[405] предусматривало предоставление будущим матерям помощи, в том числе юридической, в установлении отцовства, взыскании алиментов, получении государственного пособия по многодетности, пенсии, пособия по социальному страхованию и т. п., в решении трудовых вопросов. Была введена уголовная ответственность за отказ в приеме женщин на работу и за снижение им заработной платы по мотивам беременности[406].
Поскольку основным производителем населения по-прежнему оставалось крестьянство, Положением о колхозном родильном доме (утв. Наркомздравом СССР 20 января 1938 г.) обеспечивалось расширение доступности сети родильных домов для селянок.
Принятые меры имели очевидный успех: в целом темп прироста населения при Сталине составил 21,2 %, что превышало показатели Российской империи в начале ХХ в., достигавшие 9,3 %[407].
Следует, однако, отметить, что в послевоенный период, несомненно, свою роль сыграли и природные механизмы регулирования человеческой популяции – после опустошительных войн население быстро восстанавливалось почти везде и всегда[408].
В рассматриваемый период вносились отдельные изменения в Кодекс законов о браке, семье и опеке 1926 г. Так, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 31 марта 1940 г. «О порядке изменения гражданами СССР фамилий и имен»[409], постановление СНК СССР от 7 апреля 1940 г. № 468 «О порядке изменения гражданами СССР фамилий и имен»[410], Закон РСФСР от 2 июня 1940 г. «О порядке изменения гражданами РСФСР фамилий и имен» предусматривали возможность изменения фамилии или имени с 18 лет. Процедура изменения носила разрешительный характер. Изменение фамилий и имен производилось с разрешения отделов актов гражданского состояния Народных комиссариатов внутренних дел и отделов актов гражданского состояния краевых и областных управлений НКВД.
В соответствующей инструкции НКВД СССР[411] указывалось:
– не допускается изменение фамилии или имени в следующих случаях:
а) если заявитель находится под следствием или у него имеется судимость;
б) если имеются протесты со стороны органов государственной власти;
– изменение фамилии лицом, состоящим в браке, не влечет за собой изменения фамилии другого супруга. Изменение фамилии родителями или одним из родителей не влечет за собой изменения фамилии их совершеннолетних детей. Фамилия несовершеннолетних детей изменяется при изменении фамилии обоими родителями. Если фамилию изменил один из родителей, то вопрос об изменении фамилии его несовершеннолетних детей решается по соглашению между родителями, а при отсутствии соглашения – органом опеки и попечительства.
Отказ в регистрации изменения фамилии или имени мог быть обжалован заявителем в вышестоящий орган НКВД СССР в течение одного месяца со дня получения извещения об отказе.
Понятно, что этими нормами пользовались кроме прочих и члены семей изменников родины и вообще «врагов народа», отказавшиеся от своих супругов или родителей, а во время и после войны – близкие родственники лиц, сотрудничавших с нацистами. Советская власть внимательно следила за семьями своих реальных или назначенных врагов, присвоив себе право решать, кому из них позволено «смыть пятно позора» путем смены фамилии и отчества, а кому – нет.
Исследования в области семейного права того времени носили в основном комментаторский характер. Вместе с тем выходили учебники и были изданы монографии. В дискуссии 1920–1940-х гг. о месте семейного права в системе советского права преобладающей стала позиция, согласно которой семейное право должно занимать самостоятельное место в системе советского права[412].
Одной из серьезнейших проблем, непосредственно связанных с семейным правом, в военный период была необходимость устройства детей, оставшихся без попечения родителей. Во время войны для многих детей основная цель была выжить, особенно на оккупированной территории, многие полностью потеряли семью и близких.
Быстро распространившейся по стране детской беспризорностью занималось Министерство внутренних дел СССР.
По состоянию на 1 ноября 1947 г. органами МВД было устроено 360 тыс. беспризорных и безнадзорных детей, подобранных на улицах и железнодорожном транспорте. Из них 125 тыс. были направлены в детские дома, 25,5 тыс. – в школы ФЗО и ремесленные училища, 51 тыс. – на работу в промышленность и сельское хозяйство, 14,5 тыс. – в детские трудовые воспитательные колонии МВД и 144 тыс. было возвращено родителям[413].
Устройство ребенка в семью зачастую оказывалось невыполнимой задачей. В этих условиях постановлением СНК СССР от 23 января 1942 г. № 75 «Об устройстве детей, оставшихся без родителей»[414] на председателей Совнаркомов союзных и автономных республик, исполнительных комитетов краевых, областных, городских и районных Советов депутатов трудящихся была возложена ответственность «за обеспечение устройства детей, оставшихся сиротами или потерявших родителей при переезде в другую местность, не допуская оставления детей безнадзорными».
Инструкция СНК РСФСР от 8 апреля 1943 г. «О патронировании, опеке и усыновлении детей, оставшихся без родителей»[415]определяла три формы устройства детей, оставшихся без попечения: патронат, опека и усыновление. Передача детей на патронирование производилась по специальному договору между лицом, изъявившим желание взять ребенка на воспитание, и районным (городским) отделом народного образования. Под патронат передавались дети от 5 месяцев до 15 лет. Детям выдавались единовременно одежда, обувь, семье выплачивалось ежемесячное пособие в установленном законом размере.
Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 октября 1943 г. «Об изменении статей 60 и 63 Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР» были внесены отдельные изменения в положения об усыновлении, в частности об обязательном согласии ребенка на изменение фамилии, имени при достижении 10 лет, о возможности записи усыновителей в качестве родителей.
Ближе к окончанию войны масштаб людских потерь вследствие как боевых действий, так и голода, болезней и тяжелейших условий жизни в тылу становился все более очевидным. Потребовались новые меры стимулирования рождаемости, которые были приняты Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. «Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства, об установлении высшей степени отличия – звания „Мать-героиня” и учреждении ордена „Материнская слава” и медали „Медаль материнства”»[416]. Как и аналогичные довоенные правовые акты, указ сочетал в себе политику кнута и пряника.
Что касается пряника, указом были установлены государственные пособия многодетным матерям, имеющим двоих детей, при рождении третьего и каждого следующего ребенка. До вступления в силу указа пособия предоставлялись матерям, имеющим шестерых детей, при рождении седьмого и каждого следующего ребенка. Государственное пособие одиноким матерям стало выплачиваться в повышенном размере до достижения детьми 12-летнего возраста. Был увеличен отпуск по беременности и родам с 63 календарных дней до 77 календарных дней.
Регистрация брака в органах ЗАГС сопровождалась записью в паспортах. Лица, фактически состоявшие в брачных отношениях до издания указа, договорившись, могли оформить свои отношения путем регистрации брака с указанием срока фактической совместной жизни. С момента введения в силу указа признавались только зарегистрированные браки.
Борьба за общественную мораль выразилась и в ряде других запретов, которые повлияли на судьбы многих советских граждан, в том числе детей.
Известно, что во время любой войны нередки внебрачные связи офицеров с женщинами-военнослужащими. Врачи, радистки или санитарки всегда пользовались повышенным вниманием со стороны мужского состава в любой армии, не была исключением и Красная Армия. Высшие военные руководители не только попустительствовали фронтовому сожительству, но и сами часто были передовиками в этом деле. Однако если надо было кого-то примерно наказать по карьерной линии, то ему среди прочего вменяли и аморальное поведение.
Массового женского призыва в Красную Армию не было, женщины призывались лишь частично и, как правило, на вспомогательную службу. Многие женщины пошли в армию добровольно. Было их около миллиона человек.
Любовь возможна и на войне, вряд ли кто-то назвал бы это грехом.
Кроме того, напомним, что отпусков в Красной Армии во время войны не было, разве что по ранению или болезни, а также очень редко – в качестве поощрения за особые заслуги. Что касается потребностей, то большевики всегда с полным пренебрежением относились к природе вообще и к человеческой природе в частности.
За годы военных действий сложился институт фронтовых гражданских браков, а власти замалчивали его или пытались с ним бороться. Правовых норм личных отношений между военнослужащими разных полов не существовало, моральные регуляторы действовали в зависимости от обстановки. Сожительство в воинских коллективах часто квалифицировалось как бытовое разложение и заканчивалось для виновных дисциплинарными и партийными взысканиями либо офицерским судом чести.
Понятно, что от таких романтических связей нередко появлялись на свет дети. Приняв упомянутый Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г., их ограничили в правах, а заодно наказаны были и женщины, родившие детей в результате молниеносного романа с воинами-освободителями, проходившими через их поселение. Все эти дети были лишены указом возможности получать содержание от своих отцов.