янула правую руку в рукав куртки и потянула к Амбалу свободную от руки часть. Салма и Амбал как будто вели мысленный диалог. Амбал, все поняв, моментально схватился крепкой челюстью за куртку и начал медленно вытаскивать уже ослабевшую женщину из объятий возможной смерти, ей это удалось. Салма безмерно была благодарна собаке!.. Обмякшая женщина немного полежала, улыбнулась, посмотрев на небо, которое уже успело очиститься от тумана: оно показалось ей особенно ясным в этот день! Салма медленным шагом пошла в сторону дома…
Операцию Прачке закончил с хорошим техническим результатом. Однако на этом процесс лечения не заканчивается – еще предстоит борьба за приживление пересаженного органа.
…Наконец мы прибыли к месту: заведующий отделением реанимации скоропомощной клиники встретил нас довольно радушно. Мы были знакомы и не раз решали похожие задачи, но такой сложный случай еще не встречался. На деле ситуация оказалась еще хуже. В глазах присутствующих так и читалось: «Оставьте бедного старика, дайте спокойно уйти». Признаться, и мне такая мысль приходила в голову: это было бы лучше, чем он умрет у меня на операционном столе. Однако он был жив и в данный момент стонал от боли, если его не обезболивали наркотическими средствами, предназначенными для таких случаев. Честно говоря, не смог отказать сыновьям. Вышел к ним в коридор и, выдавливая каждое слово, проговорил: «Не могу вас лишить надежды, поэтому, как бы это ни было рискованно, мы возьмемся за него, но надо быть готовыми ко всему». На их лицах как будто появился яркий свет, хотя самое тяжелое ждало впереди.
Проезжая между пробками обратно, меня не покидало тяжелое ощущение надвигающейся катастрофы. Понимал, какого непростого пациента беру в клинику: косвенно подставлял всех коллег – кардиолога, анестезиолога-реаниматолога и себя… Но что оставалось мне делать? Поэтому я твердо решил идти до конца!
Пациента перевезли на специальном реанимобиле. Вся сердечная команда уже ждала его. Сделав необходимые процедуры, он был взят в операционную. Ситуация с сосудами была критической: выбрав самые крупные артерии, я сосредоточился на восстановлении их проходимости. Возникло много волнительных ситуаций во время операции. В один из моментов мы даже подумали, что уже не справимся и потеряем его, но по удивительному стечению обстоятельств удалось преодолеть все опасные эпизоды… Понимаете, если даже перевалило за восьмой десяток, вам все равно хочется жить! Никто не готов умереть. Мы любим жизнь и любим этот мир. При этом важно помнить, что встреча с нашим Господом неизбежна, и готовиться к ней следует должным образом. Во время операции я уловил сосредоточенный взгляд, в котором читалось: «Прошу Тебя, Создатель наш, продли мою жизнь!» Никто из созданий не имеет право отказать человеку в праве жить, сколько бы ему ни было лет.
Операция длилась около трёх часов. Его подняли в отделение реанимации. Я же, падая от усталости, побрел в свой кабинет и, не спеша делая глотки теплого и самого вкусного чая, внутренне благодарил Аллаха! Предстоял еще один сложнейший этап на пути выздоровления. Здесь два варианта – жизнь или смерть, – и третьего не дано. В реанимации идет борьба, как правило, с осложнениями инфаркта или преодоление первых самых тяжелых суток после не менее тяжелых операций. Здесь надо быть начеку! В любой момент может возникнуть отек легких, нарушения ритма, приводящие к внезапной остановке сердца, колебания артериального давления, которые могут привести к инсульту, и многое другое. Реаниматологи – бойцы невидимого фронта. Их работа чем-то напоминает «контрразведку»: они должны действовать быстро, точно и упреждая проблему. Восстановление у пациента шло тяжело, реаниматологи сделали, если можно так выразиться, невозможное.
Иногда совершенно ничего не понимаешь: безнадежный больной выздоравливает, несмотря на медицинские прогнозы, и, наоборот, больные, перенесшие операции или заболевание, готовящиеся уже покинуть госпиталь, внезапно умирают по одной понятной только Творцу причине.
С нашим пациентом шли долгие дни выздоровления: переливание плазмы, крови, титрование лекарств. Не такая уж легкая задача назначать лекарства таким пациентам, когда многое из того, что жизненно необходимо, нельзя по причине наличия противопоказаний, и задачу эту надо решать кардиологу. Однако за каждой трудностью наступает облегчение. Хвала Аллаху! …И вот настал момент выписки. Улыбка на лицах родных и врачей, так как это общая победа. Слова благодарности пациента. Мы прощались с пациентом, который стал нам всем уже родным. От сердца к сердцу!
Когда я коснулся сердца
Мне еще со школы очень хотелось стать врачом, поэтому я любил читать: в общем, разные книги, но больше биологию. Между прочими произведениями прочитал произведение «Чудесный доктор» А. И. Куприна, и этот рассказ зажег огонек в моем сердце, который до сих пор теплится в груди…
Трудно переоценить место и роль учителя в школе. Школа – первая ступень, где происходит процесс закладки вектора личностного роста. Несомненно, все начинается с родительского очага: именно родители определяют во многом, как ребенок относится к окружающему миру. На мой взгляд, очень важно понять для педагога степень ответственности и необходимости стремиться формировать личность, которая умеет нести ответственность и умеет правильно и своевременно осваивать знания, необходимые для будущего роста. Именно в школе нужно привить понимание взаимного уважения, да, именно взаимного, дать понять, что ученик – личность, которую уважают и с мнением его считаются. Конечно, это нелегкая работа – постараться найти ключ к сердцу и разуму каждого, чтобы он научился слышать вас, и поверить в него, а также помочь ему поверить в себя. Когда в тебя верят, это вселяет надежду и окрыляет на поступки. К сожалению, среди нас все меньше и меньше тех, кто способен на поступки!
Прошло больше пятнадцати лет, но я как сегодня помню каждое мгновение этого события, которое навсегда оставило приятный след в моем сердце. Оказаться на практике в одной из крупных кардиологических клиник Европы, будучи еще студентом четвертого курса лечебного факультета, является большой удачей в жизни человека, собирающегося посвятить себя медицине. Абсолютно убежден в том, что профессия врача является особенной и требует совершенно иного склада ума, дисциплины и открытой, способной на сопереживание души. Здесь очень важно иметь не только колоссальные знания в разных областях науки, но и быть добрым и любящим людей и свое дело человеком, способным чувствовать чужую боль и проявлять заботу и сострадание.
В жаркий июньский день я впервые открыл для себя Европу. В рамках проекта «Специализированные практики в Германии» был направлен на практику на базе больничного комплекса «Шарите» и Немецкого кардиоцентра Берлина. Именно здесь я впервые увидел ту большую хирургию, о которой можно было только мечтать! То, что увидел в первый день практики, трудно передать словами – восторг и восхищение: я по-настоящему коснулся сердца!
Те минуты, пока спускался в операционную и шел по просторному коридору, постарался вспомнить все операции, на которых бывал в России. Их было не так много, к сожалению, и то, что приходило мне на ум, были хаотичными воспоминаниями о ходе операций или об анатомии и топографии органов. Берлинская клиника сердца располагается в старинном здании, безусловно, с современным ремонтом и реставрацией. Все помещения, включая палаты, операционные, коридоры, очень просторны и оставляют впечатление какой-то внутренней свободы, придают уверенность и хорошее настроение, что играет немалую роль в выздоровлении пациентов.
Я вошел в операционную, спросил разрешения посмотреть на ход операции, как это было принято, о чем мне любезно сообщили медсестры. За столом стоял доктор Томас Крабач. Я присутствовал на его лекциях, когда он приезжал в Россию. Доктор Крабач вдруг посмотрел в мою сторону, спросил, откуда я и как зовут, что собираюсь делать на практике, и совершенно неожиданно для меня предложил обработать руки и встать за операционный стол. В течение тех 6–7 минут, которые были потрачены на обработку рук, я с трудом подавил в себе волнение. Операционная сестра быстро надела на меня халат и перчатки, и я встал за операционный стол напротив оперирующего хирурга. Едва взял в руки специальный аппарат для отсасывания крови с раны, как в операционную вошел невысокого роста хирург. Несмотря на небольшой рост, тело его было грузным и дышал он, как мне показалось, тяжело. При этом он очень уверенно и быстро двигался, на ходу отправляя комплименты и шутки медсестрам, и они очень живо реагировали: то ли шутки были смешные, то ли статус этого человека обязывал реагировать так на них (хотя для немцев это не характерно). Я не совсем четко понимал его быструю речь с баварским акцентом, да к тому же еще и переживал за ход операции.
Судя по волнению, которое охватило операционную бригаду, подумал, что это, наверное, какой-нибудь известный хирург; в чем и не ошибся, как узнал позже. Он встал на место доктора Крабача и начал быстрыми, отточенными движениями манипулировать на сердце. Доктор Крабач перешел на мою сторону и почему-то встал слева от меня, а не справа, где обычно стоит первый ассистент. Я внимательно наблюдал за каждым движением искусного хирурга. Годами отточенное мастерство, накопленный опыт и виртуозное владение хирургическими инструментами позволяли ему оперировать быстро.
В этот момент мне вспомнились слова очевидцев, наблюдавших операции, которые проводил хирург Н. И. Пирогов: свои операции он выполнял за считаные минуты с удивительной анатомической точностью. После защиты докторской диссертации в Дерптском университете Пирогов стажировался почти на протяжении двух лет в клинике «Шарите». На ее территории и находится в настоящее время кардиоцентр, где я сейчас стою и участвую в первой в своей жизни операции на сердце.
…У меня уже стали дрожать от волнения руки, хотя я еще ничего и не начинал делать: внутренне ругал себя, что согласился ассистировать, ведь мог бы отказаться, сославшись на первый день практики. Разве мог знать, что операцию будет проводить сам профессор Роланд Хетцер – один из лучших кардиохирургов не только Германии, но и всего мира? С другой стороны, понимал, что представляю здесь студенчество родного университета и должен с достоинством показать уровень подготовки высшей медицинской школы России. Сложность ситуации, в которой я оказался, заключалась в том, что, будучи студентом 4-го курса, я еще не имел четкого представления о последовательности действий в ходе всей операции на сердце. К моему счастью, операция была уже на этапе формирования анастомоза, и в мою задачу входило держать вывихнутое сердце, прижимая его ладонью правой руки, но не прилагать при этом большой силы, чтобы не травмировать сердце.