ответ не послышится военный сигнал, значит стрекот был не напрасным: отзывается самка. И после непродолжительного обмена позывными пение двух кузнечиков сливается в любовный дуэт. Однако и в этом случае самец то и дело испускает короткий военный стрекот, чтобы навести страх на соперника, который может оказаться поблизости. Если же соперник все же исполнен решимости познакомиться поближе с подругой счастливца, дело может кончиться сражением. Повстречавшись, самцы спесиво приближаются друг к другу, неистово хлещут воздух своими усиками и сотрясаются от возбуждения. Время от времени тот или другой поднимает брюшко и лягает воздух могучей задней ногой, чтобы продемонстрировать свою силу. Если все это не производит должного впечатления, оба соперника запевают военную песню. С раскрытыми челюстями кидаются они друг на друга, дерутся передними ножками, бодаются, словно козлы, и пытаются лягнуть друг друга задней ногой. В случае удачного попадания побежденный отлетает сантиметров на двадцать и молчком покидает поле сражения, а победитель оглашает окрестности неистовым стрекотом.
* (Два очень близких вида кузнечиков физически почти неотличимы. Не велики и различия в их песнях, но и этой небольшой разницы в стрекоте достаточно, чтобы спаривание между различными видами не происходило.)
У некоторых насекомых есть своя световая азбука Морзе. В темноте вам, вероятно, не раз доводилось видеть светлячков. Самец и самка, заметив друг друга, начинают мигать по очереди, словно подмигивают друг другу. В тропиках иногда удается наблюдать очень эффектное зрелище. Яркие и крупные светлячки тысячами собираются на одном или нескольких соседних деревьях и мигают одновременно. Деревья при этом ритмично вспыхивают, как фейерверк. Смысл в таком объединении, вероятно, тот же, что и в совместном роении комаров. Только у комаров - это хор, а здесь свадебная иллюминация.
Многоязычен и "голубой континент", в котором обитают десятки тысяч видов созданий, от почти лишенных нервной системы медуз до дельфинов, по уровню своей организации превосходящих почти всех наземных животных.
Язык подводных глубин - особое средство общения многочисленных обитателей водоемов. Например, обитающий в Азовском море бычок, когда строит гнездо, издает низкое рычание. Заслышав этот рык, никакой другой бычок не осмелится вторгнуться во владения своего соплеменника. Но когда строительство жилища закончено, самец издает высокий звук - призыв самок. Некоторые звуки, издаваемые рыбами, служат сигналом для объединения в стаи, другие - предупреждением об опасности. В период нереста сначала слышатся отдельные зовущие голоса, затем голоса сливаются в общий громкий хор и, наконец, постепенно затихают: нерест закончен. Черноморская ставрида издает звук, напоминающий треск гребенки. Голос кильки похож на гудение шмеля. Звук, издаваемый сардинами, немного напоминает шум прибоя, лещом - хрипы, морским карасем - щелчки. Вьюны пищат, за что их кое-где называют пищухами. Атлантическая рыба-жаба гудит, морской петух кудахчет, морские коньки резко щелкают. Весьма широким вокальным диапазоном обладает белуга: она свистит и воет, скрежещет и кричит. Пойманная на Каспии белуга, по рассказам рыбаков, испускает как бы тяжелый вздох, напоминающий рев. Чрезвычайно "разговорчива" морская рыба тригла: она непрерывно ворчит и квакает. В Средиземном море водятся двухметровые "поющие" рыбы - сциены, издающие довольно мелодичные звуки.
Очень "болтливы" ракообразные. Самые шумные из них - крабы: они могут издавать до 30 звуков, подобных стрекотанию. Рак альфеус, обитающий на Дальнем Востоке, щелкает клешней так громко, что не только отпугивает врагов, но и оглушает добычу. Многотысячный подводный "город" альфеусов, по свидетельству известного океанолога Н. И. Тарасова, встречает врага грохотом, не уступающим шуму, стоящему в цехе при клепке котлов. Очень шумливы креветки. Издаваемый ими звук напоминает шипение масла на сковородке или треск горящих сухих веток. У так называемых щелкающих креветок из большой клешни исходит звук, подобный тому, который получается при вылете пробки из бутылки. Этот звук бывает настолько сильным, что звуковая волна способна разбить бокал. Щелкающие креветки обычно собираются огромными стаями - до 200 особей на одном квадратном метре - и щелкают непрерывно днем и ночью независимо от времени года. В некоторых районах океана щелканье тысяч креветок сливается в сплошной треск. Этим не преминули воспользоваться японцы во время второй мировой войны. Они подсадили большую колонию "щелкунчиков" в одну из военных гаваней США и тем полностью парализовали гидроакустические средства обнаружения. Под прикрытием сильного шума креветок японские подводные лодки вошли в американскую бухту, торпедировали стоящие там корабли и безнаказанно удалились.
Очень разнообразны звуки, издаваемые морскими млекопитающими. Среди них наибольшую популярность снискала себе своим голосом белуха. По описаниям натуралистов и наблюдателей, она может громко хрюкать, глухо стонать и свистеть, издавать звуки, напоминающие плач ребенка, удары колокола, пронзительный крик, отдаленный шум детской толпы, игру на флейте с переливчатыми трелями, как у певчих птиц. Недаром это белое с желтоватым оттенком животное моряки называют морской канарейкой. Поют, оказывается, и довольно мелодично... киты. Их вокальные способности открыл молодой американский ученый из рокфеллеровского института Роджер Пайн. Изучая миграцию китов-горбачей, он подслушивал с помощью гидрофонов звуки, издаваемые животными, и записывал их на магнитную пленку. Эти записи были воспроизведены в сентябре 1969 года на проходившей в городе Ренне (Франция) международной конференции по этологии. Поначалу в многоголосом хоре китов-горбачей слышались выкрики, визги, писки и даже нечто схожее со стонами. Внезапно в записи отчетливо обозначилось что-то вроде песни. Далее участники конференции услышали глубокий мелодичный звук, тон которого постепенно повышался, напоминая то гобой, то кларнет, то волынку, причем песня многократно повторялась с большой точностью, словно по нотам.