Глава 7Лица советского права
§ 1. Особенности советского права
Советские юристы рассматриваемого периода в подавляющем большинстве обитали исключительно в пространстве внешней «матрешки» советского права, то есть права позитивного. Доступа во внутреннюю «матрешку» (Право катастроф[489]), то есть к выработке безусловных директив партийного руководства, они не имели.
В результате длительной и весьма кровавой дискуссии 1930-х годов[490] между правоведами, предлагавшими ликвидировать позитивное право как чисто буржуазное явление, и сторонниками «матрешечной» структуры советским правом стали называть исключительно право позитивное в его нормативистском виде. Совещание по вопросам науки советского государства и права, проходившее 16–19 июля 1938 г. под эгидой Академии наук СССР, решило: «Право – совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу»[491].
Отметим, что в этом определении управляющая роль Права катастроф («воля господствующего класса» «в целях закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу») не только не отрицается, но и выпячивается. При этом советское право сводится к законодательству, что позволяет отсечь всякие философствования на тему морально-этических оснований права, задающих границу между правом и произволом.
В этих условиях социальная роль советских юристов была низведена к роли простых проводников (а иногда и сверхпроводников) управляющих сигналов Права катастроф. При этом им нередко приходилось идти на искажение системы правовой деятельности, допуская и оправдывая внесудебные расправы и сугубо административные нарушения прав и свобод не только граждан, но и целых народов.
Другой тяжелой травмой советского права был запрет на частную собственность, а значит – на частное право. В первую очередь это касалось советских правоведов, которым пришлось, что называется, извращаться, чтобы придать системе советского права хоть какое-то подобие автономного социального регулятора с независимой судебной властью. Так возникла весьма нестандартная теория советского права, имевшая разветвленную отраслевую структуру, в целом практически повторявшая структуру законодательства.
Советские юристы рассматриваемого периода в массе свой были лишены классического юридического образования просто в силу особенностей их биографий и потому теоретическими вопросами не заморачивались, а те, кто такое образование имел, легко отреклись от дореволюционных догм и следовали дорогой, проложенной А. Я. Вышинским[492].
Андрей Януарьевич лично выпестовал немалое количество своих последователей, которые с гордостью несли его знамя даже после того, как он отошел от роли сверхпроводника решений партии и правительства в жизнь страны и сосредоточился на международной деятельности.
§ 2. Главный обвинитель Руденко
Два видных деятеля сталинского режима в одно время оказались в одном месте и вытолкнули из периферии в центр правовой, государственной и даже международной жизни, казалось бы, заурядного, плохо образованного человека. Можно по-разному относиться к Н. С. Хрущеву и А. Я. Вышинскому, но энергии и возможностей у них было хоть отбавляй.
В середине 30-х гг. ХХ века Хрущев только набирал обороты, Вышинский уже был в зените славы. Оба знали Романа Руденко и рассматривали его как своего человека, у каждого на него были свои виды. У Руденко хватило ума и изворотливости, чтобы с воодушевлением попытаться извлечь из ситуации максимум пользы для себя. Вместе с тем по мере накопления политического и правового опыта, а также в такт колебаниям «линии партии» менялось мировоззрение Руденко, происходила переоценка ценностей.
Роман Андреевич Руденко родился 17 (30) июля 1907 г. в селе Носовка Нежинского уезда Черниговской губернии (ныне Черниговской области Украины) в бедной крестьянской многодетной семье. Отец – Андрей Григорьевич – занимался крестьянским хозяйством и торговлей, мать – Наталья Емельяновна – детьми и домашним хозяйством.
В 15 лет Роман закончил семилетнюю школу, помогал родителям содержать хозяйство, был комсомольским активистом, затем работал на небольшом сахарном заводе, находящемся в селе, с 1925 г. работал в носовском райкоме комсомола, в 1926 г. вступил в ряды ВКП (б).
В 1929 г. Руденко был рекомендован партией на службу в прокуратуру г. Нежина, где занимался следственной работой. В 1930 г. уже возглавил прокуратуру Бериславского района Николаевской области УССР. Далее, как бы сейчас сказали, «карьерный лифт» двигался без остановки, невзирая на лица, события и потери.
В 1932 г. Руденко женился на Марии Андреевне Ткалич, у них было двое детей.
С середины 1930-х гг. Роман Андреевич познакомился и впоследствии тесно общался с начальниками по партийной и профессиональной линии – уже названными нами Хрущевым и Вышинским. Оба видных государственных и партийных деятеля сыграли в жизни Романа Андреевича решающую роль – конечно же, наряду с железной волей, упорством, чутьем и везением самого Руденко.
В 1937–1938 гг. Роман Андреевич – прокурор Донецкой области. Партийный билет для прокурорской работы был, безусловно, важнее юридического образования. Как тут не вспомнить слова П. И. Стучки о том, что «нам нужны не юристы, а коммунисты». Участвовал в сталинских репрессиях, хотя детальная информация об этом практически недоступна или попросту исчезла. Известно, что Руденко входил в состав особой тройки, созданной по приказу НКВД СССР от 30 июля 1937 г. № 00447[493]. С 1938 по 1940 г. Руденко работал в городе Сталино (сегодня Донецк) прокурором Сталинской области.
Однако карьера Романа Андреевича не всегда была безоблачна и непрерывна: в 1940 г. он был уволен из органов прокуратуры, ему объявили выговор по партийной линии[494]. Как правило, за такой отставкой следовал арест. В нашем случае наставники позаботились о Руденко, и он выкарабкался из неприятной ситуации.
Начавшаяся война изменила приоритеты: образованные, партийные и проверенные кадры были нужны больше, чем уголовные дела. После получения юридического образования в виде курсов Всесоюзной правовой академии и Московской юридической школы Наркомюста РСФСР Руденко стал работать в Прокуратуре СССР, где с 1941 по 1942 г. занимал должность начальника отдела по надзору за милицией.
В 1942 г. Руденко вернулся на Украину заместителем прокурора УССР, в 1944 г. стал прокурором УССР. Наряду с осуществлением огромной организационно-восстановительной работы органов прокуратуры Украины Роман Андреевич выступал в судах в качестве государственного обвинителя.
Самым ответственным и самым ярким делом жизни Руденко стало участие в качестве главного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе над главными нацистскими преступниками.
Комиссию по руководству работой советских представителей в Международном военном трибунале в Нюрнберге возглавлял бывший начальник Руденко – сам Андрей Януарьевич Вышинский. Молотов и Вышинский занимались внешними и внутренними вопросами организации и проведения Нюрнбергского процесса, важнейшие проблемы докладывали лично Сталину. Весь мир понимал историческую значимость расстановки правовых акцентов во Второй мировой войне.
Роман Андреевич, молодой, но уже опытный государственный обвинитель, со своей задачей справился блестяще. «В течение девяти месяцев мы наблюдали бывших правителей фашистской Германии. Перед лицом Суда, на скамье подсудимых, они притихли и присмирели. Некоторые из них даже осуждали Гитлера. Но они корят сейчас Гитлера не за провокацию войны, не за убийство народов и ограбление государств; единственно, чего не могут они ему простить, – это поражения. Вместе с Гитлером они были готовы истребить миллионы людей, поработить все передовое человечество для достижения преступных целей мирового господства. Но иначе судила история: победа не пришла по следам злодеяний. Победили свободолюбивые народы, победила правда, и мы горды тем, что Суд Международного Военного Трибунала – это Суд победившего правого дела миролюбивых народов. <…> Выступая на этом Суде от имени народов Союза Советских Социалистических Республик, я считаю полностью доказанными все обвинения, предъявленные подсудимым. И во имя подлинной любви к человечеству, которой исполнены народы, принесшие величайшие жертвы для спасения мира, свободы и культуры, во имя памяти миллионов невинных людей, загубленных бандой преступников, представших перед Судом передового человечества, во имя счастья и мирного труда будущих поколений – я призываю Суд вынести всем без исключения подсудимым высшую меру наказания – смертную казнь. Такой приговор будет встречен с удовлетворением всем передовым человечеством»[495]. Во многом так и произошло: речи, процедуры, показания, а главное – решения Нюрнбергского трибунала изучаются в юридических, исторических и международных учебных заведениях всего мира. И для многих Роман Андреевич Руденко является олицетворением именно результатов Нюрнбергского процесса над главными нацистскими преступниками.
После окончания работы Международного военного трибунала Руденко остался прокурором Украинской ССР и работал в этом качестве до 1953 г.