– Да, дочь, только она не продается! – холодно ответил старый шотландец.
– Ого, земляк! – смеясь воскликнул Пельдрам. – Она не продается – это так, но выдается замуж; ведь каждая девушка должна выйти замуж, если это окажется для нее возможным; но не корчите гримасы от шутки, которою не хотели вас обидеть, но которая тем не менее могла бы окончиться серьезным делом!
Надо сказать, что Пельдрам все еще оставался холостым.
– Вы хотели выбрать оружие, сэр? – произнес Оллан, обрезывая разговор на тему о дочери.
– Да, ваше оружие мне нравится.
– Хорошо! Выберите себе три предмета из моей лавки – какие угодно. Денег с вас я не возьму. Ваше оружие – порука моей безопасности.
– Вы щедры, земляк! – обидчиво воскликнул Пельдрам.
– А вы начинаете издалека, как истый шотландец!
– Ого, мастер Оллан!
– Да, да, сэр! Вам не нужно оружия, не нужно моей дочери, а нужно что-то другое. Что именно?
Пельдрам рассердился еще более.
– Вы, кажется, собираетесь поменяться со мной ролями! – раздраженно воскликнул он. – Спрашивать – мое дело.
– Так спрашивайте!
– У вас живет иностранец?
– Да.
– Шотландец?
– Да, наш с вами земляк.
– Что это за человек?
– Тихий, порядочный, прилежный юноша, кузнец по профессии, желающий усовершенствоваться в ремесле. Ну, он и совершенствуется – ручаюсь вам!
– Я верю вам. Но мне выставили этого субъекта в подозрительном свете.
– И я тоже верю вам в этом, но могу дать вам ключ к этому. Дику Маттерну, моему управляющему, приглянулись Вилли и мое дело; он как будто боится приезжего юноши, уже предостерегал меня от него и хотел бы, чтобы его убрали. Вот он-то и указал вам на него. Разве не так, сэр? Мы, шотландцы, умеем видеть насквозь.
Старик улыбнулся. Пельдрам покраснел и пробормотал:
– Так-то оно так, но я обещал не выдавать доносчика.
– Этого и не нужно! Я и без того знаю, где зарыта собака. Но дальше что?
– Я хотел бы поговорить с этим человеком.
– Ладно!
Старик крикнул Вилли и, когда она пришла, приказал ей попросить Киприана пожаловать в лавку.
– Так, значит, ее зовут Вилли? – пробормотал Пельдрам, бросая девушке вслед многозначительный взгляд.
Появился Киприан; мастер познакомил его с особой и желаниями полицейского.
Надо предполагать, что при этой неожиданной встрече сердце молодого человека забилось несколько быстрее обычного, но он хорошо владел собой, с холодной вежливостью поздоровался с полицейским и выказал полную готовность дать требуемые сведения.
Пельдрам предложил ему ряд вопросов, на которые немедленно последовали вполне удовлетворительные ответы.
– В общих чертах мастер уже ответил за вас, – сказал наконец Пельдрам. – Извините, что я задерживаю вас, но мне пришло в голову, что как раз теперь в Лондоне находится шотландский лэрд, который удостаивает меня своей дружбой. Это – сэр Эдуард Мак-Лин. Вы знаете его?
– Я слышал о нем, – ответил Киприан. – Это имя известно мне еще издавна и пользуется большим почетом у нас на родине.
– Хотите познакомиться с этим господином?
– Мне было бы очень приятно, но, конечно, лишь в том случае, если бы он пожелал видеть меня.
– Он – очень добрый господин и совсем не гордый; я спрошу его, – предложил Пельдрам.
– Очень благодарен вам, сэр; быть может, я мог бы в его свите отправиться на родину?
– И там, на родине, быть его придворным кузнецом? – заметил Пельдрам с улыбкой. – Зайдите ко мне на этих днях!
– Не замедлю явиться.
Пельдрам все еще не уходил, хотя продолжать разговор при таких односложных ответах было затруднительно. Последний вопрос он предложил, казалось, лишь для того, чтобы затянуть разговор и остаться по возможности дольше. Впрочем, возможно, что его привлекало добродушие Киприана и ему было приятно играть роль покровителя, упоминая о своих влиятельных знакомых.
Наконец он понял, что пора удалиться.
– И вас, мастер, я также представлю лэрду, – сказал он Оллану. – Кланяйтесь от меня жене и дочери! Прощайте, сэр, не забывайте меня!
Пельдрам ушел.
Оллан посоветовал Киприану не упускать случая познакомиться с таким влиятельным господином, а затем отправился в мастерскую.
Дик Маттерн поглядел на входящего мастера искоса; очевидно, он знал или догадывался, зачем того позвали в лавку. Но Оллан не обратил на него внимания и молча принялся за свою работу. Лишь спустя почти час старый шотландец подошел к Дику и спросил, указывая на лежавший пред тем предмет:
– Готово, Дик?
– Скоро будет готово, мастер! – ответил Маттерн.
– Поспешите!
Коша Дик окончил свою работу, он снес ее мастеру.
– Хорошо! – сказал тот.
Это происходило в предобеденное время. Когда настал час обеда, по обыкновению собралась вся семья; старик казался молчаливее обыкновенного. Когда же встали из-за стола и Дик вышел из комнаты, мастер пошел за ним вслед.
Увидев на дворе двух рабочих с вещами управляющего, он посмотрел на это с удивлением и спросил:
– Скажите, куда вы?
– Мастер, я не знаю… разве… почему же… – забормотал Дик.
– Отправляйте ваши вещи куда хотите, – произнес Оллан строгим тоном, – и сами отправляйтесь куда знаете!
Мастер вернулся обратно в дом, а управляющий, постояв некоторое время в раздумье, распорядился, куда отправить вещи, и сам последовал за рабочими, бросив негодующий взгляд на дом, так неожиданно закрывшийся пред ним.
После ухода Дика Оллан имел продолжительный разговор с женой и дочерью, по окончании которого Вилли вышла с заплаканными глазами. Тотчас после этого старый шотландец секретно побеседовал с Киприаном, в результате чего последний явился заместителем ушедшего Дика, причем, однако, он был лишен права входить в жилые комнаты и лавку Оллана, а также пользоваться у него столом.
После этого разговора Киприан впал в раздумье и казался обеспокоенным. Быть может, мастер открыл ему виды, совпадавшие с его собственными склонностями? Но ведь в таком случае он должен был бы проклинать истинную цель своего появления в Лондоне. Впрочем, быть может, мастер говорил с ним, имея в виду именно эту цель, и разуверил его в возможности какой-либо надежды на удачный исход; ведь, как известно читателю, Оллан был чрезвычайно прозорливым человеком.
Киприан поспешил сообщить Эдуарду о намерениях Пельдрама, а так как они представляли слишком много выгод, чтобы от них можно было уклониться, то он отправился к Пельдраму.
Директор полиции Валингэма принял молодого человека чрезвычайно любезно и сообщил ему, что лэрд выразил согласие познакомиться с ним. Но, раньше чем повести Киприана к Мак-Лину, Пельдрам решил объяснить ему, на каком основании он так быстро вошел с ним в дружеские отношения.
– Мистер Оллан прогнал Дика, – начал он смеясь, – это хорошо! Он, по-видимому, шпионил за вами и доносил мне обо всем, что вы делали. Вы, оказывается, уже были в доме лэрда?
– Да, сэр, вчера и позавчера, – ответил Киприан. – После вашего любезного предложения я хотел собрать некоторые сведения о лэрде.
– А раньше вы не бывали там?
– Однажды я встретил своего земляка и проводил его до дому; когда вчера я отправился разыскивать дом лэрда, оказалось, что это – тот самый дом, где я уже бывал.
– Вы – любитель лошадей?
– Да, конечно; ведь это входит в круг моих занятий.
– А экипажи также интересуют вас?
– Конечно!
– А корабли?
– В этом деле требуется слишком много кузнечной работы, – смеясь заметил Киприан.
– Впрочем, это не касается меня. А все же остерегайтесь Дика!
– У меня нет оснований бояться его, – спокойно заметил Киприан.
– Тем лучше. Послушайте, я обратил внимание на Вилли Оллан.
– На Вилли? – переспросил Киприан подавленным голосом.
– Да! А Дик, который также интересуется ею, полагает, что и вы страдаете тем же недугом.
– Вилли – красивая девушка.
– А вы уклоняетесь от ответа.
– Нисколько! Вилли нравится мне, но…
– В чем же состоит это «но»?
– Я – чужестранец, спешу вернуться на родину, принадлежу к другому вероисповеданию, – словом, как ни мила мне Вилли, но слишком много препятствий существует для того, чтобы я мог мечтать о браке с нею. Я думаю только о том, как бы скорее выкинуть ее из головы.
– Это вы хорошо делаете! Вы – рассудительный человек, как я вижу. Я буду часто навещать вас и, прошу вас, не препятствуйте этому.
– Конечно, нет! – ответил Киприан.
Говорил ли молодой человек искренне – неизвестно; быть может, да. Во всяком случае, он скорее готов был уступить любимую девушку почтенному Пельдраму, чем ветреному Дику, которого ненавидел по весьма понятным причинам, так как его соперничество с Пельдрамом могло свободно обойтись без личной ненависти.
Пельдрам и Киприан отправились к лэрду Мак-Лину.
Эдуард принял обоих, как подобало благородному господину. После краткого приема Киприан удалился, а Пельдрам остался. Это знакомство доставило Киприану возможность являться к лэрду во всякое время совершенно свободно, а лэрд и Пельдрам, в свою очередь, появлялись часто в доме старика Оллана.
Эдуард делал заказы оружейному мастеру, Пельдрам же посещал Киприана, а попутно, конечно, и старого шотландца, главным же образом его жену и дочь и снискал себе расположение у них, так как умел быть очень любезным, если хотел.
При таких обстоятельствах протекло время до конца января.
Однажды Эдуард зашел к Оллану, купил у него какое-то оружие и попросил прислать ему на дом с мастеровым. Послан был Киприан.
Когда он появился у приятеля, тот встретил его следующими словами:
– Ну, Киприан, мы уже близки к цели. Виды на благополучное окончание дела Марии Стюарт утрачены, мы должны приступить к выполнению своего плана.
Киприан молчал.
– Я завтра уезжаю! – продолжал Эдуард. – Все ли готово у тебя?
– Да, остается только выполнить!
– Мне было бы приятнее иметь тебя при себе, но ты здесь нужнее. Держи наготове корабль, два экипажа, лошадей и, конечно, какое-либо хорошее убежище; дня через три-четыре можешь ждать чего-нибудь. Моя квартира остается в твоем распоряжении под тем предлогом, что ты займешься укладкой и отправкой моих вещей.