Слуга исполнил его приказание, и к вечеру Бабингтон бежал из Лондона вместе со своими сообщниками. Достигнув Сен-Джонского леса, они надеялись укрыться там, но их преследовали, настигли очень скоро и, арестовав, отправили в Лондон.
Так закончился заговор Бабингтона. Понятно, почему Мария, услыхав имя Бабингтона, так побледнела и воскликнула, что все погибло. Этот заговор послужил поводом к вышеописанным событиям, совершившимся на пути из Чартлея в Тиксаль, по приказанию Валингэма. Однако открытию заговора способствовал не только арест Баллара. Тут сыграли свою роль измена и работа Кингстона.
Глава тринадцатаяДеяния Кингстона
Не менее, чем Мария, была потрясена Елизавета, когда узнала о готовившемся против нее заговоре.
Королева Англии узнала об этом заговоре незадолго до происшествия в Тиксале. Об этом ей доложил Берлей в присутствии Валингэма и Лестера; несколько в стороне стоял Кингстон. У всех имелись бумаги в руках.
Впечатление получилось потрясающее. Елизавета в первый момент как бы окаменела, но затем разразилась бурным пароксизмом. Она плакала, кричала, яростно металась по комнате, издавая какие-то нечленораздельные звуки. Когда ее возгласы стали несколько явственнее, можно было разобрать проклятия, относящиеся к Марии, упреки и жалобы на самое себя.
Присутствующие испуганно смотрели на нее; Берлей пытался несколько раз заговорить, но Елизавета не слушала его. Наконец ему удалось несколько успокоить ее.
– Ваше величество, – начал он, – вы не дали мне договорить. Неужели ваши верные слуги решились бы выступить пред вами с таким известием, если бы заранее не обезвредили ядовитого жала змеи.
Придя несколько в себя, Елизавета приказала Кингстону удалиться, а затем обратилась к присутствующим:
– Милорды, вы застигли меня врасплох; но то, что я чувствую, могу знать лишь я одна. Поговорим теперь! Неужели, лорд Лестер, вы ничего не знали о заговоре, грозящем моей жизни и всей стране?
По замешательству Лестера видно было, что ему ничего не было известно.
– Ваше величество, – смущенно пробормотал он, – это, собственно, не входило в круг моих обязанностей.
Елизавета бросила на него уничтожающий взгляд, а остальные погладывали на него насмешливо. Затем королева расположилась в кресле и предложила Берлею приступить к изложению своего доклада.
После Берлея говорил статс-секретарь Валингэм и наконец позвали Кингстона. Выслушав доклад последнего с полным вниманием и вернувшимся к ней самообладанием, Елизавета сказала наконец:
– Так нужно схватить их всех!
– Простите, ваше величество, – заметил Валингэм, – эти люди, равно как и все доказательства их виновности, находятся в наших руках; но дело идет об установлении виновности еще одной особы, главной зачинщицы и виновницы в этом деле. Быть может, было бы своевременно теперь положить конец всем этим козням, но на это я не мог решиться без разрешения вашего величества.
Елизавета вздрогнула и взглянула на всех троих испытующим взором, из ее груди вырвался тяжелый вздох, а затем она медленно произнесла:
– Я даю вам на то мои полномочия, милорды, поступайте, как находите необходимым; а теперь дайте мне возможность несколько отдохнуть. Вас, лорд Сесиль, я желала бы видеть в скором времени.
Все четверо вышли из комнаты, каждый направляя свои стопы сообразно своим целям.
Остановимся пока на деяниях и сетях, расставленных Кингстоном.
В одно туманное осеннее утро 1585 года в большой тюрьме одного из городов, где десять лет тому назад вспыхнуло крупное восстание, заметно было оживление. Причиной тому было событие в тюремной жизни – арестанта выпускали на волю. Такое счастье выпало на долю некоего Эндрю Полея, рабочего с мельницы. За участие в восстании он был приговорен к пятнадцатилетнему тюремному заключению; но, отбыв десять лет, он был освобожден милостью королевы, простившей ему остальные пять лет.
По выходе на свободу первым движением Полея было отправиться в родное село, находившееся в десяти часах от города, и повидаться с родными. Но каково было его удивление и разочарование, когда из родной мельницы вышел ему навстречу совершенно чужой человек.
После некоторых расспросов Эндрю Полей узнал, что в течение этих десяти лет многое изменилось. Мельник Полей со своим семейством покинул село и вероятнее всего скрылся во Франции. Из односельчан, которые могли бы дать ему точные сведения, тоже никого не осталось.
Эндрю грустно поник головой и усталый, голодный поплелся в ближайшую корчму, чтобы подкрепить свои силы. Там ему указали человека, который жил в соседнем городке и мог бы дать ему сведения относительно его родных.
Наутро Эндрю Полей отправился в город и нашел искомого человека; последний оказался священником, иезуитом Джильбером Джиффордом.
Джиффорд родился в графстве Стаффордшир; его отец за религиозные убеждения был долгое время в заключении в Лондоне. Сам он покинул Лондон двенадцати лет от роду, получил воспитание у иезуитов во Франции и принял посвящение в реймсской семинарии доктора Аллана.
Молодой Джиффорд снискал расположение своего начальства и вообще проявлял участие к судьбе Марии Стюарт. На этом основании им пользовались для посредничества и наконец отправили в Лондон, где он вступил в сообщество Баллара и вызвался быть посредником в переписке Марии с Бабингтоном. Ему было известно дело заговора, он сообщался с наиболее видными участниками его, но сам, казалось, был склонен выдать партию и ждал только благоприятного к тому случая.
Таковой не замедлил представиться.
Во время своих частых разъездов Джиффорд однажды встретился в корчме с человеком, который заинтересовал его в беседе.
Оба они много путешествовали по Италии и Испании, оба казались одних политических взглядов. Джиффорду так понравился его новый знакомый, что он пригласил того к себе на другой день.
В назначенный час тот явился. После некоторого времени, проведенного за трапезой и в приятных разговорах, вдруг гость совершенно переменил тон и, вынимая из кармана пистолет, сказал:
– Вы – иезуит; вы – корреспондент Моргана и Паджета в Париже; вы – участник заговора против нашей королевы. Я же – помощник начальника полиции Валингэма, меня зовут Кингстон. Теперь оправдывайтесь, а я посмотрю, следует вас арестовать или нет.
Джиффорд хотя и был озадачен таким оборотом дела, но ни на минуту не смутился; напротив, он думал, как бы извлечь выгоду из этой встречи. Поэтому он, спокойно улыбаясь, обратился к Кингстону:
– Мне очень приятно познакомиться с вами; я уже давно хотел сделать разоблачения, но не знал, куда обратиться, чтобы при этом самому остаться в стороне. Я готов служить вам во всех отношениях.
После некоторых расспросов Кингстон и Джиффорд заключили союз. Джиффорд дал обязательство сообщать Кингстону о всех деяниях участников заговора и с этого момента стал вести двойную игру, причем его услуги Кингстону оплачивались, конечно, звонкою монетой.
Когда Полей явился к Джиффорду, тот как раз нуждался в надежном посыльном к Кингстону. Познакомившись с судьбою Эндрю, он предложил ему поступить к нему на службу и отправил его в Лондон с письмом к Кингстону.
Полей явился в Лондон к Кингстону, а последний позаботился пристроить его на службу в полиции и употреблял его впоследствии как посредника в своей переписке с Джиффордом.
Письмо, доставленное Кингстону Полеем, гласило следующее:
«Ваше мнение относительно Грегори и Филиппса совершенно верно; но я полагаю, что их незачем арестовывать, а лучше склонить их на свою сторону, что легко возможно при их подкупности. Грегори обладает особым искусством вскрывать письма и снова запечатывать их; Филиппс же умеет дешифрировать всякий шрифт. Оба могут пригодиться».
Грегори был членом сообщества Баллара и постоянным посетителем квартиры Мода. Таким образом, мы видим, что все нити заговора были в руках Кингстона довольно продолжительное время, и благодаря провокации полиция могла действовать довольно успешно. Главную роль в этом играл Кингстон, что видно и из следующего.
Французский посланник Шатонеф работал в кабинете вместе со своим секретарем Жерелем. Просматривая бумаги, он время от времени вздыхал. Наконец он воскликнул:
– Я очень желал бы избавиться от всей этой переписки! Роль посланника как-то не вяжется с ролью почтовой конторы для врагов королевы!
– Сожгите всю эту корреспонденцию, и вы избавитесь от всяких затруднений! – посоветовал ему секретарь.
– Вероятно, я так и сделаю; в течение этого месяца я решу этот вопрос, а пока припрячьте все это, – сказал посланник и удалился из кабинета.
Немного спустя вошел Кингстон под вымышленным, конечно, именем и приветливо поздоровался с Жерелем.
– Вы пришли очень кстати, – сказал француз, – в течение месяца я сдам вам весь запас накопившихся для королевы писем.
Кингстон выразил свою радость, а затем, условившись, когда Жерель познакомит его с Грегори и Филиппсом, удалился, направляясь прямо к Валингэму.
– Милорд, – обратился он к своему начальнику, – необходимо королеве Марии Стюарт в Чартлее предоставить возможность свободно переписываться, тогда в наших руках будут несомненные улики.
Валингэм с восторгом принял это предложение и дал свое согласие. Грегори и Филиппс были подкуплены без всяких затруднений; они вступили на службу к Валингэму, но вместе с тем продолжали работать совместно с заговорщиками, чтобы таким образом быть в курсе дела.
Эмиас Полэт получил необходимые указания от Валингэма и принял деятельное участие в этом предательстве относительно заключенной королевы. Вся ее переписка шла через руки Валингэма и его приспешников, все ее планы и намерения были известны. Этим объяснялись перемена в обращении и чрезвычайная любезность и предупредительность сэра Полэта по отношению к Марии Стюарт.
Но, расставляя сети Марии Стюарт и ее приверженцам, Кингстон одновременно следил и за тем, что происходило вдалеке. Через своих агентов он установил строгое наблюдение за тем, что происходило в кабинетах Мадрида, Парижа, Рима и даже в немецких придворных сферах. Для этих целей ему понадобилось значительное число агентов, которые кроме своих прямых обязанностей должны были еще следить друг за другом. Джиффорд, Полей и Мод были отправлены им во Францию, и, чтобы пополнить получившийся пробел, Кингстон вербовал новых агентов. Между прочим, он обратил свое внимание на рослого, веселого, добродушного молодого человека по имени Тичборн. Имущественное положение последнег