– Квартирант?
– Пожалуйста, не притворяйтесь! Я знаю, что это так! Кто такой живущий у вас человек?
– Ах, вы про этого?.. Да это, собственно говоря, не квартирант, а, так сказать, гость…
– В таком случае я должен в добавление к своим прежним замечаниям сказать еще, что вы принимаете у себя очень подозрительных гостей… Дело, должно быть, нечисто, раз люди с наружностью джентльмена живут в такой дыре, как ваше жилище, раз они посещают низкопробные вертепы и вступают там в драку со стражами общественной безопасности!
– Этого я уж не знаю, – дерзко ответил Мод.
– Готов к вашей чести поверить, что это так; но все-таки будьте любезны сказать мне, как попал этот человек в ваш дом?
– Мне его рекомендовали…
– Кто именно?
– Мой патрон.
– Тоже хорошая рекомендация! Как его зовут?
– Форсо.
– А чем занимается Форсо?
– Он военный, полковник в отставке в настоящее время.
– Так, так!
Полицейский в замешательстве почесал затылок. Положение полковника в отставке сразу объясняло все, что с первого взгляда казалось подозрительным, а именно привычку к бесшабашной жизни и неимение средств. Кроме того, полицейский из личного опыта знал, что с безработными военными шутить не приходится. Но как бы там ни было, а поручение ему было дано в самой категорической форме, и он должен был довести его до конца.
– Когда же вернется этот господин домой? – спросил он Мода.
– Это совершенно неопределенно.
– Так я подожду его здесь, – решительно заявил полицейский. – А пока он не вернется домой, вы тоже должны оставаться здесь.
Но Баллар ни в коем случае не был так неосторожен и легкомыслен, как это могло показаться; он нарочно колесил по городу, чтобы измучить преследователя; для этой-то цели он и провел его так далеко. Когда же полицейский отмахал два больших конца, то Баллар окончательно исчез.
Прямо домой Баллар решил не возвращаться – он сначала послал мальчишку, чтобы тот исследовал почву.
Когда мальчишка прибыл на квартиру Мода, полицейский все еще оставался на своем посту. Следуя данным ему инструкциям, мальчик спросил Мода, как его здоровье (это было поручение, данное ему «кузеном»).
– Ага! – воскликнул полицейский. – Знаем мы этих кузенов! Не трудитесь отвечать, сэр Мод! Слушай-ка, мальчик, я – служащий «Звездной палаты».
Мальчишка страшно перепугался.
– Тебе меня нечего бояться, если ты будешь послушным, – продолжал полицейский. – Но берегись, если ты не сделаешь того, что я тебе сейчас прикажу!
– Я готов все сделать! – ответил мальчик.
– В таком случае ступай обратно к «кузену» и скажи ему, что сэр Мод ждет его.
Мальчик отправился, а полицейский пошел следом за ним и встал настороже у двери.
Баллар принял ответ мальчика за правду, но в последний момент его лисий нюх почувствовал что-то неладное. Он юркнул в сторону, и хотя полицейский и последовал за ним, но не мог помешать ловкому иезуиту ускользнуть от его рук.
Обманутый полицейский вернулся к своему начальнику и доложил ему обо всем происшедшем. Выслушав его, Пельдрам решил лично взяться за это дело.
Нам пришлось бы написать отдельный роман, если бы мы вздумали описывать историю преследования Пельдрамом Баллара. Это преследование продолжалось целые месяцы, а Пельдраму так и не удавалось поймать человека, следить за которым его заставляла скорее честь сыщика, чем подозрение, что преследуемый и на самом деле – важный преступник.
Что может показаться очень странным – так это то, что сочлены заговора не имели никакого понятия об этом преследовании. Таким образом, это было каким-то состязанием на приз, происходившим только между Пельдрамом и Балларом.
В последнее время Бабингтон вообще редко видел иезуита. Он только что вернулся из имения, купленного им вблизи от Чартлея; в последнее время он так много работал над подготовкой переворота, что даже его внешний вид совершенно изменился. Прежде он отличался некоторой полнотой, а теперь стал худым; от всего его внешнего вида так и дышало физической и нравственной истощенностью. Кроме того, лето стояло очень жаркое, и во время своих частых путешествий Бабингтон много страдал от палящих лучей солнца. Теперь он истосковался по отдыху и твердо решил в течение нескольких дней предаться таковому.
Прибыв в свой городской дом, он разделся с помощью камердинера, вытянулся на софе и сказал:
– Джек, меня ни для кого нет дома сегодня!
– Слушаю-с! – ответил тот.
– Меня нет в Лондоне вообще, понимаешь?
– Понимаю!
– Я устал, Джек, так устал, что на отдых и восстановление сил мне понадобится по крайней мере неделя.
– Совершенно верно!..
– Теперь ты знаешь, значит, что нужно делать; всем посетителям ты скажешь, что меня нет, что я в Париже, что ли.
– Я желал бы, сэр, чтобы мы действительно были там.
– И я желал бы того, ей-богу; но делать нечего, приходится оставаться здесь.
– К сожалению! – произнес слуга со вздохом и вышел из комнаты.
Бабингтон был настолько утомлен, что заснул, сидя за обеденным столом.
Вдруг слуга снова появился с очень обеспокоенным видом и воскликнул:
– Сэр! Дорогой сэр, проснитесь!
Но так как тот не двигался, то Джек стал будить его.
– Мне слишком скоро пришлось ослушаться вашего приказания, сэр, но я принужден сделать это, – сказал он.
– Ну, в чем же дело?
– Пришел какой-то незнакомец.
– К черту его, я никого не хочу видеть!
– Этот человек настаивает, к тому же у него, кажется, имеются важные вести.
– Кто же он такой?
– Это – агент «Звездной палаты», состоящий у вас на жалованье.
Через две минуты в комнату вошел посетитель, находившийся, по-видимому, также в большом волнении.
– Да хранит вас Бог, сэр! – быстро проговорил он. – Какое счастье, что я застал вас в Лондоне и имею возможность говорить с вами.
– У вас, по-видимому, имеются дурные вести?
– Дурные, очень дурные, сэр!
– Что-нибудь открыто?
– Да, во всяком случае, нас предали!
– Черт возьми! Кто же мог бы быть этим предателем?
– Вы знаете, сэр, некоего Мода?
– Конечно!
– Так вот он явился сегодня к нашему начальнику Пельдраму и заявил, что проживающий у него полковник Форсо на самом деле – священник и зовут его Баллар.
– Будь проклят этот предатель!
– Затем он заявил, что после долгих стараний ему удалось заманить Баллара в свою квартиру, где он осилил его и связал, так что можно теперь взять его оттуда.
– Ох! – простонал Бабингтон. – В таком случае все погибло! Ну, что же? Взяли его?
– Это должно совершиться с минуты на минуту.
– Хорошо, благодарю вас за сообщение. Джек, Джек, поди сюда!
Лакей вошел, а посетитель удалился.
– Коня мне поскорее! – крикнул Бабингтон.
Слуга вышел, а Бабингтон стал одеваться. Он на время совершенно потерял голову и не думал ни о каких мерах предупреждения, а лишь о бегстве и о спасении собственной особы. Одевшись, он выбежал на двор, вскочил на коня и покинул Лондон. Некоторое время он скакал все вперед, без всякой определенной цели, пока наконец не стемнело. Тем временем он собрался с мыслями и убедился, что его бегство не только испортит все дело, но послужит еще проявлением трусости. Наконец известия могли быть ложны; даже в случае их достоверности еще многое можно было бы спасти. Под влиянием этих соображений он повернул обратно в Лондон, переночевав в плохонькой гостинице.
На следующее утро он отправился в Сент-Эгидьен, свое загородное поместье, где его встретил Саваж.
Последний проводил его в жилую комнату и спросил:
– Вы знаете, сэр, что нас выдали и что Баллар уже арестован?
– Да, знаю. А кто еще арестован?
– Больше никто! Вот письмо королевы!
Прочтя письмо, Бабингтон сказал:
– Я отвечу; но что тут предпринять, сэр Джон?
Бабингтон старался казаться таким же спокойным, каким был Саваж.
– Немедленно умертвить Елизавету! – ответил Саваж.
– Хорошо, возьмите это на себя.
– Завтра этой женщины не будет в живых! – сказал отважный офицер.
– Хорошо, хорошо! – воскликнул Бабингтон, вынимая кошелек и снимая кольца с пальцев. – Вот вам на всякий случай необходимые средства. Только ваша рука может спасти нас… Не мешкайте!
– Завтра это свершится! – подтвердил Саваж. – Вообще все эти большие приготовления были совершенно излишни.
Джон удалился, а Бабингтон принялся за письмо к Марии Стюарт. Он извещал ее о том, что случилось, но обещал употребить все средства, чтобы удалось их предприятие.
Это письмо уже не попало в руки Марии.
Насколько Бабингтон в первый момент струсил и потерял бодрость, настолько потом в нем явилась какая-то отчаянная отвага. Он решил самолично принять участие в свержении Елизаветы. Для этого он поехал в Лондон, явился ко двору и развязно обратился к Валингэму, обмениваясь с ним любезностями. По некоторым причинам, о которых речь впереди, Бабингтону не удалось исполнить свое намерение, поэтому он отправился в свою квартиру, где его уже ждал Саваж.
– Это невозможно, – воскликнул тот, – ни сегодня, ни завтра, ни вообще в настоящее время; приняты все меры предосторожности, весь наш план обнаружен.
После краткого совещания оба покинули дом и отправились к Тичборну. Последний, встретив их, возбужденно спросил:
– Знаете ли вы, что Баллара подвергли пытке, и он выдал всех нас?
– Будь проклят этот поп! – воскликнул Саваж. – Я это предвидел… Чего можно было ждать от него и всей его шайки!
– Необходимо бежать! – сказал Бабингтон.
– Только не днем, – заметил Тичборн. – Следуйте за мною, я укажу вам убежище, где мы можем выждать ночи! – С этими словами Тичборн ввел своих посетителей в подвальное помещение с несколькими выходами.
К Тичборну заговорщики все прибывали, и его слуга препровождал их в упомянутое убежище. Про неявившихся говорили, что они все арестованы. Тичборн распорядился, чтобы к вечеру были приготовлены лошади.